Ордин-Нащокин. Опередивший время

В первой половине 1661 года польско-казацкое войско захватило почти всю Левобережную Украину, постепенно вытесняя русских из занятых ими городов. Столкновения с переменным успехом продолжались до тех пор, пока в конце 1662 года Хмельницкий на раде в Корсуни не отказался от гетманства. К этому времени русские войска были вытеснены из Белоруссии, потеряв Минск, Могилев и Вильно. Среди причин их поражения был вызванный войной денежный кризис — как известно, он заставил правительство выпускать взамен серебряных медные деньги. Это привело не только к Медному бунту в Москве, но и к волнениям в войсках, которым пытались выплачивать жалованье теми же медными деньгами. Началось массовое дезертирство — солдаты бежали на Дон, где многие из них впоследствии пополнили отряды Степана Разина.

* * *

Потеря управляемости армией побудила царское правительство вступить с Речью Посполитой в мирные переговоры, за что давно уже выступал Ордин-Нащокин. Покинув Ливонию, он с войском воеводы Ивана Хованского направился в Литву, где их отряд потерпел поражение и отошел к Полоцку. Оттуда Афанасий Лаврентьевич написал царю с просьбой выслушать его предложения о мире. В январе 1662 года думный дворянин был принят Алексеем Михайловичем в Кремле, после чего царь включил его в посольство князя Никиты Одоевского, ожидавшее в Смоленске прибытия польских эмиссаров. Ожидание затягивалось, и дипломат обратился к царю с новым письмом, предлагая отправить его в Польшу для секретных переговоров с королем и сенаторами. Такая миссия была одобрена, но откладывалась до одобрения Боярской думы, которая обсудила этот вопрос только осенью.

В октябре 1662 года цели и характер миссии обсуждала «ближняя дума» из наиболее доверенных бояр в составе Я. Черкасского, И. Милославского, П. Салтыкова, Л. Стрешнева, Ю. Долгорукова, куда был допущен и Ордин-Нащокин. Ему велели добиваться перемирия с Польшей, причем некоторые горячие головы выдвигали непременным условием допущение Алексея Михайловича к выборам польского короля. Ордин-Нащокин решительно выступил против этого пункта, доказывая, что борьба за польский престол поднимет против Руси не только Польшу и Литву, но и европейские державы. Он выдвинул альтернативную идею «союза и любви» с Польшей, которая должна была не только восстановить «вечный мир» между странами, но и навести страх на их общего врага, турецкого султана, и склонить к союзу с Русью Молдавию и Валахию. Дума решила отправить его в Речь Посполитую как полномочного посла, доверив решение всех вопросов и утверждение любых договоров, выгодных Руси. Ему среди прочего позволялось решать вопрос о границах, «учинив» их по Двине и Днепру, а в случае недовольства поляков уступить задвинские города. «Черкас», то есть казаков, ему рекомендовали разделить по Днепру. Учитывая критическое положение государства, послу разрешили при крайней необходимости пообещать полякам возвращение Левобережной Украины — но без всякой огласки. При этом Ордин-Нащокин должен был настойчиво напоминать польской стороне об угрозе турецкой экспансии и предлагать заключение союза против Османской империи и Крымского ханства.

После получения боярского наказа Ордин-Нащокин с дьяком Г. Богдановым выехал в Польшу через Динабург. Там он узнал новость, которая могла негативно сказаться на результатах его миссии: близ Вильно был схвачен и расстрелян литовский польный гетман Винцент Гонсевский, перед этим освобожденный из русского плена и обещавший «о покое хрестьянском… радеть всею душею». Собираясь добиваться заключения мира Руси с Польшей, Гонсевский обещал также содействовать планам избрания Алексея Михайловича на престол Речи Посполитой. Теперь русским дипломатам не приходилось надеяться на поддержку при польском дворе. Назначенный вместо Гонсевского гетман Неверовский отказался выдать послам проездные грамоты, и им пришлось добираться до Польши кружным путем, через Ригу и Данциг. По прибытии в Варшаву оказалось, что король Ян Казимир находится во Львове, где усмиряет бунтующую из-за невыплаты жалованья армию. Ордин-Нащокин с Богдановым отправились в этот город, куда прибыли в марте 1663 года. Их приезд вызвал протесты части сенаторов, которые требовали продолжения войны с Москвой. Сам король тоже не торопился начинать переговоры — позже выяснилось, что в это время он планировал большой поход на Москву в союзе с татарами и частью казаков.

Однако нехватка денег для выдачи солдатам поставила крест на воинственных планах Яна Казимира. В итоге польский сенат составил делегацию для переговоров с русскими послами, куда вошли видные магнаты X. Пац (канцлер), С. Потоцкий, М. Радзивилл и др. На начавшихся 19 марта переговорах поляки приготовились, как прежде, подолгу спорить о царских титулах, полномочиях послов и других малозначащих вопросах. Однако Ордин-Нащокин с ходу предложил заключить не только мир, но и союз двух государств. Уже в апреле он вручил канцлеру Христофору (Кшиштофу) Пацу проект договора, составленный им самим по-польски, где условием заключения мира выдвигалась уступка Руси Смоленска и северских городов. За это Ордин-Нащокин обещал вернуть полякам другие города, занятые русскими. Он убеждал сенаторов, что союз с Россией надежно обезопасит Польшу от постоянно угрожавшей ей агрессии со стороны Швеции и Турции, позволит ей распространить свое влияние на Крымское ханство и даже на Балканы. Он также обещал полякам большой заем, который позволил бы ликвидировать недовольство в армии и стране — хотя, как мы знаем, русская казна страдала от нехватки средств не меньше польской.

Нужно отметить, что многое из сказанного им отсутствовало в боярском наказе, как отмечает Б. Флоря: «Ордин-Нащокин излагал литовскому канцлеру не то, что ему было поручено в Москве, а свой собственный план урегулирования русско-польского конфликта. Такое поведение нельзя признать обычным не только для практики, принятой в допетровской России, но и для практики дипломатической службы более позднего времени» [24] . Самоуправство Ордина-Нащокина не могло не получить соответственной оценки. В написанной им позже записке «О миру Великой России с Польшею» сказано, что из-за этих нарушений он был после возвращения в Москву «много истязан против статейного списка тайных разговоров». Его, в частности, обвиняли в том, что он допускал резкие антишведские высказывания и предлагал полякам союз против Швеции, что сам Ордин-Нащокин отрицал. Однако нужно учитывать, что дипломат, стремясь к союзу с Речью Посполитой, всегда проводил политику, направленную на возврат захваченных шведами прибалтийских земель. Можно понять и опасения руководителей Посольского приказа: если бы в Стокгольме узнали о его высказываниях, это могло бы серьезно осложнить русско-шведские отношения.

24

Флоря Б. Н. Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина. М., 2013. С. 36–37.

Несмотря на сделанные им выгодные предложения, польские сенаторы отказались поддержать проект Орди-на-Нащокина. 20 апреля 1663 года ему вручили ответ, где польское правительство требовало восстановления границ по Поляновскому договору 1634 года, а также компенсации в несколько миллионов рублей за убытки, причиненные войной. Магнаты отказались и от предложения о союзе против турок и татар, утверждая, что с ними заключены договоры о дружбе и союзе. Напротив, в составленной Пацем декларации содержалась угроза совместно с турками и татарами обрушиться на Русь в случае ее несговорчивости. Все, чего Ордину-Нащокину удалось добиться, — согласия короля и сенаторов отправить в Москву делегацию для новых переговоров.

* * *

Несмотря на то что посольство оказалось неудачным, оно подняло вес Афанасия Лаврентьевича в глазах царя и его приближенных. Причина была еще и в том, что он, в отличие от других русских послов, владел польским языком и мог вести переговоры без посредства переводчиков, которые нередко путали содержание и смысл речей. Знание языков было неотъемлемой частью присущей ему тяги к образованию, к книжной культуре. Современники отмечали, что он все свободное время посвящал чтению и привозил книги из всех своих посольских поездок. Во время миссии в Молдавию в 1642–1643 годах он просил думного дворянина и казначея Казенного приказа Богдана Дубровского прислать ему необходимые для работы книги: «Да пожалуй, государь, пришли ко мне, в ряду вели купить, книгу московские печати словеть «Свиток многосложной». Да у князя Михайла Петровича Пронсково возьми книжицу, што списана во Пскове у Онтонья попа «О иконном поклонении». А в предословии писана та книжица по краегранесии двоестрочием. Бога ради, государь, те книжицы пришли — не на час я приехал, впредь тем и утешатца» [25] . Не дождавшись книг, Ордин-Нащокин в другом письме повторил свою просьбу, дополнив ее назидательным комментарием: «А о книгах милости прошу пришли: ведаяшь ты какое сокровище в божественном писании, а иде ж сокровище зрим — тут и серце будет. А почитая книги — дело государево николи ж забытно: тому и поучает, што преж очистить себя на земле тот немалой долг да тож места инде искати». Вероятно, его страсть к «книжному почитанию» воспринималась многими неодобрительно. В ответном письме Б. М. Дубровский извещал: «Покупки к тебе посланы не все, впред пришлю. Книги не добыл: говори Псалтырь, да Богу молися — начало всей мудрости».

25

Постников А. Б. Добрый человек старой Руси. С. 16.

Книжной мудрости Ордин-Нащокин постарался научить и сына Воина. Тот учился у пленных поляков, хорошо знал латинский, немецкий и польский языки, много читал. Под руководством отца он сделал первые шаги на дипломатическом поприще в Царевиче-Дмитриеве, где заведовал тайной перепиской с иностранными агентами. Посетив несколько раз Польшу, он проникся западным образом жизни, предпочитая его русскому. В 1660 году отец отправил его с донесением к царю, который милостиво принял молодого Воина. Получив при дворе секретные послания и крупную сумму денег, он не вернулся в Царевич-Дмитриев, а отправился прямо к польской границе. Благодаря выданной ему в Москве охранной грамоте он без помех пересек линию фронта и был принят при дворе королем Яном Казимиром. Захваченный русскими пленный поляк сообщил: «Видел он у короля в Гданску Воина Нащокина, живет де при короле, а дает ему король на месяц по 500 ефимков, а ходит де он в немецком платье; он же де, Воин, похваляется, хочет услугу свою показать королю, а идти под город великого государя в Лифлянты и, отца своего взяв, хочет привезти к королю и многие де поносные слова на государство московское говорит» [26] .

26

Иконников В. С. Сын ближнего боярина А. Л. Ордина-Нащокина // Русский архив. 1886. № 12. С. 522.

Самовольный отъезд за границу считался тогда на Руси тяжким преступлением, за которое могли пострадать не только сам виновник, но и его родные. Однако Алексей Михайлович отнесся к поступку Воина снисходительно и утешал в письме его отца: «Что удивительного в том, что надурил твой сын? От малоумия так поступил. Он человек молодой, хочет создания Владыки и творения рук его видеть на этом свете, как и птица, которая летает туда и сюда, и, полетав довольно, опять к своему гнезду возвращается». Вскоре Воин переехал из Польши в Австрию, потом побывал во Франции, Голландии и Дании. В 1663 году он явился в Копенгагене к русскому послу с просьбой о получении разрешения вернуться домой. Получив царское разрешение, в 1665 году Воин Афанасьевич вернулся на родину и поселился в одной из отцовских деревень. Однако наказания не избежал: вскоре его сослали в Кирилло-Белозерский монастырь, приказав местному начальству «береженъе к нему держать, чтоб он из монастыря никуды не ушел и дурна какова над собой не учинил». Когда после заключения в 1667 году перемирия с Польшей Ордин-Нащокин стал главой Посольского приказа, Воин по его ходатайству был отпущен из монастыря и возвращен на царскую службу, но карьерных высот так и не достиг. После кончины отца был воеводой в Галиче, год его смерти неизвестен. Знавший его курляндский дипломат Яков Рейтенфельс писал: «Он говорит свободно по-французски, по-немецки и на других языках, но познания скорее служили ему препятствием, нежели рекомендацией при повышениях» [27] .

27

Иконников В. С. Указ. соч.

* * *

Между тем на Украине продолжалась война поляков и союзных им казаков во главе с гетманом Дорошенко против войск русского воеводы Ромодановского. Летом 1663 года воевода послал на Сечь отряд из пятисот драгун под командованием стряпчего Григория Касогова. Осенью он совместно с запорожскими казаками напал на крепость Перекоп, запирающую вход в Крым, чтобы помешать татарам прийти на помощь польской армии. Тогда же король Ян Казимир с небольшим войском подошел к Днепру и переправился через него, начав вторжение на Левобережную Украину. Одни города сдались ему без боя, другие упорно сопротивлялись, заставив поляков отступить. Только у Новгорода-Северского князь Ромодановский и гетман Брюховецкий нанесли королю поражение и заставили его отступить. Легендарный атаман запорожцев Иван Сирко вместе с отрядом Касогова в это время разоряли турецкие форпосты в низовьях Буга, не щадя и поляков. Их успех вдохновил гетмана Брюховецкого, который вторгся на Правобережье и сжег Черкассы. Весной 1665 года гетман посетил Москву и был принят царем, получив от него обещание хранить «стародавние права и вольности казацкие».