Орден во всю спину 2

И тут откуда-то сбоку, почти из воздуха, вынырнула тёмно-серая тень. Она прыгнула так высоко, что даже воздух завибрировал, а когда приземлилась – с гулким ударом врезала кабану по черепу. Тот только всхрапнул и затих, повалившись без движения.

Но никто даже не посмотрел на тень – все глаза были прикованы к Косому.

– Ха-ха! – первым разрядил тишину Людвиг Булавкин. – Ну ты даёшь, Ярослав! Слово в слово! Видать, пророческий дар у тебя, братец. А главное – теперь у нас будет обед. Свежая дичина, да ещё какая!

Смех и довольное оживление пронеслись по отряду. Улыбки, шутки – даже самый мрачный сейчас радовался предстоящей трапезе. Лес стоял сырым, гулким, в нём не было ничего праздничного, но мысль о жареном кабаньем мясе вмиг скрасила тяжёлую дорогу.

Только Косой не разделял этого веселья. Он, нахмурившись, обернулся в сторону города. Где-то там, далеко, должен быть Проныра. И Ярослав знал: это всё его рук дело. Лёха снова загадал желание, снова вмешался в то, что не стоило трогать. И наверняка сейчас корчится от боли – от той страшной расплаты, которая всегда шла следом. Удача, конечно страшная штука, но сам Ярослав не хотел бы сейчас быть на его месте.

"Упрямец, – подумал Косой, сжимая кулаки. – Когда ж ты поймёшь, что за каждую мелочь тебе приходится платить втройне?"

Он молча выдохнул, сдерживая раздражение и страх. Решил про себя: впредь лучше держать язык за зубами. Чем удачливее становились его невольные предсказания, тем опаснее это было для Проныры. Так ведь и убить этого дебила можно.

В груди скребло неприятное чувство – тоска и злость вперемешку. Всё, чего ему хотелось в этот момент, – вернуться в город и убедиться, что этот придурок жив.

Ночью в самую гущу леса никто так и не решился сунуться: слишком уж давящая была там тьма, слишком густо шептались в ней чужие, чуждые звуки. Лес казался живым и враждебным. Но вот уже целое утро прошло, и отряд так и не наткнулся ни на зверя, ни на западню.

Единственное, что успело напугать – кабан, да и тот с грохотом сам впечатался в дерево, словно дурень.

Ярослав Косой всё это время шёл настороже: внимательно вглядывался в землю, искал хоть какие-то следы крупного зверья – помёт, тропу, ободранную кору. Но всё было подозрительно чисто. Ни костей, ни рыбьих скелетов, что раньше валялись у воды – словно лес проглатывал всё живое, не оставляя ни крошки.

От этой мысли Ярославу становилось неспокойно: в природе так не бывает.

Наконец они вышли на крошечную поляну, где солнечные пятна робко пробивались сквозь верхушки сосен. Здесь решили остановиться и развести костёр. Все были измотаны: прошлую ночь глаз не сомкнули, а сегодня сил не осталось вовсе. Хотелось хоть на пару часов завалиться спать.

Хромов, не раздумывая, достал штык и принялся разделывать кабана. Мясо было жирным, мясистым, и, стоило вонзиться стали, как в воздух хлынул тяжёлый, сладковатый запах крови. Он будто мгновенно пропитал всё вокруг, смешавшись с влажным духом леса.

– Станислав, – негромко сказал Косой, – не рассчитывай оставить мясо на завтра. Здесь пустошь. И если запах крови потянется ночью – не мы найдём еду, а еда найдёт нас первой.

Он ткнул сапогом в землю у самого костра. Там уже копошилось целое войско чёрных муравьёв. Сотни блестящих телец, каждый размером с подушечку пальца. Толстые жвалы с хрустом перерезали траву, и всё их движение было страшно упорным, целеустремлённым.

– Днём они лишь идут по следу, – продолжил Ярослав. – Но, если к ночи останется хоть намёк на кровь, вы сами станете их добычей. И поверьте, муравьиная кислота жжёт так, что смерть покажется медленным облегчением.

Хромов резко втянул носом воздух, огляделся и коротко кивнул. В его взгляде мелькнуло понимание – и тревога.

– Понял, спасибо за напоминание.

"Жетон благодарности +1"

Лес снова словно прислушивался к ним. Где-то вдали капнула вода, словно бы напомнить о том, что они здесь не хозяева.

Полянка наполнилась запахом копчёного сала и дыма, резала нос жирная струя жарящейся свинины. Народ навалился на мясо так, будто неделями не видел горячей еды: трескались косточки, хрустела поджаренная корочка, пальцы скользили от сала, а губы блестели жиром. Наконец, все, кто ещё держался на ногах, привалились ближе к костру, обессиленные, но сытые.

Ярослав Косой сидел чуть поодаль, лениво обгладывая ребро кабана, и думал о своём. Вдруг к нему опустилась лёгкая тень: Любовь Синявина тихо присела рядом, подогнув под себя ноги.

Она посмотрела в огонь, будто во сне, и сказала тем голосом, в котором слышалась какая-то детская наивность:

– Знаешь, Ярослав…. Мне кажется, в пустоши можно было бы жить интересно. Даже… романтично.

Косой едва не поперхнулся куском. Он откинул кость в сторону и покачал головой:

– Романтично? Здесь? Знаешь, это не прогулка у озера. Тут речь идёт только о том, как дожить до утра. Всё остальное – пустые слова.

Он сказал это резче, чем хотел, но и правда – в его ушах слово "романтика" звучало чуждо. В пустошах романтикой было только то, что тебя не сожрали во сне.

Он поднял взгляд на Синявину и впервые заметил, как разительно различается их восприятие мира. Она – человек крепости, ухоженная, с глазами, в которых отражался привычный уют безопасных стен. А он – беженец, привыкший жить между страхом и голодом, где каждый день мог стать последним.

Но Любовь будто и не услышала его отповедь. Наклонив голову, она улыбнулась и почти шёпотом произнесла:

– А ещё… ты очень обаятельный.

Ярослав нахмурился, будто услышал бред. С чего вдруг такие слова? Особенно после того, как Хромов недавно упёрся в стену с её ухаживаниями. Она пришла сюда теперь – к нему?

Он сделал вид, что ничего не услышал, глядя в костёр, но Синявина не отодвинулась. Сидела, согреваясь у его плеча, словно бы случайно, но слишком уж намеренно.

В её глазах теплился совсем другой расчёт. Она всё просчитала: рядом с Косым ей будет спокойнее. Он не просто так держал людей на себе и умудрялся тащить чужое тело на руках, да ещё при этом уходить от погони. Даже Хромов вряд ли бы так смог. Значит, в этом пареньке есть что-то большее, чем он сам старается показать.

Она рассуждала трезво: мужчины в её возрасте часто действуют сгоряча, импульсивно. А уж если чуть подлить масла в огонь, дать им почувствовать себя нужными – они сами будут таскать тебя на руках и в воду, и в огонь. Да что там, в крепости такие игры между девицами и юнцами были обыденностью. Там нередко случалось, что кто-то использовал другого ради еды, защиты или простого тепла.

И в целом она была права. Если бы Ярослав не был так осторожен, жизнь научила, и разумен, в основном, то он бы уже давно бы начал кружить круги с мыслями, как напялить Синявину на то, на что её можно напялить. Будем говорить откровенно, ведь она была не просто привлекательна, а учитывая ухоженность и косметику, вообще заоблачно красива в сравнении с привычными ему девушками. Но это и настораживало. В общем, всё непонятное лучше обходить стороной. И вряд ли она так уж сильно лучше делает минет чем более доступные её товарки. Только вот с ними договориться об этом явно проще.