Оракулы перекрестков

– И тебе, братан, хорошего настроения, – отозвался Бен, тихо радуясь тому, что знает, как принято здороваться и прощаться в черном буфере.

Придерживая за рукав своего расслабленного подопечного, Бенджамиль успел сделать всего десяток шагов, когда его окликнули:

– Эй! Брат!

Бен обернулся.

– Как там у Поршня дела? – Узколицый смотрел внимательно и остро. – Давненько его не видел.

– Поршень вчера копыто сломал, – сказал Бен, чувствуя себя победителем. – А так нормально.

Спутник Бенджамиля действительно производил впечатление тихого идиота. Он плелся за своим спасителем, не поднимая головы и негромко сопя полуоткрытым ртом. Но когда площадь осталась далеко позади, надежно скрытая домами, а Бенджамиль уже начал всерьез раздумывать, куда девать дурачка, сопение прекратилось. Неожиданно натянулась под пальцами ткань рукава чужой куртки, и Бен быстро обернулся. На него внимательно смотрела пара широко расставленных решительных глаз. Лжепридурок теперь выпрямился и оказался такого же роста, как Бен. Симпатичное открытое лицо, небольшой, но твердый подбородок, коротко стриженные черные волосы. И глаза. Самой примечательной деталью этого лица были глаза, четко очерченные, словно бы обведенные угольно-черной полоской коротких ресниц, они не смотрели, а пробивали, простреливали насквозь веселым бешенством. У идиота не могло быть таких глаз. Теперь Бенджамиль понял, отчего там, возле фонтана, этот человек так упорно смотрел себе под ноги, понял и с беспокойством оглянулся назад.

– Не бойся, они за нами не пойдут, – с едва уловимым акцентом сказал новый знакомый, голос у него оказался довольно высокий и звонкий, с хрипотцой. – Паршивые недоумки, ничего дальше носа не видят! – Он засмеялся. – Меня зовут Максуд, и теперь я вроде как у тебя в долгу.

Бенджамиль смущенно пожал плечами.

– Да я ничего особенного и не сделал, – сказал он, соображая, как обращаться к новому знакомому. – Просто самому случалось попадать в такую же передрягу. Честно говоря, врагу не пожелаешь.

– Ерунда! – Максуд улыбнулся, сверкнув двумя рядами крепких зубов. – Но очень не хотелось поднимать шум. Ты меня выручил, теперь ты мне как брат. За кого я должен помолиться Яху?

– Что? – не понял Бен.

– Ну, неплохо бы узнать твое имя.

– Бенджамиль, – секунду помешкав, сказал Мэй, – попросту можно Бен.

– Классное имя! – прочувствованно сказал Максуд. – Зови меня Макс.

Он порывисто шагнул вперед, протянул Бену перекрещенные руки, удивленный Бенджамиль пожал обе ладони.

– Катари ма санта ми, – сказал Максуд одними губами.

«Пожатие святым крестом», – автоматически перевел Бен.

– Крестом? – обалдело повторил Бен. – Так ты из Сити?

– Ого. – Максуд внимательно оглядел своего спасителя. – Знаешь арси?

Бенджамиль опять смутился под взглядом этих жестких блестящих глаз.

– Дело в том, – принялся объяснять он, с трудом преодолевая неловкость, – что я не трэчер и вообще не из буфера. Я живу в аутсайде, работаю в «воротничке» переводчиком, навожу, получается, мосты между вашими и нашими.

– Для циви ты слишком шархат, слишком… как это сказать?.. воин. Но, по-моему, ты не врешь, – задумчиво сказал Максуд. – А я-то гадаю, отчего за меня трэчер вписался? – Он хлопнул Бена по плечу. – Только между нашими и вашими никаких мостов нет. Ты другое дело, ты мне фатар. А места здесь паршивые, особенно для циви. И как тебя сюда занесло?

– Это долгая история, – неохотно сказал Бен.

– Долгая история для долгой дороги?

Бенджамиль кивнул.

– Куда ты собираешься идти?

Бенджамиль махнул рукой вдоль улицы:

– Туда, к трассе. Сказать по правде, уже третий день до трубы добираюсь.

– А там есть трасса? – Максуд посмотрел на Бена со странным выражением.

– Должна быть.

– Мы можем пока держаться вместе, – предложил Максуд. – Вдвоем безопаснее. Мне в буфере лучше не светиться, ситименов здесь не любят, а я по-тутошнему знаю только «здорово» и «пошел на х…», да и с цивильным мне тоже лучше не общаться, акцент-то за версту слышно. Если наткнемся на трэчеров, ты будешь говорить, я буду помалкивать, так и прорвемся. Ты как?

– Согласен, – сказал Бен.

От новоявленного брата исходили такая сила и уверенность, что он даже не сообразил спросить, куда они, собственно, прорвутся.

– Тогда вперед?

– Вперед, – сказал Бен. – И пошли они все!

Глава 14

Водосточная труба отделилась от стены здания удивительно легко, сразу четыре секции, наверное, кронштейны совершенно съела ржавчина. Когда Макс поддел ее длинной узкой доской, найденной в полуразрушенном доме, труба выгнулась дугой, надсадно заскрипела и начала медленно отваливаться от стены, причем верхняя секция оторвалась от трех остальных и полетела вниз самостоятельно.

– Берегись! – крикнул Бен.

Максуд отпрыгнул в сторону, и вся конструкция со скрежетом и громом рухнула на тротуар.

Макс осмотрел три мятых, местами прогнивших насквозь сегмента и остался доволен.

– Так! – скомандовал он. – Я за тот конец, ты за этот. Желательно, чтобы куски не развалились.

Бенджамиль присел и взялся пальцами за рыжий от сухой пыли металл. «Во что я ввязываюсь?» – подумал он весело.

– Поднимай! – крикнул Максуд со своей стороны.

Бен потянул трубу кверху и подивился тому, какая она увесистая. Жесть тонюсенькая, дырка на дырке, а весит килограммов тридцать, если не сорок.

Следуя командам Макса, они выволокли трубу на проезжую часть и положили поперек движения, перегородив ею обе полосы. Максуд завершил картину парой эффектных мазков: притащив оторвавшуюся секцию, уложил ее поближе к дому, будто жестяная конструкция свалилась сама собой, и еще бросил на асфальт несколько кусков кирпича.

– Теперь порядок, – сказал он, отряхивая ладони. – Остается только немного подождать.

Они отошли за угол дома и сели возле стены на покрытую трещинами бетонную балку. Максуд вытащил сигареты в красной коробке.

– Я не курю, – сказал Бен, улыбаясь. – Я же говорил тебе, Макс.

– Я тоже почти не курю, – сказал Максуд, пряча коробку. – Я, Бен, могу себе позволить такую вольность. Яфат меня ценит, я удачливый. Я большой ситтер.

– Для большого ситтера здесь паршивые места, – ехидно сказал Бенджамиль. – И как тебя сюда занесло?

Максуд засмеялся.

– Трэча не знаешь, на цивильном говоришь с акцентом, – продолжал Бен. – Сплошная конспирация.

– Мне и не надо было ни с кем разговаривать, по крайней мере здесь. – Лицо Максуда приняло серьезное выражение. – Со мной был токчи, в смысле переводчик, была машина. Я вообще не должен был болтаться по черному буферу.