Орбинавты

После того как Мануэль и Гонсало обошли внешнюю стену форта, их сменили два других колониста, а приятели вернулись на территорию крепости, где повсюду были развешаны висячие ложа из плетеных листьев или хлопка. В некоторых еще спали люди. Колонисты Ла Навидад научились этому способу отдыха у туземцев, которые на своем языке называли такие люльки хамака.Поселенцы переделали его в «гамак».

Подражая индейцам, колонисты подвешивали гамаки в тени, под навесом густой кроны. В них было удобно спать ночью и отдыхать днем. Сами индейцы, если приходилось отправляться в путь, просто снимали свои гамаки, скручивали их и бросали в дорожные корзинки хаба,вместе с остальным имуществом, которое могло пригодиться в дороге. Таким образом, постель путешествовала вместе с человеком.

Хотелось спать. Чтобы не поддаться этому желанию, Мануэль заглянул к Родриго де Эсковедо, еще одному выходцу из Сеговии.

— Дон Мануэль! — обрадовался тот. — Взгляните-ка на Карлоса. Этот малый оказался намного умнее, чем можно было ожидать. Карлос, поди сюда! — Эсковедо причмокнул, отчего его щеки, поросшие черной с проседью щетиной, стали казаться менее пухлыми, чем обычно, и протянул тому, кого он называл Карлосом, кусок батата.

Агути,забавный грызун размером со щенка, с лоснящейся золотисто-рыжеватой шерстью, сидя в дальнем углу комнаты, возле табурета, навострил маленькие уши и внимательно разглядывал вошедшего Мануэля блестящими черными бусинками глаз.

— Не бойся, Карлос, это друг, — увещевал его королевский эскривано,то есть писарь и нотариус.

Эсковедо уже вошел в историю, будучи одним из первых европейцев, чья нога ступила на землю Сан-Сальвадора — первого острова в открытом океане, открытого Колоном. Именно он составлял акты о переходе всех новооткрытых земель в собственность кастильской короны.

Однако в данную минуту эскривано, казалось, намного больше интересовало поведение симпатичного грызуна, чем судьба королевств.

— Странно, что он не убегает, — заметил Мануэль. — Сколько я до сих пор видел агути, они всегда мгновенно бросаются наутек. Причем делают это прыжками, напоминающими галоп крошечных лошадок. — Сказав это, Мануэль почувствовал, как он скучает по лошадям.

— И давно он к вам приходит в гости, дон Родриго? — спросил он.

Несмотря на то, что за последние месяцы Мануэль сблизился с пожилым эскривано, в силу разницы в возрасте они так и не перешли на «ты».

— Да уже с неделю, как перестал бояться меня. Я видел в деревне у туземцев, что их можно приручить и тогда они становятся очень доверчивыми. Обхаживать Карлоса я начал несколько месяцев назад, и с тех пор этот дикарь ведет себя все более культурно.

Агути, преодолев наконец опасения, подошел к Эсковедо и схватил зубами предложенное подношение. Отбежав в угол, Карлос уселся на задние лапы, схватив пищу передними, и стал неторопливо ее грызть.

Мануэлю невольно вспомнился его оруженосец Пепе Крус, подкармливавший кошек и собак во время осады Гранады.

— Как продвигается изучение языка? — поинтересовался Мануэль и прикрыл ладонью губы, чтобы скрыть зевок. Усталость после дозора давала себя знать, но Мануэль считал, что раннее утро не самое подходящее время для сна. Для восстановления сил намного лучше поспать в середине дня, вот только надо как-то продержаться до этого времени.

— Не слишком быстро. — Эсковедо показал на разбросанные на столе листочки, исписанные его каллиграфическим почерком.

— Майрени, юноша, которого касик [55] приставил ко мне для этой цели, не всегда понимает, чего я от него хочу, — посетовал эскривано. — Впрочем, я его не виню. Слишком уж отличаются условия нашей жизни и представления о мироздании. Он проявил интерес к нашим иконам, и я попытался объяснить ему что-то, надеясь, что свет истинной веры найдет путь к душе этого простодушного язычника, но, как мне представляется, Майрени решил, что Господь Бог и Дева Мария — это просто другие имена их богов.

55

Касик, или кацик, — так на языке таиноназывался правитель большой области. Впоследствии испанцы стали применять это название к любым индейским вождям, в том числе и в тех частях Американского континента, где этого слова не знали.

— А во что верят индейцы? — Мануэлю стало любопытно.

— Индейцы? — переспросил Эсковедо. — Так это же мы называем их индейцами. А на самом деле это разные народы, и веры у них тоже разные. В последний раз, когда я был в деревне, Майрени отвел меня к их знахарю. Юноша худо-бедно переводил, и мне удалось хоть что-то разузнать об этих людях. Знахарь — кстати, он у них считается одновременно и чем-то вроде священника — рассказал, что здесь есть несколько крупных островов, причем Эспаньола не самый большой из них. Они населены народом таино.Свой язык они именуют таиноили аравака.Кроме того, есть множество мелких островов, и на них проживают люди другого народа, называющие себя в одних местах карибами [56] , в других — канибами [57] . Карибы отнюдь не обладают таким же кротким и дружелюбным нравом, которым так удивили нас таино. Они чрезвычайно воинственны и, как утверждает знахарь, приносят пленников в жертву своим кровожадным богам, а сами поедают их плоть! Не знаю, можно ли этому верить…

56

Отсюда название Карибского моря.

57

От этого слова произошло понятие «каннибалы».

Мануэль содрогнулся. Поедают человеческую плоть? Невероятно!..

— Что же касается таино, — продолжал дотошный нотариус, — то они поклоняются всевозможным духам, часть которых является их предками, и считают, что те помогают им в различных делах, но могут и наказывать. Т аиносчитают, что, когда шелестит листва деревьев, это с ними разговаривают духи. Кроме того, они верят, что мир создан высшим божеством по имени Юкаху, которого родила мать вод Атабей. И когда я рассказываю им о Пресвятой Богородице, они не спорят, соглашаются во всем, и возникает впечатление, что слово Божие находит дорогу к их сердцам. Но я подозреваю, что этому впечатлению верить нельзя: они не понимают различия между язычеством и истинной верой и считают, что я просто называю другими именами их божеств. Господи, помилуй меня за такое сравнение!

Нотариус осенил себя крестным знамением.

Мануэль взял со стола один из листов бумаги и увидел список слов: maiz, areito, barbacoa, сапоа, hamaca, iguana, huracdn, piragua [58] и так далее.

Напротив некоторых из них фигурировали объяснения на кастильском.

В комнате становилось жарко, и Эсковедо, отирая пот со лба, предложил выйти во двор форта. Там ветерок колыхал листву и цветы, и действительно было немного прохладнее, особенно если спрятаться от палящего солнца в густой тени, которую в изобилии создавала местная растительность.

58

Все эти слова вошли в испанский язык, а многие — и в другие европейские языки: маис, барбекю, каноэ, гамак, игуана, ураган, пирога.

— Люди начинают роптать из-за того, что они столько месяцев лишены женского общества, — встревоженным голосом заметил Эсковедо, увидев одного из колонистов, который сидел, прислонившись спиной к бревенчатой стене. — Мне кажется, капитан не до конца осознает остроту ситуации.

«Капитаном» колонисты именовали Диего де Арану из Кордовы, которого Кристобаль Колон назначил командовать фортом Ла Навидад в свое отсутствие. Двумя лейтенантами Араны были Эсковедо и еще один королевский чиновник, Педро Гутьеррес.

— Вы имеете в виду угрозы Торпы и его приятелей отправиться на поиски золота? — спросил Мануэль, узнав в сидящем колонисте астурийца Диего де Торпу.

Вокруг Торпы в последнее время сложилась группировка его земляков, которые все чаще выражали недовольство командованием Араны — главным образом из-за того, что он запрещал им отбирать вещи у туземцев. Представители касика Гуаканагарим, правившего весьма крупной областью Мариен, уже жаловались Аране на то, что колонисты берут в их деревнях все, что пожелают. В первое время индейцы охотно отдавали золотые украшения в обмен на любые блестящие безделушки, но теперь колонисты могли прийти в деревню индейцев и, ничего не предлагая взамен, изъять запас муки, гамак или еще что-нибудь, что им приглянулось.