Оракул

Дверь с грудастым скелетом я нашел без проблем. Увидев босса, я сразу вспомнил, что такое меренга, а также понял, почему сутенеры так прозвали своего главаря. Я больше привык к его синониму — безе, вот именно таким Меренга и был при жизни: рыхлым альбиносом. Сейчас страшный предводитель борделя валялся на полу со свернутой шеей, и уж точно не мог ни над кем издеваться.

На столе сидел, помахивая ногой, человек, показавшийся мне смутно знакомым.

— Привет! Давно не виделись, — улыбнулся он и кинул скрепку в мертвого Меренгу. — Это тебе подарок от тайного поклонника. Согласись, гораздо лучше, чем цветы.

По голосу я его и узнал. Напарник мента Сашки, приходивший ко мне в больницу вскоре после нашего побега из «Зари». Вот я и нашел первого крота Красного Гостя. Как там говорил барон Вержицкий? Два шпиона, парень и девушка.

— Ты здесь немного пограбить собирался? — продолжал крот. — Ну так грабь. Сейф я открыл и, уж извини, кое-что интересное забрал. И немного денег прихватил, но ты не парься, там много осталось, тебе хватит. Теперь слушай. Твой поклонник мечтает с тобой встретиться. Обойдетесь без конфет и букетов, хотя, если захочешь, любой каприз. А вот коньячку настоящего под беседу гарантируем.

— Где и когда? — поинтересовался я.

— Понятия не имею. С тобой свяжутся. Пароль, уж извини за детские игры, из трех слов: береза, синева и кролик. Любая фраза, в которую все эти слова как-то ввернуты, — приглашение к беседе. Я вот не знаю, как их вместе свести, но посланец что-нибудь придумает. И чтобы ты не дурил, сразу говорю: приглашение передаст левый человек, крутить ему ухи смысла нет, он не при делах.

— А тебе есть смысл что-нибудь открутить?

— Крутилка не отросла! — ухмыльнулся крот. — Ну пока. И долго не задерживайся, а то твоих девок украдут.

Продажный коп кинул себе что-то под ноги, мне показалось, что это был бумажный самолетик, и пропал. Мы с рукой пришли к выводу, что он провалился в трещину.

— Ну началось, ключи к осколкам у каждого встречного водятся! — проворчал я вполголоса и отправился дочищать сейф.

Я начал было искать сумку, в которую можно сгрести деньги, но левая рука самовольно дернулась, прикоснулась к пачкам купюр, и они просто исчезли.

— Это мило, конечно, — сказал я протезу. — Но как мы будем зарплату девочкам выдавать? Нет, мы не возьмем все себе, что за грязные мысли. Лучше роди мне саквояж.

И тут я, мягко говоря, очень удивился. Протез «родил» мне саквояж, очень красивый, кожаный, с медными замочками. Где моя вороватая рука умудрилась его приватизировать — загадка. Возможно даже не в нашем мире.

Больше всего времени я потратил на поиск паспортов девушек, в большом сейфе их не оказалось, но и тут пришел на помощь протез причем, дважды. Сперва он разыскал скрытый сейф, о котором явно даже Красный Гость не знал, раз уж его клеврет не пытался разыскать эту заначку. Затем рука помогла его вскрыть уникальным авторским способом: сперва она убрала сейф в свой тайный карман, а потом вернула по отдельности пустую железную коробку и ее содержимое.

Среди добычи нашлись документы всех девушек, а также загранпаспорта для самого Меренги на пять разных имен и гражданств и валюта соответствующих стран.

Какая-то мысль сверлила мне мозг, не давая расслабиться и порадоваться успешному завершению операции. И только услышав пронзительный женский визг за окном, я вспомнил, как крот-полицейский советовал мне не растерять спасенных женщин.

То, что я сделал дальше, можно списать только на импульс, я бы сам никогда не решился выпрыгнуть из окна третьего этажа, разбив своей драгоценной тушкой стекло. В жизни бы не поверил, что ликвор способен уберечь меня от перелома ног. Падение мне описать сложно, время замедлилось почти до полной остановки, я же скользил по кирпичной стене, цепляясь за любые выступы, которых вдруг оказалось предостаточно, чтобы не разгоняться. В итоге я без особых проблем, кроме критичной траты запасов ликвора, приземлился.

Встав на ноги и приведя в порядок взбесившийся вестибулярный аппарат, я огляделся и понял, что в дело вмешались мои новые приятели хобгоблины-радикалы. Эти потусторонние хулиганы загоняли пинками в видавший виды микроавтобус освобожденных женщин. Чуть было не добавил «востока».

«Автобус — это хорошо, нам пригодится автобус!» — подумал я, посылая пулю за пулей в тупые гоблинские лбы. Когда с захватчиками было покончено, ко мне ринулись мои подруги-блондинки, худая и фигуристая. Они повисли у меня на шее, громко причитая в оба уха!

— Надя, они ее забрали!

— Как забрали, я же истребил похитителей? — изумился я, осматривая толпу девушек.

— Их главный схватил Надю за волосы и отволок в свою машину. Они сразу уехали, — простонала худышка.

— Надя — это третья беглянка, ваша заводила? — уточнил я очевидное.

— Да! — всхлипнули блондинки в унисон.

— Так, — сказал я твердо, — отставить панику! Вы двое, рассаживайте девушек в автобусе. Кто-нибудь из вас умеет его водить?

— Машка раньше на трамвае гоняла, справится, — худышка ткнула пальцем в крупную, но ладную женщину, прислушивавшуюся к нашему разговору.

— Точно справишься? — спросил я Машку.

— Раз плюнуть, — кивнула она.

— Эх, не верю я вам, но времени нет с вами возиться! — Я крикнул погромче. — Всем рассаживаться! Сейчас вам раздадут документы! Мария, будьте добры, займите свое место за рулем!

Я открыл саквояж, и вывалил на сиденье в первом ряду паспорта и несколько пачек денег.

Достал телефон и набрал Треплова.

— Виктор Семенович, санаторий Ласточка способен принять еще постояльцев? Теперь уже совершеннолетних, с паспортами.

— Раз надо, значит примут. Прислать автобус?

— Нет спасибо, у нас есть и транспорт, и водитель.

Я сообщил блондинкам и Машке инструкции, как доехать до «Ласточки».

— Там можете перевести дух, дальше дело ваше. Я привезу туда Надю. Кто-то пусть меня там дождется, вряд ли операция по спасению займет много времени. Впрочем, как вам угодно, вы теперь люди свободные, делайте, что хотите. Паспорт ее мне найдите сейчас. Еще одно. Там сейчас живут ваши коллеги. Несовершеннолетние. Позаботьтесь о девочках, пожалуйста.

Надин паспорт нашли быстро. Я, пока его искали, постарался с помощью ликвора определить след жертвы, который оставила Надя. Через пару минут мне это удалось, след был четкий и свежий.

На Сонином баварце я бросился в погоню.

Интерлюдия

Ник Левинсон, создатель и глава инвестиционного фонда «Левиафан», рассматривал начальника аналитического отдела Джареда Коэна. Тот пытался сохранить на лице привычную наглую усмешку, но на самом деле сидел как на иголках, что не могло укрыться от «рентгеновского» взгляда Ника.