Оракул с Уолл-стрит 4

Я смотрел на фотографии, чувствуя, как внутри разгорается настоящая ярость. Не показная, не наигранная, подлинная. Пусть это был не мой отец, а отец Уильяма Стерлинга, но чувство несправедливости и гнева было абсолютно реальным.

— Зачем вы мне это показываете? — мой голос звучал хрипло.

— Моран готов сознаться, — произнес Форбс с деланным сочувствием. — Полное признание. Детали, мотив, сообщники. Все, что нужно для правосудия.

— При одном условии, — Шварц подался вперед, и тени сделали его лицо похожим на дьявольскую маску. — Мы можем направить это расследование в нужное русло или похоронить его навсегда. Все зависит от вас, мистер Стерлинг.

Вот оно. Шантаж. Классический, безупречно выполненный.

— Чего вы хотите? — спросил я, зная, что они ожидают именно такого вопроса.

— Сотрудничества, — Шварц произнес это слово с особым ударением. — Нам нужен талантливый финансист вроде вас. Не напрямую, конечно. Сохраняя видимость независимости «Стерлинг, Харрисон и Партнеры», но действуя в интересах Continental Trust, когда это необходимо.

— Например? — я сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри кипела смесь гнева и расчетливого анализа.

Форбс положил на стол карту Восточного побережья с отмеченными красным карандашом регионами.

— Эти территории — сфера наших интересов. Металлургия в Пенсильвании, угольные месторождения Западной Виргинии, химические предприятия Нью-Джерси… — он помедлил. — Мы предпочли бы, чтобы ваша фирма не вмешивалась в проекты на этих территориях. И, возможно, содействовала некоторым нашим финансовым инициативам.

— А взамен? — мой голос звучал бесстрастно.

— Моран получит то, что заслужил, — Шварц улыбнулся почти хищно. — Полное признание, суд, исполнение приговора. Справедливость для вашего отца, мистер Стерлинг. Разве не этого вы хотите?

— И что мешает мне пойти прямо сейчас в полицию с этой информацией? — я указал на фотографии.

— Здравый смысл, — Форбс пожал плечами. — У вас есть лишь слова арестованного мошенника против крупной корпорации. Долгое, дорогостоящее расследование с неясным исходом… В лучшем случае, годы судебных тяжб. В худшем, публичный провал и разрушение вашей репутации.

Шварц поставил стакан и наклонился вперед:

— Кроме того, есть и другая сторона нашего предложения. Continental Trust может быть не только опасным противником, но и ценным союзником. Информация о грядущих слияниях и поглощениях, инсайдерские данные, ключевые контакты… — он развел руками. — Взаимовыгодное сотрудничество, мистер Стерлинг. Вы помогаете нам, мы помогаем вам.

Я молчал, делая вид, что обдумываю предложение. На самом деле, я взвешивал не сам выбор, а лучшую тактику реагирования.

— Что конкретно вы хотите от меня в ближайшее время? — наконец спросил я.

— Для начала ничего экстраординарного, — Форбс усмехнулся. — Просто не мешайте определенным процессам идти своим чередом. Например, вскоре появится проспект облигаций металлургического комплекса, который мы обсуждали в моем офисе. Было бы полезно, если бы ваша фирма дала положительную оценку.

— И помогла с размещением, — добавил Шварц.

— А Моран? — я поднял фотографию арестованного механика.

— Как только мы ударим по рукам, процесс пойдет, — заверил Шварц. — Признание, суд, наказание. Все как положено. Без упоминания Continental Trust, разумеется.

Я встал, подошел к окну, глядя на панораму Нью-Йорка внизу. Город сиял утренним солнцем, ничего не зная о темных сделках, заключаемых в роскошных номерах отелей.

— Мне нужны гарантии, — сказал я, поворачиваясь к ним. — Реальные доказательства вины Морана. Не только его слова.

— Разумное требование, — кивнул Форбс. — У нас есть архив вашего отца. Письма, которые он собирался отправить, свидетельские показания. Все это будет передано соответствующим органам после того, как мы договоримся.

— И еще одно условие, — я вернулся к креслу, чувствуя, как формируется план. — Полная независимость в управлении моей компанией. Никакого вмешательства в мои текущие проекты. Я лишь не вторгаюсь на ваши территории и помогаю с конкретными задачами по запросу.

Шварц переглянулся с Форбсом, они обменялись едва заметными кивками.

— Приемлемо, — сказал Шварц. — При условии, что вы сохраняете абсолютную конфиденциальность о нашем соглашении.

Я протянул руку:

— В таком случае, у нас временное перемирие, джентльмены.

Рукопожатие Шварца было крепким и холодным. Форбс пожал мою руку с почти отеческой снисходительностью, но в его глазах я видел настороженность.

— Рад, что мы пришли к взаимопониманию, мистер Стерлинг, — произнес Шварц, провожая меня к двери. — Мы свяжемся с вами в ближайшее время насчет облигаций.

На пороге он задержал меня легким прикосновением к плечу и тихо добавил:

— И не забывайте, молодой человек. В нашем бизнесе важно не только знать, с кем дружить, но и понимать, с кем лучше не враждовать.

Выйдя в коридор, я глубоко вдохнул. Тяжесть от только что заключенной сделки давила на плечи. Я заключил пакт с силой, убившей отца Уильяма Стерлинга. С организацией, возможно, планирующей финансовый апокалипсис.

Но что еще важнее, я получил то, что хотел: временную передышку и доступ к важной информации. Пусть Continental Trust думает, что поймал меня на крючок. На самом деле, именно сейчас я мог начать распутывать их сеть.

В вестибюле О’Мэлли встретил меня с обычным невозмутимым видом.

— Все в порядке, босс? — спросил он, машинально оглядывая холл на предмет потенциальных угроз.

— Относительно, Патрик, — ответил я, направляясь к выходу. — У нас новые игроки на доске. Очень опасные игроки.

— И что теперь?

— Теперь? — я улыбнулся, надевая шляпу. — Теперь мы строим нашу империю еще быстрее. Время работает против нас.

* * *

Лимузин Вандербильта остановился у входа в мой офис ровно в час дня. Секретарша немедленно сообщила мне о прибытии нашего важнейшего клиента, и я вышел встретить его лично.

— Мистер Вандербильт, — я протянул руку, когда он входил в вестибюль. — Рад видеть вас в добром здравии.

Уильям Вандербильт III, представитель третьего поколения династии Вандербильтов, все также сохранял впечатляющую внешность и осанку своих предков. Седеющие виски и отточенные манеры делали его похожим на европейского аристократа, случайно заброшенного в беспокойный Нью-Йорк.

— Стерлинг, — он ответил крепким рукопожатием. — Вы взлетаете вверх, как пробка из бутылки шампанского. Весь Уолл-стрит начинает беспокоиться.