Оракул

Спутница была в порядке, она только что перерезала горло Сусанину, и теперь деловито вытирала нож о его же одежду.

— Элен, зачем? — только испросил я. — Он выполнил свою часть сделки.

— Какой сделки? — искренне удивилась она.

Делаем зарубку: американцы не держат слово. И не надо бубнить, что я обобщаю. Когда я встречу исключение из правил, я первый это отпраздную.

Я подошел к директору, склонился над ним, заставив обильно вспотеть от страха.

— Неплохо ты на человечине раскормился, дядя. От имени Транспортного Управления Министерства Иностранных Дел я объявляю твое поведение аморальным и незаконным. Есть что сказать в свое оправдание?

Толстяк посмотрел на меня мутным взглядом, но вдруг выпрямился, сел ровно и начал рассматривать мое лицо скорее оценивающе, нежели с ужасом.

— Почему ты здесь? — спросил он.

Меня обуяло любопытство, и я решил поддержать разговор.

— Я ищу одного напуганного юношу, который на вашу беду прошел через этот филиал ада.

— Я догадался, кто ты, — губы толстяка растянула циничная улыбка. — Барон говорил о тебе, монстр. С тобой должны были заключить соглашение.

— У них не вышло.

— Пожадничали, дурни, — показушно расстроился директор. — Редкие скупердяи! Слышь, монстр, в углу стоит сейф. Все, что в нем — твой аванс.

Я обернулся к своей напарнице.

— Элен, нам нужны его грязные деньги?

— Мне точно нет! — откликнулась девушка. — Меня прекрасно финансируют. А ты у нас вроде как фрилансер. Тебе, наверное, нужны.

— Да, не откажусь, вот только я и сам могу сейф выпотрошить. Лена, глянь в ящике стола, они всегда там ключ прячут.

Толстяк ухмыльнулся.

Глава 27

— Обломись, — ухмыльнулся толстяк, — я с гоблинами работаю. Все, что не приколочено гвоздями, тащат. Так что хрен вам, а не код от сейфа. Но я могу помочь. И с Вержицким помогу договориться. Будешь зарплату получать, фрилансер, как белый человек. Сто штук в месяц хочешь? Не, мало, ты всю мою шоблу в полпинка вынес. Туда им и дорога, недоумкам. Двести, а, монстр?

— Жадничаешь, директор, Мне некто Херес миллион предлагал.

— Ты встречал Хереса? — искренне удивился толстяк. — И все еще жив? Наверное, ты очень быстро бежал.

— Убегал Херес, — улыбнулся я в ответ и свернул толстяку шею.

Я попросил Лену отвернуться. Она закатила глаза, но послушалась. Затем мы с рукой провернули старый трюк с похищением сейфа и возвратом без содержимого.

Мы без каких-либо проблем выбрались на улицу. Если кто-то из мясников и остался в живых после нашего рейда, они все разбежались. Впрочем, ощущение опасности меня не покидало. Стоило нам сойти со ступенек невысокого крыльца, перед нами с шиком, полицейским разворотом и визгом шин по скверному асфальту притормозила полицейская машина. Оба сотрудника вышли наружу, один, отгородившись от нас корпусом тачки, как бы невзначай положил автомат на капот, направив дуло в нашу сторону.

Второй подошел ближе, но не вплотную. Не отдавая честь, он сердито пробурчал:

— Документики, граждане, предъявляем.

— А преставиться не должен, поручик? — в тон ему поинтересовалась Элен.

— Не умничайте, дамочка, себе дороже выйдет.

Менты эти категорически не нравились ни мне, ни ликвору. Но все же это были государственные служащие при исполнении. Будь они хоть трижды куплены Вержицким, я уважал их службу. Стоило попытаться решить дело миром. Я достал удостоверение инспектора Транспортного Управления.

— Проблемы, поручик?

Полицейский с какой-то брезгливостью начал рассматривать мою подделку. За качество я не волновался, если оно устроило видавших виды сотрудников аэропорта, то уж провинциальный мент должен при виде этой корочки испытать религиозное чувство. Однако поручик должного трепета явно не ощутил.

— Далеко забрались от Москвы, Иннокентий Федорович. Не расскажете, что забыли в нашей глуши?

— Вы забываетесь, поручик! Искренне советую отдать честь, сесть в машину и заняться своим делами, а не вмешиваться в вопросы госбезопасности.

— А я думаю, что удостоверение поддельное. Проехали-ка, граждане, до выяснения.

Он потянулся к кобуре, а его напарник уже откровенно навел автомат на нас.

— Зря вы, поручик, противодействие оказываете, — затянул я как можно нуднее, — это чревато сплошными неприятностями вашему управлению в целом и вам лично.

Последние слова я договорил, вырубив дерзкого поручика ударом по нужной точке под затылочной костью. До второго полицейского я добрался одним прыжком, бедолага отправился вслед за напарником, любезно уступив мне свое оружие.

— Багажник! — рявкнул я на Элен.

Она не заставила себя долго ждать и распахнула его, а я как можно быстрее упаковал туда незадачливых патрульных.

— Ты знаешь дорогу? — спросил я девушку.

— Конечно. Я каждую улицу метр за метром на камерах отсмотрела.

— Садись за руль.

Нам повезло, что около комбината люди не гуляли вообще. Возможно, их отпугивала аура этого места. И хотя раньше я бы с иронией отнесся к такому предположению, но сейчас я остро чувствовал ощущение и мерзости и опасности, исходящее из этой бетонной коробки.

С полицейских при транспортировке в багажник свалились фуражки, я надел одну из них, а другую водрузил на голову Ирине. Она что-то пробурчала про сальные волосы и вшей хозяина головного убора, но спорить не стала.

Включив сирену, мы без осложнений добрались до моста через реку. Череповец — город маленький, так что дорога заняла несколько минут. Рация что-то вякала, но мы не обращали на нее внимания. В городе сгустились сумерки, Череповец будто вымер. Нас это только радовало. Мерзкое чувство, пропитавшее город, не покидало нас всю дорогу. В Гречине я тоже чувствовал эту атмосферу угрозы и порока, но здесь она казалась в разы более густой.

За мостом нас пыталась остановить группа из людей в штатском, но Элен включила сирену, и мы просто объехали этих нахалов. Странные люди, им что не сообщили о погроме на мясокомбинате? Надо было либо сразу стрелять, либо забиться под асфальт и не отсвечивать.

Усадьба Вержицкого представляла собой красивый дощатый дом, покрашенный в синюю краску. С разных сторон его украшали белые колонны, подпирающие балкон. Для такого амбициозного сукина сына, как барон, он выглядел скромно, хотя был по-своему очень красив. Впрочем, стоял он почти на самом берегу реки, отделявшей его от столицы сталеваров с ее смогом. И да, хотя Советского Союза в этом мире не было, но многие вещи скопировались очень точно, например, дым от труб над Череповцом. Это наводило на мысль об отражениях, придуманных Желязны.