Оракул с Уолл-стрит 5

— Поясните, что вы имеете в виду, — попросил Миллс, достав блокнот для записей.

Я встал, подошел к карте Соединенных Штатов, висевшей на стене.

— В 1907 году общий объем маржинальных кредитов составлял около ста миллионов долларов. Сегодня эта цифра превышает восемь миллиардов. Увеличение в восемьдесят раз при росте экономики всего в три раза.

Келлер нахмурился, сверяясь со своими записями.

— Наши данные показывают несколько иные цифры…

— Ваши данные учитывают только официальную статистику банков, членов Федеральной резервной системы, — перебил я. — Но значительная часть маржинального кредитования осуществляется через независимые брокерские конторы, корпоративные займы и даже частные соглашения. Реальная цифра намного выше официальной.

Миллс перестал писать, подняв взгляд от блокнота.

— Допустим, ваши оценки верны. Каковы, по вашему мнению, могут быть последствия?

Я вернулся к креслу, тщательно обдумывая ответ. Нужно дать им достаточно информации, чтобы они поняли серьезность ситуации, но не настолько много, чтобы это выглядело невероятно.

— При любом значительном снижении цен начнется волна маржин-коллов. Брокеры потребуют от клиентов дополнительного обеспечения или принудительно продадут их акции. Это создаст давление на рынок, которое вызовет еще большее падение цен и новую волну принудительных продаж.

— Классический эффект домино, — кивнул Келлер. — Но ведь Федеральная резервная система создана именно для предотвращения подобных кризисов?

— ФРС может предоставить ликвидность банкам, — согласился я. — Но не может заставить людей покупать акции по завышенным ценам. Когда психология рынка изменится с жадности на страх, никакая ликвидность не поможет.

Сенатор Кларк, молчавший до этого момента, наклонился вперед.

— Мистер Стерлинг, перейдем к главному вопросу. Какова вероятность серьезной коррекции рынка в ближайшие месяцы?

Я выдержал долгую паузу, делая вид, что тщательно взвешиваю ответ.

— Сенатор, математические модели указывают на вероятность в семьдесят-восемьдесят процентов. Вопрос не в том, произойдет ли коррекция, а в том, когда именно и насколько серьезной она будет.

Миллс и Келлер переглянулись. В их взглядах читалось растущее беспокойство.

— И каковы ваши рекомендации администрации? — спросил Миллс.

Я достал из портфеля подготовленную заранее папку с предложениями.

— Первое. Немедленное ужесточение требований к маржинальной торговле. Увеличение минимального покрытия с десяти до тридцати процентов снизит спекулятивное давление.

— Это может вызвать немедленное падение рынка, — возразил Келлер. — Политически неприемлемо.

— Небольшое контролируемое падение лучше, чем неконтролируемый обвал, — спокойно ответил я. — Второе. Подготовка плана скоординированной поддержки рынка ключевыми банками, по образцу действий Дж.П. Моргана в 1907 году.

— План интересный, — Миллс делал пометки в блокноте. — Что еще?

— Третье. Создание резервного фонда для поддержки банков, которые могут пострадать от массовых изъятий вкладов. Четвертое. Подготовка программы общественных работ для смягчения возможной безработицы.

Келлер рассмеялся, но смех его звучал нервно.

— Мистер Стерлинг, вы говорите так, будто ожидаете новую депрессию. Американская экономика никогда не была сильнее. Президент Гувер недаром называет текущий период «эрой постоянного процветания».

— Именно такие заявления делались и в 1906 году, — тихо ответил я. — Незадолго до паники.

Наступила тяжелая тишина. Огонь в камине потрескивал, отбрасывая танцующие тени на лица собравшихся.

— Мистер Стерлинг, — наконец заговорил Миллс, — ваши предупреждения весьма серьезны. Но они идут вразрез с официальной позицией администрации. Президент Гувер убежден, что экономика находится на устойчивом пути роста.

— Я понимаю политические соображения, — кивнул я. — Но экономика не подчиняется политическим заявлениям. Рынок движется по собственным законам.

Сенатор Кларк положил руку на подлокотник кресла.

— Уильям, скажите прямо: когда, по вашему мнению, может произойти серьезная коррекция?

Я знал точную дату. 24 октября, «Черный четверг». Но не мог сказать этого прямо.

— В течение двух-трех недель. Возможно, чуть больше. Но до конца октября — почти наверняка.

Келлер поднялся, прошелся по комнате.

— Предположим, ваши прогнозы верны. Что конкретно администрация может сделать прямо сейчас?

— Неофициально предупредить руководителей крупнейших банков, — предложил я. — Попросить их усилить ликвидные резервы. Подготовить план скоординированных действий на случай кризиса. И самое важное, начать работу над антикризисной программой заранее, а не после того, как проблемы станут очевидными.

Миллс закрыл блокнот, убрал его в портфель.

— Мистер Стерлинг, мы передадим ваши соображения по соответствующим каналам. Но должен предупредить, текущая политика администрации основана на поддержании оптимизма и уверенности в рынке. Любые публичные заявления, которые могут быть истолкованы как паникерство, будут восприниматься весьма негативно.

Я понял намек. Меня просили молчать.

— Разумеется, — ответил я. — Моя задача — управление капиталом клиентов, а не публичные прогнозы.

Встреча подходила к концу. Келлер и Миллс собирали бумаги, готовясь к отъезду.

— Еще один вопрос, — остановил их сенатор Кларк. — Если кризис действительно произойдет, готовы ли вы предоставить администрации консультационную помощь?

— Безусловно, — без колебаний ответил я. — Буду готов поделиться любой информацией, которая поможет смягчить последствия.

Миллс пожал мне руку на прощание.

— Надеемся, что ваши мрачные прогнозы не сбудутся. Но если сбудутся, мы знаем, к кому обратиться.

После их отъезда я остался наедине с сенатором Кларком. Он налил два стакана виски из графина на боковом столике.

— Ну что, Уильям, как думаете, поверили они вам?

— Частично, — я принял стакан, сделал глоток крепкого напитка. — Достаточно, чтобы передать информацию наверх. Но недостаточно, чтобы предпринять решительные действия.

— Политики не любят плохих новостей, — вздохнул сенатор. — Особенно за месяц до промежуточных выборов. Никто не хочет быть тем, кто «накликал беду».

— А что Гувер? — спросил я. — Есть ли возможность довести информацию до президента напрямую?

Кларк покачал головой.

— Герберт убежден в своей экономической теории. Он считает, что свободный рынок всегда найдет равновесие. Попытки государственного вмешательства, по его мнению, только усугубят проблемы.

Я допил виски, поставил стакан на столик.

— Тогда нам остается только готовиться к последствиям.

— Именно поэтому я хотел познакомить вас с людьми из администрации, — сенатор тоже опустошил свой стакан. — Когда кризис разразится, а судя по вашим словам, это вопрос недель, вам понадобятся связи в правительстве.