Орфей и Ника
Шрифт:
И тут над золотыми стенами появились маленькие фигурки всадников. Их было мало, в десятки раз меньше, чем птиц в черной стае, но при виде их нападавшие дрогнули, чуть подавшись назад. Небесные всадники устремились прямо в гущу вражеского строя. Чифу показалось, что он видит их – в блистающих золотом кольчугах, острых шлемах, с огромными луками. Впереди летел всадник в красном халате, в шапке с собольей опушкой, его правая рука была поднята к небу в призывном жесте…
Чиф протер глаза – нет, почудилось. Слишком далеко происходил бой, глаз мог уловить лишь метушню черных точек. Кипящий рой приблизился к самым стенам, завис над ними – и начал уходить назад, вздрагивая, словно от удара. Невольно
И вновь наступила пауза. Тучи сгустились, придвинувшись к самой грани, за которой светился недоступный город. Что-то начало меняться: строй облаков расступился, пропуская нечто, вышедшее из самых глубин. Прошла секунда, другая – и, словно в ответ, в небе над городом сверкнула золотая искра.
Чиф вновь схватил бинокль, но тут же опустил мудреное изобретение Карла Цейса. Оставалось ждать. Он стал напряженно всматриваться, и вот ему вновь показалось, что небо стало ближе. Перед глазами мелькнул край черного облака, подсвеченный из глубины красным огнем. Чиф перевел взгляд – и увидел того, кто вышел на поединок.
На нем не было доспехов. Он вообще не походил на воина – высокий, немного сутулый, в плаще, расшитом серебром. Длинные светлые волосы падали с плеч, в протянутой вперед руке был сжат небольшой сияющий жезл. Случайно или нет, но на том, за чьими плечами расстилалась тьма, не было ничего черного – лишь спокойный блеск серебра и неяркие краски ниспадающих одежд. Он не спешил, словно ожидая, что тот, другой, приблизится к нему.
Чиф посмотрел туда: золотая искра выросла, превращаясь в человеческую фигуру. Противник светловолосого был молод. На нем тоже не было доспехов, а в руках – оружия; он не походил ни на рыцаря, ни на мудреца обыкновенный юноша, невысокий, худой, неприметный, только лицо его казалось серьезным не по годам, а волосы были совершенно седыми. В руках он держал свиток, покрытый странными непонятными письменами.
Они ждали – высокий широкоплечий мужчина и седой юноша, ждали не двигаясь, не пытаясь поразить друг друга. Наконец светловолосый медленно поднял жезл и сделал шаг вперед. Юноша не двигался, лишь свиток в его руке еле заметно дрогнул. Блеснуло серебро – широкоплечий держал жезл над головой, он был уже близко, и тогда рука седого начала медленно разворачивать свиток…
В глаза ударил ослепительный, невыносимо яркий свет. Чиф закрыл руками лицо, застонал и упал в снег, пытаясь спрятаться от обрушившегося с небес холодного беспощадного огня. Голова горела, сквозь стиснутые веки хлестало пламя, заливавшее мозг, дыхание, казалось, остановилось. Откуда-то издалека доносился неистовый грохот, словно небесная твердь раскололась и рухнула на землю. Это продолжалось невыносимо долго, и вот наконец наступила тишина…
– Джон! Джон! – Слова звучали еле слышно, словно с другого конца мира. Косухин почувствовал, как чьи-то руки поднимают его, помогая встать.
– Джон! Да что с тобой! – Он наконец узнал голос Валюженича и открыл глаза.
Вокруг стояла ночь, все так же ярко светили холодные зимние звезды, лишь на северо-западе белело неровное, отливающее розовым пятно.
– Дядя Тэд… – слова давались с трудом, казалось, горло не пропускало их, – вы… Вы видели?
– Йе! Ну и рвануло! Еле успел глаза закрыть! Значит, ему не привиделось! Хоть это хорошо…
– Знаешь, те парни у Пачанга, по-моему, не шутят! Ну, пошли, Джон…
Косухин, не сопротивляясь, дал себя увести обратно за скалу. Здесь никто не спал, только господин Чжао по-прежнему прятался в глубине своей мохнатой шубы.
– Нас скалы защитили, – возбужденно продолжал археолог. – А ты, Джон, напрасно вышел, без глаз мог остаться…
– Н-ничего,
дядя Тэд. – Зрение постепенно приходило в норму, исчезла боль, лишь в висках по-прежнему, не переставая, пульсировала кровь. – Что это было?– Редкое атмосферное явление, – послышался знакомый голос. Из шубы показалась недовольная физиономия господина Чжао. – Так называемый эффект золотого неба.
– А… что вы еще видели? – осторожно поинтересовался Косухин, но в ответ донеслось лишь недовольное бормотание.
– Йе, потрясающе! – отозвался Валюженич, сообразив, что его коллега не расположен к беседе. – Похоже на северное сияние! Небо засветилось, потом пошли красные пятна. А затем что-то рвануло – над Пачангом. Тут природа, по-моему, ни при чем…
Чиф хотел рассказать о том, что видел сам, но понял, что ему не поверят. Его спутники видели лишь странную игру света в ночном небе, все остальное, похоже, ему пригрезилось. Или Чиф действительно смог заметить то, что недоступно человеческому взору?
…Утром всех поразила тишина. Канонада, ставшая уже привычной, стихла, а над горизонтом вставало огромное серое облако. Товарищ Лю, чувствовавший себя куда лучше прежнего, присмотревшись, заявил, что в районе Пачанга произошел невиданной мощи взрыв, поднявший в воздух тучи пыли и пепла. Бойцы тревожно переглядывались, такого видеть им еще не приходилось. Однако отступать было поздно, и отряд вновь двинулся на север.
Идти стало легче. Воздух потеплел, из-под слоя льда все чаще стали появляться скальные гребни – граница ледника была уже близко. Все держались бодро, товарищ Лю, несмотря на кашель, забрал у Чифа карабин и уверенно зашагал в голове колонны. Похоже, народная медицина не подвела.
Косухин шел рядом с Валюженичем. На душе было невесело: увиденное не укладывалось в сознании. Внешне все логично: редкое, но вполне естественное атмосферное явление, возможно действительно вызванное взрывами и пожарами в районе Пачанга. Затем мощный взрыв, чуть было не ослепивший тех, кто неосторожно смотрел в небо… Ничего необъяснимого, но что тогда видел Чиф? Кипение черно-красных туч, золотой город над горизонтом, небесные всадники, летящие навстречу врагу… В конце концов Косухин не выдержал и, поравнявшись с господином Чжао, пересказал ему видение, сославшись на книгу, которую якобы довелось читать. Фольклорист слушал внимательно, затем вздохнул:
– Не знаю, где вы прочли о подобном, господин Хо… В любом случае, могу вас разочаровать: писал явно неспециалист, ничего подобного в тибетских преданиях я не встречал. Смею спросить, с чего это вы заговорили об этом?
– Ну, вчера ночью, – замялся Косухин. – Увидел золотое свечение, вспомнилось…
– Понимаю. Зрелище, конечно, любопытное, мне уже приходилось наблюдать такое. Возможно, из-за подобных явлений родилась легенда о золотом небе. Не слыхали? Предание давнее, встречается у многих народов, в том числе у славян. Смысл его в том, что небо состоит из нескольких как бы уровней: наш, голубой, – нижний, а самый верхний, так сказать истинный, – из чистого золота, и именно на золотом небе живут боги.
– А Пачанг? – не удержался Чиф. – Он… Тоже на золотом небе?
В ответ послышалось хмыканье:
– Уж не знаю, как вам и ответить, чтобы повежливее… Легенда о Пачанге, мягко говоря, не имеет к этому преданию никакого отношения. Истинный Пачанг находится не в небесах, а вообще за пределами этого мира. Знаете, господин Хо, я бы мог порекомендовать вам кое-что из популярной литературы…
Оставалось поблагодарить язвительного фольклориста. Ясности не прибавилось, и Косухин решил выбросить покуда из головы воспоминания о том непонятном, что довелось увидеть. Может, в Пачанге ему объяснят. Если, конечно, в городе еще остался кто-то, с кем можно поговорить…