Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

– Приготовьтесь к бою!.. вперед!.. бей хищных кеа.

Взревели машины, переведенные на полный ход. Маурайское судно рванулось вперед, стреляя из всех пушек, взрывы и шрапнель обрушивая на броненосец.

На его борту были отважные люди. Не считаясь с убитыми, они запустили вторую ракету, третью, четвертую... небеса пылали.

Приходили радиосообщения. Самолеты-разведчики Волка сделали свое дело, а потом бежали. Все намеченные ими корабли не были способны уйти из радиуса поражения ядерного взрыва. И каждая ракета несла гибель еще одному авианосцу со всеми вспомогательными кораблями. Повсюду ужас парализовал маурайские экипажи, кое-где готовые к мятежу. "Это разгром! Мы не можем отразить удар северян. Настал второй Судный День".

Тераи не знал, почему мужество еще не оставило здешних моряков.

Впрочем, они видели все, а бес, которого видишь, не так страшен, как невидимый.

"Я люблю тебя, Елена", - начал Тераи свое письмо. Он не был уверен в том, что жена его получит. Быть может, его прочтут только рыбы.

Боевой дух на корабле вот-вот надломится. Возле Тераи дрогнул сам Халавео.

– Милостивый Харисти, мы погибли как монги, - простонал капитан.

– Нет!
– Тераи схватил его за плечо, заставив невольно охнуть.
– Нет, если сумеем потопить этот корабль. У них не может быть столько атомного оружия: нельзя выделить много ядерной взрывчатки войне, если хочешь, чтобы Орион взошел. У них нет других кораблей, нет даже ракет, способных поразить цель из залива. Не робеть!

Вражеские башни отвечали. Грохотали орудия. Главная мачта "Ронгелапа" расщепилась и упала. Пламя лизало ее по всей длине. Кричали раненые, но их товарищи оставались на местах, отвечая выстрелом на выстрел.

Броненосец, развернулся, отступая к заливу Кука, под прикрытие береговых батарей. Вдали горел тонущий маурайский фрегат.

– Нам придется отказаться от погони, - занервничал Кепалоа.
– Иначе они разнесут нас на куски.

– Нет, сэр, нет, - настаивал Тераи.
– Разве вы не понимаете? На борту этого судна может находиться ядерное оружие, вероятней всего, так оно и есть. Это судно представляет собой их ядерный оплот, и оно уничтожит следующий экспедиционный корпус, котйрый соберет Федерация, если мы не потопим его сегодня же.

Кепалоа посмотрел на него внимательным взглядом и ответил:

– Ну что ж, Лоханнасо, командуйте. Преследуем цель.

Химический взрыв вновь сотряс дредноут. Осколки металла и дерева вонзались в человеческую плоть. Огонь пожирал левый борт. Те, кто не застыл навек без движения, подобно поломанным куклам, тащили свои изуродованные тела в поисках помощи.

Но на "Ронгелапе" еще были мужчины, способные стоять у пушек. "Морской змей" подпрыгнул в воде, качнулся, потерял управление. От задних башен его остались только обломки. Трубы были сбиты, и дым удушал уцелевших.

Гейзеры вырывались из воды. Но маураи догоняли.

– Хоу!
– вскричал Тераи.
– Или вы решили, что у нас не хватит мужества, а?

Лишенный мачт и пылающий "Ронгелап" был быстрее. Он приближался.

Стрелки начали обстреливать палубу врага. Тераи оставил мостик. По пути он ухватил пожарный топорик в размахивал алым обухом над головой, словно молнией.

– Бросай кошки, чалим и высаживаемся!
– закричал он.
– Ради наших детей!

В нем не было ни страха, ни гнева. Он двигался подобно буре или приливу. И где-то внутри оставалось воспоминание о том, как плыл он со своим другом-дельфином в ласковых водах своего отечества...

Никто впоследствии не узнал, чья мстительная рука направила в маураев оставшуюся ядерную боеголовку. Взметнулся огненный шар в небо. Волны вскипели. Опаленные птицы падали с воздуха. Отголоски потрясли дальние долины, срывая лавины с вершин.

Взвыл ветер и понес выпавшие яды на восток через залив.

А потом над опустевшим морем настала великая тишь.

3.

После тяжелой гневной лапы, давившей на них при старте, невесомость была подобна пробуждению возле открытого окна утром ранней весной.

Земля сверкала в своей снежно-белой чистоте, зеленели северные низины, скульптурно прорисовывались высоты, ртутью текли реки и озера, над ними плыли облака. Новый закат червонным золотом очертил твердь, когда, закончив девяностоминутный виток, корабль ушел в ночную сторону. Но Роника вовсе не видела тьмы: с небес ее изгоняли звезды.

Одинокий в темной кабине корабля, Иерн позволил своему духу воспарить среди небесного света.

Роника вернулась к нему. Окончив осмотр приборов, Иерн обнял ее благоуханное крепкое тело. Млечный путь бросил морозную тень на ее лицо. Они поплыли - рука в руке.

– Все в порядке, - сказала Роника.
– Наш корабль получился надежнее, чем думали проектировщики... Ну как, снизу нам ничего еще не ответили?

– Нет, нет еще. Но чтобы связаться с нами, необходимы дополнительные приготовления, они там внизу... очень заняты... по чести говоря, я был бы рад какое-то время не слышать о том, что творится внизу.

– Понимаю, - вздохнула она.
– Сама вот-вот рухну. Реакция. Но здесь наше с тобой исцеление.

Он кивнул:

– Быть может, и всей человеческой расы. Роника, мы не можем допустить, чтобы все это пропало. Я-то думал, что мы должны предотвратить восход Ориона, но теперь, когда мы видели все сами... Орион должен взойти!

Она поцеловала его.

– Да!

– А потому, - сказал он, - я полагаю, что нам не следует торопиться с возвращением. Побудем здесь неделю-другую, послушаем... ознакомимся с ситуацией. Дождемся, пока где-нибудь стабилизируется положение, если такое может произойти. Хотя бы убедимся, что после приземления наш корабль не уничтожат.

– Я согласна, дорогой, припасов у нас хватит.

Прилив энергии изгнал утомление из его голоса.

– Хватит и мощности. Возможности корабельного компьютера невелики, но при такой мощности двигателя нам не требуется большая точность расчетов. Можем не сидеть на орбите Земли, - и вдруг расхохотался во всей этой невероятной ситуации.
– А ты не хотела бы прогуляться к Луне?

4.

– Все, что я сделал, я сделал ради любви к ней, - бормотал Джовейн. О, конечно, я хотел заодно и перекроить Домен по собственной схеме, и отомстить Иерну, но в основном я старался ради нее. Да так и не достиг ничего.

Маттас Олвера опустил ладонь на плечо Капитана с неожиданной мягкостью в голосе:

– Ты служил Гее.

– Я служил себе.
– Джовейн махнул в сторону призматического окна.
– А она отрицает меня.

Учены отыскал его в саду. Джовейн пришел в беседку из роз, чтобы посмотреть вниз - туда, где сейчас находилась Фейлис. Золотисто-белое под полуденным солнцем облачное покрывало под синевой небесной укрывало от него Землю. Судя по сообщениям, внизу бушевал разрушительный ураган, прежде на борьбу с такими отправляли Буревестников.

– Не правильно говоришь, - поправил Маттас.
– Она не может отказаться от тебя, как и ты от нее. Жизнь ведь едина. Болеют только органеллы...

– Учены изменил тему.
– Почему ты решил, что потерял свою, мм-м... жену? По-моему, она просто утомилась от здешних условий и ожидает тебя в Турневе, - Сколько ей придется ждать? Сколько она сможет ждать? Будет ли ждать?

Мы уже разошлись достаточно далеко.
– С горьким негодованием Джовейн погрозил кулаком безграничности над головой.
– И я могу представить, как затрепещет ее романтическое сердечко, когда она узнает, что ее золотой мальчик Иерн жив и кружит вокруг планеты, и аллилуйя раздается от края до края вырвавшегося на свободу Домена! А я стою здесь - заброшенный, лишейный всего, пленник в своей твердыне.