Орден во всю спину 2

Будто тьма и буря снаружи были всего лишь игрой для них, а не угрозой.

Изменилась ли сама обстановка? Или, может, всё дело в том, что их отряд не был целью тех самых странных теней, шевелившихся в лесной тьме? Мысли об этом мелькали и у Косого, и у других. Но тревога не отпускала.

Когда девушки вернулись целыми и невредимыми, два солдата, до того сидевшие на корточках у костра, резко поднялись, переглянулись и с преувеличенной деловитостью объявили:

– Мы тоже наружу, не могу больше терпеть.

На самом деле страх в их глазах был слишком явным. Они и правда чуть не описались со страха, но удерживало лишь одно – гордость перед остальными. Девушки, выходит, рискнули первыми, разведали путь, и теперь мужчины чувствовали себя обязанными последовать за ними. До того они собирались справить нужду прямо в пещере, не высовываясь наружу. Но как теперь? После того как Журавлёва и Синявина вернулись сухими и спокойными, сидеть и терпеть стало невыносимо.

Хромов сухо кивнул, бросив короткий взгляд:

– Только быстро. И без перекуров там.

– Не беспокойся, – отмахнулся один из них, торопливо запахивая шинель. Оба натянули фуражки и поспешно вышли в холодную ночь.

В пещере снова воцарилось относительное спокойствие. Косой, раскусывая плитку шоколада, следил за Ярославой Журавлёвой: та повесила на верёвку сырые от дождя штаны и рубаху, а сама грела руки над пламенем. Его подмывало спросить напрямую, но он выбрал осторожный тон:

– Пока вас не было… ничего?

– Ничего, – коротко ответила она, словно поставила точку.

В глубине пещеры потрескивал костёр. Кто-то бросил в огонь шишки – они вспыхнули, и воздух наполнился густым смоляным запахом. Солдаты, иссохшие от жажды, стали давить в пальцах иголки, добывая на ладонь чуть липкий, горьковатый сок. Затем жадно облизывали, морщась, но довольные – лучше горечь во рту, чем сухой язык.

Огонь согревал, в его треске было что-то успокаивающее. На лицах появилось подобие живости, словно вместе с теплом в них возвращалась надежда.

И тут Хромов, сидевший у входа, насторожился. Он подался вперёд, выглянул наружу, где ночь шевелилась темнотой. Его голос прозвучал глухо, но с холодной сталью:

– А эти двое… почему они до сих пор не вернулись?

В пещере сразу стало тише, будто костёр приглушил треск, а воздух застыл в ожидании.

Глава 16

Два солдата, которые так и не вернулись, и при этом решились выйти наружу только после того, как увидели, что с Журавлёвой и Синявиной ничего не случилось. Женщины спокойно зашли обратно в пещеру, и это будто дало мужчинам хлипкую уверенность: "раз женщины живы – значит и нам безопасно". Они поднялись, натянули шинели, поправили ремни и, переглянувшись, одновременно решились шагнуть в мокрую темень. На прощание они слишком бодро заявили, что скоро вернутся, но выдали себя дрожью в голосах. Перед уходом даже сделали вид, что проверяют оружие – скорее для собственного успокоения.

Минуло уже добрых десять минут, а в пещеру они так и не вернулись.

Станислав Хромов стоял у входа, заслоняя его широкой фигурой. Он щурился в черноту, где дождевая завеса глотала всё: лес казался теперь живым, дышащим мраком. Вечер только начинался, но облака и беспрерывные струи воды сделали небо густо-черным, словно наступила глубокая ночь. Воздух был плотным и сырым, тянуло холодом, и всякий звук казался глухим, словно в вате.

– Может, с ними что-то случилось? – спросил один из солдат, не поднимая глаз.

– Но ведь не было никакого шума, – заметил другой, сидевший в углу, съёженный в шинели. Его голос дрожал, будто он уже заранее оправдывался перед самим собой.

– Не могли же их атаковать сразу обоих так, чтобы они даже не успели крикнуть? – добавил кто-то ещё, сдавленно, почти шёпотом.

Логика подсказывала именно это, и от этой мысли становилось только хуже. Ведь если всё произошло мгновенно и бесшумно, значит в лесу скрывалось что-то, что действовало быстрее человеческой реакции. Хромов же ясно говорил всем ходить только группами, чтобы не стать лёгкой добычей. Но даже при этих мерах предосторожности – исчезновение всё равно произошло.

– Не поднимайте панику, – жёстко сказал Хромов, обернувшись к остальным. Его голос был низким, спокойным, но от этого ещё более тревожным. – Возможно, они просто задержались. В конце концов, прошло-то всего десять минут.

В пещере повисла тягучая тишина. Солдаты старались не встречаться глазами, каждый ловил себя на том, что прислушивается к ночи, к каждому звуку за стенами. Дождь барабанил по скалам и листьями капал с веток, словно кто-то крался по лесу. Пламя костра потрескивало, выбрасывая искры, и это потрескивание стало единственным живым звуком, который ещё хоть как-то отвлекал от давящего ужаса.

Но слова Хромова не помогли. Напротив, время текло всё медленнее, и отсутствие двух солдат становилось всё более ощутимой дырой, тяжёлой тенью, висящей над каждым.

Хромов резко поднял голову и произнёс:

– Кто со мной пойдёт проверить, всё ли с ними в порядке?

Косой замер, ошарашенный. Он никак не ожидал, что Хромов решится рискнуть – выйти под кислотный дождь, в ночной лес, полный странных теней, ради того, чтобы отыскать двух пропавших солдат.

Но в ответ в пещере воцарилась лишь тишина. Никто не шелохнулся. Никто не поднял руку. Никто не сделал ни шага вперёд. Молчание тянулось, словно вязкая смола. Каждое потрескивание смолистой шишки в костре звучало особенно громко, а капли дождя, барабанившие по склону у входа, будто нарочно подчеркивали безысходность.

Кто согласится добровольно выйти искать смерть? У некоторых солдат страх дошёл до того, что они, спрятавшись во внутренней части пещеры, не выдержали и обмочились. Запах мочи мгновенно пропитал влажный воздух и стал нестерпимым. Люди морщились, прикрывали носы рукавами, но ничего не могли поделать.

Ярослав и ещё несколько человек перебрались ближе к выходу, туда, где ветер из леса хоть немного приносил свежести. Пусть снаружи было холодно, сыро, и промозглый воздух резал кожу, зато здесь можно было дышать.

Хромов нахмурился и с горечью проговорил:

– Если вы не в состоянии помочь своим, не удивляйтесь потом, если никто не придёт на помощь вам, когда сами окажетесь в беде.

Его слова повисли тяжёлым упрёком. Но ни один человек не двинулся.

Ярослав только пожал плечами – его это не тронуло. Он и не рассчитывал, что в случае опасности кто-то кинется спасать его. Даже Журавлёва, его условная союзница, наверняка, без колебаний бросит всех ради своей жизни. Здесь каждый сам за себя. И уже само по себе было удачей, что они хотя бы не вредили друг другу.