Орфей и Ника

– Это будет лишь завтра, и не раньше чем к вечеру. Господин Хо, вы, как я заметил, очень выносливый человек и меряете всех остальных по себе. Люди очень устали… Впрочем, что я говорю, вы думаете о великом, как и ваш тезка, знаменитый полководец Хо, о котором когда-то писал Ли Бо. В общем, кому-то надо думать и о людях, поэтому я рискну предложить свои скромные услуги.

– Вы врач? – обрадовался Чиф. – Что же вы раньше молчали?

Господин Чжао покачал головой:

– Увы, я не врач. Но в таких обстоятельствах выбирать не приходится. Я много лет изучал нашу традиционную медицину и, думаю, вполне могу заменить деревенского знахаря. Я хотел бы немного помочь господину Лю Вэй-цзяну.

– Знахарь? – Косухин вспомнил то, что приходилось слышать о народной медицине. – Но ведь это – травы, заклинания…

– Не обязательно, – из глубины шубы послышался смех. – Не путайте знахаря с колдуном, господин военный. Я неплохо овладел искусством иглоукалывания. Это, конечно, не вылечит, но придаст силы. В тепле больным сразу станет легче, но до тепла еще надо дойти. В общем, если вы не возражаете, я бы занялся господином Лю.

– Да, конечно. – В иглоукалывание не очень верилось, но это был шанс, пусть и небольшой. – Вы говорили с ним?

– Да. Он, к сожалению, против. Господин Лю несколько путает народную медицину с феодальными пережитками…

– Пойдемте, – Чиф решительно встал, поправляя полушубок, – он согласится.

Уговорить товарища Лю оказалось непросто. Молодой командир уверял, что чувствует себя лучше и, кроме того, не желает участвовать в магических обрядах, которые являются не чем иным, как родимыми пятнами проклятого прошлого. К знахарям, колдунам, заклинателям, а равно и к фольклористам товарищ Лю относился однозначно. В конце концов Чиф попросту приказал своему заместителю, после чего тот сдался, и Косухин с некоторым облегчением оставил командира наедине с господином Чжао, уже успевшим достать все необходимое – странную таблицу, расчерченную разноцветными чернилами, и короткие костяные иглы.

Чиф вышел наружу, за черные зубцы скал. Вокруг стояла вековая, ничем не потревоженная тишина, но дальше, на севере, у невидимого Пачанга, не стихала канонада. Косухину даже показалось, что небо у горизонта не черное, а белесое. Вспомнилось виденное несколько ночей назад – огромное зарево на северо-востоке. Что это могло быть? Армия Шекар-Гомпа шла к Пачангу по дороге, но у города ущелье перекрыто – давний завал, сделавший доступ в долину невозможным. Чиф вдруг сообразил, что землетрясение случилось в тот же год, что и захват Шекар-Гомпа «голубыми свастиками». Совпадение? Или те, кто охранял Пачанг, решили обезопасить себя? Итак, дорога утыкается в завал, армия подходит к ущелью. Что сделал бы на их месте Косухин? Ответ был несложен – если, конечно, в наличии имеется взрывчатка. Значит…

Чиф вспомнил красный огонь, растекающийся над горами, и прикинул, какой мощи мог быть взрыв. Да, взрывчатки не пожалели, если, конечно, Агасфер не использовал что-нибудь похуже обычного тротила. Против кого же эта невиданная мощь? Бой у Пачанга идет уже сутки, не стихая и не прекращаясь. Значит, неизвестные защитники все еще держатся. Следовало поспешить, иначе можно попасть на пепелище…

Что-то коснулось плеча. Чиф обернулся: рядом был господин Чжао.

– Вы очень долго стоите здесь, господин Хо. Не боитесь простудиться? Тут сильный ветер.

– Нет, не боюсь. – На ветер Чиф как-то не обратил внимания. – Я слушаю, он кивнул в сторону горизонта.

– А! Понятно! – Ученый невесело усмехнулся. – Симфония войны! «И ясному солнцу и светлой Луне в мире покоя нет. И люди не могут жить в тишине, а жить им немного лет…» Не увлекаетесь китайской поэзией? Или вас больше интересует военная топография?

– Нет… – Спорить не тянуло. – Господин Чжао, я же не критикую ваши политические убеждения… Послышалось возмущенное фырканье:

– Мои убеждения! У меня нет никаких политических убеждений! Зато они, к сожалению, имеются у других. Четверть века назад доктор Сунь Ятсен, вместо того чтобы заниматься наукой, решил открыть всем нам светлое будущее. Последствия вы видите… Великие принципы: три великих принципа, четыре великих принципа… Заглянули бы лучше в сводки статистики, хотя бы поинтересовались, насколько выросла детская смертность за годы революции…

– Но вы же носите револьвер! – усмехнулся Чиф.

– Я? А что прикажете делать? Мой коллега Валюженич, хотя он и варвар, может путешествовать по своей родной стране без арсенала за поясом. Мы, китайцы, увы, лишены этого блага. Впрочем, я несколько увлекся… Господин Хо, я сделал что мог. Сейчас господин Лю Вэй-цзян заснул, думаю, к утру ему будет лучше.

– Спасибо. – Появилась слабая надежда, что все уцелевшие смогут дойти.

– Пока еще не за что. Поглядим… Господин Хо, давайте вернемся, здесь сильно дует…

Они зашли за скалу и присели на рюкзаки, рядом с мирно спящим археологом.

– Я осмелился отвлечь вас от высоких рассуждений о стратегии, – продолжал ученый в своей обычной манере. – Причина проста: я хотел бы воспользоваться правами народного целителя и осмотреть вас.

– Меня? – Чиф удивился. – Но я совершенно здоров!

– Рад за вас. Хотя правильнее сказать, что вы чувствуете себя совершенно здоровым. Поясню: у нас в Китае здоровье человека можно определить не только по пульсу или температуре. У человека существует энергетическая оболочка, европейцы называют ее аурой. Мне бы хотелось взглянуть на вашу…

– А… как? – О чем-то подобном Косухин уже слыхал. Энергетическая оболочка, на которую можно воздействовать – для излечения или ради куда менее гуманных целей.

– Это нетрудно. Я научился ее видеть, в темноте это совсем просто. Снимите шапку, если мороз вас не слишком беспокоит…

Косухин подчинился. Господин Чжао медленно поднял руки ладонями вперед, принявшись осторожно водить ими по воздуху. Чиф прикрыл глаза, в висках послышалось легкое гудение, а под веками стали расплываться радужные пятна. Это продолжалось довольно долго.

– Благодарю вас, господин Хо. Чиф открыл глаза. Китаец сидел рядом, его лицо выглядело немного озабоченным.

– Шапку надевать можно?

– Да, конечно. Я немного задержал вас… Разрешите вопрос?

– Пожалуйста. – Косухину показалось, что фольклорист, не решаясь сказать о чем-то важном, пытается действовать исподволь. – Вы заметили что-то… необычное?

– Да как вам сказать? Признаков болезни нет, чему я весьма рад, дело в другом… Насколько я понял, вы, несмотря на ваш род занятий, человек достаточно образованный…

– Не знаю. – Такое начало удивило. – Закончил гимназию, три года проучился в университете…

– И кто вы по специальности?

– Вообще-то политолог… Господин Чжао вздохнул:

– А здесь вы, так сказать, применяете знания на практике… Но в любом случае – вы человек современный, не склонный к суевериям, мистике…

– Нет, конечно! – Разговор складывался как-то нелепо.

– Тогда поясню. Существуют древние трактаты по медицине. В них описано много вариантов человеческой ауры – и не только человеческой. Они различаются по цвету, форме и иным признакам. То, что я увидел у вас, подходит под один из случаев. Признаться, случай этот редкий, мне лично он еще не встречался.