Орфей и Ника

«Товарищ Терапевт» прозвучало настолько непривычно и неподходяще к тому, кого Флавий так окрестил, что Ника не сразу сообразила, как ей ответить.

– Вы, наверно, правы… господин Флавий. Просто я, как интеллигент, действительно поддаюсь эмоциям. Для меня товарищ Терапевт прежде всего человек, которого я очень уважаю и очень люблю…

– Тем более надо было настоять и уложить его в клинику… Насколько я понял, вы из «бывших»?

Стало тревожно: Терапевт предупреждал ее. Флавий – большевик, из самых твердокаменных.

– Это… будет иметь значение?

Ответа не было, похоже, Флавий обращал внимание только на дорогу. Машина миновала большой парк, больницу и приближалась к речному вокзалу. Не доезжая сотни метров, Флавий резко повернул налево. Теперь они ехали по пустой аллее. В летние дни сюда часто заходили отдыхающие, но в этот холодный апрельский день никто не пришел, чтобы прогуляться перед поездкой на речном трамвае. Машина затормозила, Флавий быстро оглянулся и удовлетворенно кивнул:

– Порядок. Отсюда не увидят… Поговорим… Впрочем, разговор начался не сразу. Спутник Виктории Николаевны молчал, сама же она заговорить не решалась.

– Ладно. – Флавий резко обернулся, их глаза встретились, и Нике на секунду стало не по себе. – Так вот, насчет «бывших»… В данном случае это не будет иметь значения, поскольку за вас ручается Терапевт… Что он рассказал о нас?

– Ничего… – Внезапно Нике показалось, что она на допросе. – Он… он лишь сказал, что у вас есть сведения о Юрии…

– Об Орфее, – резко прервал ее Флавий. – Ника! Сейчас и в дальнейшем никаких имен! Здесь нас никто не услышит, но имя может вырваться у вас потом, случайно…

– Я поняла. Извините… Об Орфее. Он еще сказал, что вы хотите поговорить со мной…

– Ясно…

Флавий на секунду задумался, а затем кивнул:

– Все верно. Но сначала вот что… Мы – небольшая подпольная группа. У нас общая цель – спасти тех, кого возможно. Как программа-максимум – несколько обуздать террор. Нас мало, Ника, все мы очень разные. Терапевт, как и вы, – из «бывших», он, по-моему, абстрактный гуманист, готовый помогать всем подряд…

– Это плохо? – Нике стало обидно. Этот человек не выбирал выражений.

– Не об этом речь, я лишь пытаюсь пояснить… Орфей просто не успел на Гражданскую. Впрочем, вы должны знать это лучше меня.

Орфей? Вначале фраза показалась дикой, но затем вспомнились их разговоры, рассказы Юрия об отце, о брате… Тогда она как-то не обращала внимания. Похоже, Флавий был куда наблюдательнее…

– Обо мне вы уже составили представление. Есть еще один – мы называем его Марк, – тот вообще, по-моему, савинковец. Этакий Разин… В общем, Ноев Ковчег…

Виктория Николаевна невольно задумалась. Выходит, эти люди работали вместе с Юрием! А она не знала, она ничего не замечала!

– Извините, я хотела спросить… Орфей давно в вашей организации?

Флавий удивленно поднял брови:

– Это имеет значение?

– Да. Очень большое.

– Четыре года. Товарищ Орфей – смелый и необыкновенно талантливый человек…

Слова прозвучали мрачно, как будто Флавий цитировал некролог. Как же она не поняла, не увидела? Но ведь Юрий ничего особенного не делал! Правда, книга… Он написал книгу – роман об Иисусе Христе! Спросить?

– Господин Флавий, чем… чем занимался Орфей?

Ответа не было, наконец подпольщик покачал головой:

– Нет… Пожалуй, об этом не стоит. Поговорим о другом. Вы хотели узнать, что с Орфеем?

– Да! Конечно! – все остальное внезапно показалось мелким и. несущественным. – Где он? Что с ним?

– Недавно его перевели из Казанской спецлечебницы в Столицу. Точнее, в новую клинику за городом. Похоже, он им снова понадобился.

Дыхание перехватило: Юрий здесь, совсем рядом! Новая клиника – всего лишь полчаса на автобусе! Но Ника тут же опомнилась: это не та больница, куда можно пройти с кульком апельсинов. Похоже, Флавий понял.

– Его неплохо охраняют, хотя, думаю, мы сможем подобраться… Состояние его – прежнее: ничего не помнит, полная амнезия. Если, конечно, не симулирует, но это почти невозможно…

– Да, я помню…

Когда пару месяцев назад Терапевт рассказал ей, что Юрий жив, но тяжело болен, Ника вначале даже обрадовалась. Он в больнице, а не в шахте или на заполярной стройке! Но затем до нее дошло: Орфей потерял память. Нет, не потерял, эти сволочи что-то сделали с ним! И теперь его вернули в Столицу – для чего? В гуманизм «малиновых» не верилось…

– Пока все новости, – помолчав, продолжал Флавий. – Во всяком случае, об Орфее. Но пригласил я вас сюда не только из-за этого… Ника, вам надо скрыться. Немедленно, лучше всего сейчас…

– Что?! – поначалу до нее не дошло. Скрываться – зачем? Исчезнуть сейчас, когда Юрий так близко!

– Они заинтересовались вами, Ника, и очень серьезно. Это как-то связано с Орфеем…

Виктория Николаевна ответила не сразу. Вначале надо было осознать, привыкнуть к тому, что сказал ее странный собеседник. Выходит, самое страшное еще не наступило? Хотя она должна была догадаться: взяли Орфея, теперь добрались и до нее. Наконец она все поняла, и тут пришел страх.

– Я… Я проверяла… По-моему, за мной не следили…

Ника растерянно поглядела на своего невозмутимого спутника, как будто тот мог успокоить, защитить. Скрыться – куда? Уехать из Столицы не так сложно, но ее найдут и в Питере у тетки, и в Тамбове у двоюродной сестры…

– Им не обязательно следить за вами постоянно, Ника. Впрочем, я узнал об этом вовремя. Если вы согласны, мы сейчас заведем мотор и отправимся туда, где вы будете в полной безопасности.

Это прозвучало настолько просто, что Виктория Николаевна невольно улыбнулась:

– А разве такое возможно? «От их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей»?

Флавий улыбнулся в ответ – весело и немного озорно:

– Да, Ника, возможно. В свое время Орфей просил защитить вас, мы держим слово… У вас остались дома какие-нибудь бумаги, вещи, без которых вы не сможете прожить?

Несмотря на драматизм ситуации, Ника чуть не рассмеялась. Вещи? У нее дома полно вещей, почти все – дорогие, ценные, платьями можно набить несколько чемоданов! Драгоценности, оставшиеся от матери, золотые безделушки, подаренные мужем… А ее угораздило выйти в город, надев старое пальто, которое Наташа, их домработница, как раз собиралась отдать старьевщику!