Орджоникидзе

Более просто и достаточно правдиво характеризовал своих "сотрудников" жандармский генерал Спиридович: "Причины, толкающие людей на предательство своих близких знакомых, очень часто друзей, различны… — Чаще всего будущие сотрудники сами предлагали свои услуги жандармскому офицеру, но бывали, конечно, случаи, и очень частые, когда предложения делались со стороны последних. Так или иначе, но из-за чего же шли в сотрудники деятели различных революционных организаций? Чаще всего, конечно, из-за денег. Получать несколько десятков рублей в месяц за сообщение два раза в неделю каких-либо сведений о своей организации — дело не трудное… если совесть позволяет".

Иногда приходилось платить и намного больше. Триста рублей в месяц в обычное время. Пятьсот после того, как тайный сотрудник стал депутатом Государственной думы! Плюс высокооплачиваемые "прогонные" во время частых поездок по России и Западной Европе. Хотя и сейчас никто не может сказать совсем категорически, что слесарь с крупными оспинами на нагловатом лице, охотник попеть и поплясать Роман Малиновский продал свою душу дьяволу, просто протянув руку за сребрениками Иуды.

Все обстояло сложнее, болезненнее, страшнее. Соперничает, а кое в чем и превосходит роковые придумы Достоевского…

Тщательно доискивалась до правды Надежда Константиновна Крупская, лучше всех знавшая чудовищно запутанную историю Малиновского, переживавшая ее вместе с Владимиром Ильичом. Она вспоминала, что:

"Малиновский… между прочим, рассказывал и о том, почему он пошел добровольцем в русско-японскую войну, как во время призыва проходила мимо демонстрация, как он не выдержал и сказал из окна речь, как был за это арестован и как потом полковник говорил с ним и сказал, что он его сгноит в тюрьме, в арестантских ротах, если он не пойдет добровольцем на войну. У него, говорил Малиновский, не было иного выхода. Рассказывал также, что жена его была верующей и, когда она узнала, что он атеист, чуть не кончила самоубийством, что и сейчас у ней бывают нервные припадки…

Я потом думала: может быть, вся эта история во время призыва и была правдой, и, может быть, она и была причиной, что по возвращении с фронта ему поставили ультиматум — или стать провокатором, или идти в тюрьму. Жена его действительно что-то болезненно переживала, покушалась на самоубийство, но, может быть, причина покушения была другая, может быть, причиной было подозрение мужа в провокаторстве. Во всяком случае, в рассказах Малиновского ложь переплеталась с правдой, что придавало всем его рассказам характер правдоподобности. Вначале и в голову никому не приходило, что Малиновский может быть провокатором".

Неумолимое время делало свое. Уже многие не менее изобретательные и искусные "сотрудники" безнадежно вышли в тираж. В особом журнале секретного отдела департамента полиции против их фамилий появились красные пометки: "выбыл". А Малиновский все процветал. Он участвовал в международных совещаниях и конгрессах, читал лекции, писал статьи, прошел в Государственную думу и стал лидером большевистской фракции. Речи, написанные для него Лениным, он почтительнейше носил на просмотр господину Белецкому — шефу департамента полиции.

Кто-то из высоких жандармских чинов нарушил завет Зубатова и назвал фамилию Малиновского вновь назначенному товарищу министра внутренних дел генералу Джунковскому.

У этого не очень молодого годами генерал-майора были свои понятия о чести и долге. Он искренне, хотя и очень по-своему, любил Россию. Генерал не счел за труд встретиться с председателем Государственной думы, лидером октябристов Родзянко. Дал ему надлежащий совет, Родзянко, дородный екатеринославский помещик, всегда с опаской относился к неистовому мастеровому Малиновскому. Его раздражали крупные оспины на нагловатом лице, держали в душевном трепете грозные запросы и буйные речи Малиновского, то и дело нарушавшего приятное течение думских словопрений… Родзянко был крут; он потребовал от Малиновского немедля сложить полномочия депутата, исчезнуть из пределов империи.

Восьмого мая 1914 года Малиновский прислал заявление об уходе из думы. В тот же день уехал за границу. Не забыл известить депутатов-большевиков, что, к большому огорчению, не может никаких объяснений дать в Петербурге; едет в Поронин [28] к Ленину.

Едва Малиновский появился в Поронине, Владимир Ильич созвал бывших на свободе членов Центрального Комитета партии. Из Петербурга приехал Григорий Иванович Петровский — один из старейших русских революционеров, неоднократно подвергавшийся арестам и ссылкам, депутат Государственной думы от рабочих Екатеринославской губернии.

28

Поролин — местечко около Кракова (Польша), в предгорье Татр. Летом в 1913 и 1914 годах в Поронине жил Ленин.

"За анархический, дезорганизаторский поступок" ЦК исключил Малиновского из партии… "Но что касается провокаторства, — продолжала свои записи Надежда Константиновна, — то обвинение в нем Малиновского казалось настолько чудовищным, что ЦК назначил особую комиссию под председательством Ганецкого, куда вошли Ленин и Зиновьев.

…Были серьезные подозрения у Елены Федоровны Розмирович в связи с ее арестом — она работала при думской фракции, жандармы оказались осведомлены о таких деталях, которые иначе, как путем провокации, нельзя было им узнать. Были какие-то сведения у Бухарина".

Пробудились сомнения и у Ленина. Как-то во время вечерней прогулки Владимир Ильич остановился, с тревогой спросил Крупскую, обладавшую особенно тонким чутьем на людей:

— А вдруг правда?

— Ну что ты! — возразила Надежда Константиновна.

"Считаю провокаторство Малиновского невероятным", — сообщил письмом из Парижа "революционер-террорист" Владимир Бурцев, который к тому времени раскрыл нескольких крупных провокаторов и слыл высшим экспертом в подобных делах.

Комиссия ЦК несколько раз встречалась с Розмирович, с Бухариным, снова обменялась письмами с Бурцевым, расспрашивала, допытывала Малиновского. В конечном счете признала, что фактов против Романа Малиновского нет.

Года два спустя, когда Орджоникидзе и Петровский отбывали ссылку в Якутии, Серго спросил у Григория Ивановича:

— А что получилось с депутатом четвертой думы Малиновским? После моего ареста в Петербурге уже не приходилось с ним встречаться.

Григорий Иванович рассказал, что знал. От себя добавил:

— Очень дурной осадок у меня остался. Боюсь, не смогли мы до правды добраться!

Серго слушал, все более мрачнел. На его лице появились бурые пятна. Петровский удивился. — Что с вами, Серго?

— Очень плохо. Как последний мальчишка опозорился!.. На Пражской конференции Ленин говорил, настаивал: "Ей-же-ей, не надо проводить Малиновского в ЦК. Бррр, сколько у него в голове ррреволюционной мути". Я подумал, неправильно это будет. Все ж таки Роман много лет старается, берет на себя самые рискованные поручения. Всегда на волоске. Другой давно бы кандалами загремел! Ну, и подал записку за Малиновского. Кажется, мой голос все и решил. [29] — И Серго огорченно вздохнул.

29

На Пражской конференции все делегаты подавали Ленину записки, в которых указывали, за кого они голосуют. Результаты голосования в целях конспирации не объявлялись. Владимир Ильич каждого в отдельности извещал об избрании в члены ЦК. Малиновский прошел при перебаллотировке, так что голос Серго действительно мог быть решающим.