Орда

— Греческому научить, математике и астрономии? — переспросил Исаак, видимо решил, что Егорий перевёл неправильно.

— Не просто научить, а в процессе работы над часами. Методом глубокого погружения.

— Погружения?

— Темнота, лета не видели. Если с человеком разговаривать только на греческом, скажем, и не за партой сидеть, а увлечь его процессом, то он быстрее язык выучит.

— А зачем это нам? — часовых дел водник видимо ту же школу прошёл, что и Анька.

— А вы, мать вашу — Родину нашу, общаясь с княгиней, выучите русский и вежество, а то вон уже сколько живёте на Руси-матушке и не бельмеса на посконном. Мне Егорий нужен, а он с вами тут сидит. А потом нужно будет с мастерами общаться, а потом учеников к знаниям тянуть, как всё это делать без обладания в совершенстве великим и могучим.

— Язык науки греческий и латынь! — Исаак ткнул пальцем в побеленный недавно потолок.

— А скажи мне, носитель, почему если тебя подбросить, то ты на землю упадёшь? Ага, не знаешь, так вот если выучите княгиню греческому, то как часы закончите я вас астрономии и математике буду учить, а нет, так нет. Умрёте со знанием греческого с латынью и не узнаете, как устроена вселенная, что такое звёзды, почему бывают приливы и отливы и почему Земля наша не плоская, как вы думаете, и ни шар, как некоторые предполагают, а на яйцо похожа. Не узнаете, что будет, если плыть всё время на юг. Не расскажу, как… Ничего не расскажу. Теперь понятно, зачем княгиню учить греческому, и у неё учиться русскому?

— Птолемей…

— Ошибался во всём. А в чём и как ошибался, узнаете, когда часы на башне пробьют, и Анна Гедиминовна заговорит по-гречески. Do you understand me?

— Земля имеет форму яйца?

— Часы… Аня…

— Звёзды?

— Аня… Часы…

— А подать мне Ляпкина-Тяпкина… — Почти. — Веди же князь Анну Гедиминовну, почему не приобщить к этому прекрасному языку нашу госпожу?!

Событие двадцать второе

Локи (др.-сканд. Loki) — сын ётуна Фарбаути и Лаувейи, также упоминается в качестве бога хитрости, обмана и коварства в германо-скандинавской мифологии, происходит из рода ётунов, но асы разрешили ему жить с ними в Асгарде за его необыкновенный ум, хитрость и мудрость.

Боярин Владимир Батык щурил глаза, рассматривая подъезжающих к нему конников. Вчера выпал снег и теперь он белоснежным ковром лежал на земле, сверкая в лучах высунувшегося из-за облаков солнца. Трое всадников подъезжали неспешно. Фыркали кони, позвякивали уздечки и высоко в небе кричал сокол. Рядом с боярином были трое воев его дружины и сокольничий, так что нападения со стороны подъезжающих всадников опасаться не следовало. Всё же сила на стороне Батыка, но неспокойно было на душе боярина.

Предателем, не предателем, но человеком, нарушившим слово, боярин себя ощущал.

— Владимир Святославович, — подъехавший первым боярин Святослав Рогоз сверху вниз глянул на рассматривающего его Батыка. И сам был на голову выше низкорослого боярина, и конь под ним был на пядь выше в холке, — Владимир Святославович, куда же ты исчез? Прибыл уже неделю и не слышно, не видно тебя. Думали, али захворал ты?

— Как же захворал, вона с кречетом на охоте, — вторым подъехал боярин Демид Силыч, чёрные глаза блестели, выделяясь на фоне совершенно белой бороды и усов.

Третьим ехал волынец. Владимирский боярин Тимофей Юрьич Хромой был в кольчуге, в отличие от первых двух, и меч на поясе у него был не украшенный каменьями, как у галицких бояр, а длинный боевой, без лишних украшений, разве что с червленым серебром на рукояти.

Боярин Батык глянул в упор на волынца. Из-за него ведь, в принципе, их задумка провалилась. Может и хорошо… Нда, чего уж плохого. Отвечать за чеканку монет, собирать мыто… Нда, банки эти опять же… Ох, сколько золота может к рукам умелым прилипнуть при этом… Нда, и опять же почёт. Нет, точно хорошо, что у этого волынца ничего не вышло.

— Я, бояре, теперь сам по себе. Не с вами.

— Предательство сие, — положил руку на рукоять меча боярин Святослав Рогоз. На ножнах и навершии меча были вставки из слоновой кости, и смарагды посверкивали в лучах опять высунувшегося из-за тучи солнца. (Изумруд). Вот конь под боярином переступил, и зелёная искорка попала прямо в глаз Владимиру Святославичу.

Батык сощурился и от искорки этой и от презрения к проделавшему то же самое владимирцу.

— Демид Силыч, ты мужам сим поясни, что меч он с обеих сторон острый. И вынешь его из ножен ежели, то назад ужо важко засовывать, — в это время сокольничий за его спиной свистнул и руку вытянул, и большая коричневая птица камнем стала пикировать в сторону всадников. Лошади услышали хлопание крыльев, клёкот и шарахнулись в сторону, еле подъехавшие бояре с ними справились.

— Не желаешь, Владимир Святославич, встретиться с мужами, поговорить. Объяснить свое решение? — справившись с конём соловой масти, поинтересовался излиха громко боярин Демид Силыч, поглаживая и успокаивая норовистого жеребца.

— Нет. Не желаю. Доносить на вас, понятно, не буду, а токмо одумайтесь. Ничего плохого вам владимирский князь покуда не сделал. А что с погаными ратиться надумал, так и я хочу. Сколько терпеть нехристей над собой можно и баскакам вонючим кланяться, улыбаясь при этом. Не довольно ли?! Неужто поражение унгров вас задуматься не заставило.

— Что тех унгров было, а там тьма придёт. Тумен целый, а то и два соберёт раззадоренный хан.

Птица руке сокольничего забила вновь крыльями и злобно зашипела, и кони бояр вновь отступили.

— Как знаешь Владимир Святославич, как знаешь, — зыркнул на него Тимофей Юрьич Хромой и развернул коня, огрел того плетью по крупу. Вороной жеребец скакнул на всех четырёх ногах вперёд и намётом стал удаляться в сторону Галича.

Поворотили коней и двое оставшихся бояр, тоже стали охаживать ни в чём не повинных животных плетьми, стремясь догнать умчавшегося владимирца.

Боярин Батык, играя желваками, смотрел вслед удаляющейся троице. Боялся? Если князя природного, Рюриковича и Романовича решились отравить, то на него и подавно решатся покуситься. Правда в их едином до того строю наметились бреши. Вчерась к нему приезжал в терем боярин Константин Богуславыч и исподволь так, между чарками мёда пытался вызнать, не передумал ли в сговоре их принимать участие самый богатый из Галицких бояр.

— И тебе не советую, — провожая гостя, подмигнул ему будущий князь над монетой.

— Подумаю я над твоим советом, Владимир Святославич.

Так что сейчас, смотря вслед уезжающим боярам, Батык как лист осиновый не трясся, у них там нет теперь единства. Да и он тут, в Галиче задерживаться не собирается. Приехал за семьёй, за женой с чадами. За птицами, вот. Опять же добро нужно во Владимир перевозить. Там сейчас на первое время нанятые плотники срочно ему терем новый возводят. Пара недель и отбудет он во Владимир, а там эти… хм, соратники его не достанут. Руки коротки. Ну, а здесь можно пока в сопровождении дружины передвигаться. Есть три десятка, можно и ещё пару набрать. Деньги, заработанные в последнее время это позволяли.