Орленок

— Здорово… — мягко улыбнулся я и закрыл глаза, так как шевелиться не хотелось.

— Ага… — поддакнула Кольцова. И неожиданно прыснула: — Да, чуть не забыла: пока вас не было, Павел дал почитать сестре компромат, нарытый на ее избранника. Влюбленность мгновенно прошла, и девочка возненавидела этого уродца лютой ненавистью. Так что стала называть его не красАвчиком, а крЫсавчиком, собралась удалять все его альбомы из избранного и при мне порвала крошечную фотографию, которую носила в специальном кармашке под сердцем!

— Деловая… — усмехнулся я.

— Не то слово. А еще упертая: для того, чтобы вот так вырвать из сердца чувства, надо быть о-о-очень волевой личностью!

— И верить брату… — добавил я.

— Она верит. Как бы не больше, чем себе. Ибо он ее не обманул ни разу в жизни. Что радует.

— Согласен. А то, что вы стояли на улице — не очень…

Тут в голосе Ольги зазвенела сталь:

— Я твоя и только твоя! Поэтому не дам окружающим никаких оснований подозревать меня в интересе к кому-либо другому.

— Красотка, че! — подала голос Дайна и ехидно добавила: — Носи на руках. А сейчас приди в себя и поцелуй. Или обними. Ибо такой за ход мысли надо поощрять!

Я послушался. И даже развил предложение, отодвинув сидение до упора назад, пересадив Кольцову к себе на колени и зарывшись носом в ее волосы. Как оказалось, зря:

— А этим вам стоило заняться в гостинице: грызня между главами родов, оставленными в «Гетмане», практически завершилась, и Кондырев, страшно недовольный принятым решением, уже встал из-за стола. К тебе цепляться, конечно же, не станет, но сама твоя задержка после отъезда союзниц может быть истолкована как-нибудь не так.

Замечание было дельным. И я совсем уж было собрался изложить его Кольцовой, но она додумалась до той же самой мысли сама:

— Игнат, я обожаю твои ласки, но наши уже уехали, а мы продолжаем стоять. Это не дело: водители ваших оппонентов наверняка доложат об этой задержке своим хозяевам, и отношение к тебе изменится в худшую сторону.

— Ты права. А я об этом почему-то не подумал… — вздохнул я, помог ей пересесть обратно, вернул на место сидение, потыкал в экран ИРЦ, в темпе нашел канал с забойной музыкой и выкрутил громкость так, чтобы «Буран» начал подпрыгивать от мощи басов. А потом сорвал машину с места в режиме гоночного болида и фактически передал управление БИУС-у — сообразив, что я изображаю, Дайна прошла трассу «парковочное место — выезд на улицу — сто сорок метров прямо — правый поворот» так, как будто мы опять гонялись с Михаилом Потаповым!

Оля тоже оценила этот поступок и злорадно захихикала:

— Похвастался невесте своими успехами, получил десяток-другой честно заслуженных поцелуев и рванул в гостиницу за продолжением! А оно будет: мало того, что я страшно соскучилась, так еще и начинаю терять голову от скорости: ты ведешь «Буран» в том же стиле, что и «Стихию», а адреналин, как оказалось, сводит меня с ума…

Кроссовер вел не я, но описанным перспективам обрадовался. Поэтому держался за руль всю дорогу до подземного гаража «Рассвета», а там вылетел из салона чуть ли не раньше, чем заглушил движок, оббежал машину, подал руку своей женщине и уволок в наше логово. Увы, в номере пришлось чуть-чуть затупить, то есть, изобразить поиски «жучков». Зато после того, как эта «обязательная программа» была закончена, я, раздеваясь на ходу, рванул в ванную, обнаружил Ольгу в душевой кабинке и… хм… составил компанию. Эдак на полчаса. А потом счел, что заниматься любовью на кровати будет в разы комфортнее, и унес свою женщину в спальню. Правда, оторваться так, как требовала душа, не получилось: в шестом часу утра, только-только начав приходить в себя после очередного безумного финиша, Кольцова ни с того ни с сего вспомнила о моем обещании заехать к Веретенниковой к одиннадцати и заявила, что нам уже надо тормозить. Чтобы прибыть к деловому партнеру во вменяемом состоянии, а не засыпающими на ходу.

Дайна была того же мнения, так что упираться я не стал — сходил вместе с напарницей ополоснуться, затем помог ей привести в порядок разоренную постель, рухнул на кровать, подождал, пока Ольга обхватит меня за талию, и ухнул в сон без сновидений. К сожалению, всего на два часа. А ровно в девять открыл глаза только благодаря настойчивости БИУС-а, обнаружил, что в этот раз обнимаю Кольцову сам, осторожно разомкнул объятия, лег на спину и серией жестов попросил верную подругу поделиться последними новостями.

— Для начала доброе утро! — сварливо начала она, сделала паузу до моего кивка, обозначающего то же самое, и перестала валять дурака: — Другое дело. И теперь я, так и быть, поделюсь с тобой интересной информацией о Янисе Кондыреве: оказывается, этот тип — экс-заместитель министра внутренних дел, сохранивший немалое влияние на своего преемника. Кроме того, славится редкой злопамятностью и, вроде как, одно время был на ножах с покойным супругом Ольги Максимовны. В результате, с одной стороны, она этого типа побаивается, а с другой ненавидит. У Ксении Станиславовны никакого страха нет. Вероятнее всего, из-за того, что она проводит регулярные сеансы восстановительного исцеления супругам как минимум четырех из пяти ваших вчерашних оппонентов и сохранила хорошие отношения с таким количеством благодарных пациентов, что ссориться с ней себе дороже. Ведь мало того, что любой слух, запущенный ею, мгновенно уронит репутацию всей этой пятерки, так еще и жены, которых она наверняка перестанет лечить, со свету сживут. Но больше всего ваших оппонентов, как ни странно, нервирует Уфимцев: его слово «весит» как бы не больше, чем их слова и слова твоих союзниц, вместе взятые, и… заткнуть Валерия Константиновича невозможно — он упрям, как стадо ослов, и заслуженно считается самым последовательным поборником справедливости в Империи. Вот старички-затейнички и пришли к выводу, что игра не стоит свеч. Потом прикинули, какие суммы, по логике, должны вашей троице, чуть не передрались и выставили Синицина-старшего главным виновником того, что остальные попали в безвыходную ситуацию. Ведь это он воспитал внука — лжеца, он не вытряс из мальчишки, которого знает всю жизнь, правду, он, описав проблему не такой, какой она была на самом деле, вынудил своих партнеров разозлить Веретенникову и Максакову, и он чуть не перессорил их с добытчиком, уже лет в двадцать с небольшим таскающим из Пятна Искры третьего ранга…

Как я понял из дальнейших объяснений, главы четырех «обиженных» родов были, как выразился бы Бехтеев, «чисто городскими». Поэтому Искры не добывали, а покупали. Порой за бешеные деньги. А еще — как, собственно, и абсолютное большинство Одаренных анклава — рано или поздно упирались в потолок возможностей, выстроенный спецслужбами, то есть, физически не могли приобретать ядра второго и первого ранга, из-за чего после перехода из Бояр в Богатыри были вынуждены рвать жилы для развития умений. Вот и искали любую возможность хоть как-нибудь, да урвать вожделенные кусочки плоти. А тут появился я, «талантливый мальчишка», еще не набравшийся жизненного опыта, соответственно, готовый рвануть в светлое будущее за правильно подвешенной морковкой, а Синицин-старший не только лишил их возможности подвешивать морковки, но и, фактически, рассорил с теми, кто уже смог наладить со мной отношения!

— В общем, виры вам выплатят по самой верхней планке… — хохотнула Дайна в конце монолога. — И постараются показаться тебе куда более ярыми поборниками справедливости, чем Валерий Константинович Уфимцев. А о том, что восемьдесят процентов общей суммы внесет Главный Виновник этого непотребства, скромненько умолчат. На всякий случай. Так что со спокойной душой настраивайся на обещанную беседу с родичем Веретенниковой — денег у нас пока предостаточно. А предельно точное описание маршрута к «веселой» заимке поможет с гарантией сбросить любой прицепившийся хвост, не портя отношения с подполковником Колывановым…

Глава 27

14 декабря 2512 по ЕГК.

…Из коттеджа выехали в три часа ночи и неспешно покатили к КПП. Как и следовало ожидать, в момент остановки «Порыва» перед воротами боец группы наблюдения, появившейся возле поселка в день нашего возвращения из Новомосковска, каким-то образом подвесил на задний бампер радиомаяк. Мы этого, естественно, «не заметили», но, вырулив на трассу, дали жару. Как оказалось, не зря: оценив скорость удаления сигнала, мужички задергались, в темпе сорвали с неприметного «Волка» артефактную накидку с отводом глаз и рванули вдогонку. Что страшно порадовало Дайну, «сидевшую» на камерах СКН «Бухты Уединения», соответственно, сохранившую для истории запись незаконных телодвижений и, конечно же, взломавшую всю электронику этой команды. Благодаря чему всю дорогу до форпоста «Дальний» слушала беседы двух оперативников отдела по контролю за оборотом Искр и чего-то там еще, висевших у нас на хвосте. А на подъезде к Стрежевому слегка расстроила пусть ожидаемым, но все равно неприятным сообщением:

— Эти уродцы нас просчитали. Поэтому только что подняли по тревоге экипаж малошумного скоростного катера, на котором собираются плыть за «Бродягой» Бехтеева. И, что самое неприятное, поинтересовались, полон ли резерв у мага Иллюзий!

Я едва заметно кивнул в знак того, что намек понят, покосился на Олю, успевшую задремать, и вздохнул. Потом задвинул куда накатившую злость на Леонида Елисеевича и его подчиненных, мешающих нормально жить, ласково прикоснулся к плечу своей женщины, дождался, пока она вернется в сознание, и грустно улыбнулся: