Орлиное гнездо
Шрифт:
– Я ничего сейчас не попрошу у тебя, - тихо уговаривал он Иоану, засматривая ей в глаза и гладя ее руки. – Я только хочу облегчить твои мучения… Дай же мне выразить мою любовь к тебе…
Иоана вдруг необыкновенно остро посмотрела ему в глаза.
– А точно ли ты христианской веры, мой друг? Такие прельстительные речи совсем несвойственны нам! Не в гаремах ли ты наслушался их?
Не права ли она была, думая, что Андраши наполовину турок? От этой мысли все внутри ее заледенело.
Против чего она борется – и за что?..
– Я бывал в Турции и познакомился с турецкими нравами, - нисколько не смутившись, прошептал жених
Иоана вдруг бессильно уронила руки.
– Я не могу больше бороться, устала, - всхлипнула она. – Не могу воевать с собой и с тобой!
Любовник улыбнулся.
– Заключи перемирие с обоими, - сказал он. Подхватив Иоану на руки, он унес ее в опочивальню.
Он опять заставил Иоану умереть и возродиться – она как будто каждый раз рождалась в его руках новой женщиной! – а после ласк прилег рядом с нею.
Иоана, вся пылая, расплакалась от стыда, счастья и вины перед обоими возлюбленными. – Зачем ты все еще здесь? Не могу смотреть на тебя и думать, что ты так же мучаешься, как я, - прошептала она, отвернувшись от графа.
Андраши усмехнулся, перебирая ее влажные волосы.
– Я не так мучаюсь, уверяю тебя, возлюбленная, - сказал он. – Не терзайся больше никакими вопросами обо мне!
Потом коснулся пальцем ее губ и прошептал, лукаво улыбаясь:
– Ты сейчас впервые называла меня по имени.
Иоана широко раскрыла глаза и покраснела до ушей. Она не понимала до сих пор, как легко могла выдать себя в этом чаду любви, похожем на болезнь, в руках Андраши, - зато он, очевидно, превосходно понимал!
– Уйди, пожалуйста, - у нее вырвалась не то просьба, не то приказ. Иоана сознавала, что жестока к своему жениху, - но не могла вести себя иначе. Он же, очевидно, ни на миг не сомневался, как она поступит; с кошачьей ловкостью соскользнув с ложа, Андраши поклонился невесте, прижав руку к сердцу, и исчез.
Как же хорошо он успел узнать ее нрав, всю ее!
Андраши думал, что невеста заснет тотчас после объятий, - но, к его изумлению, она появилась на пороге его покоев через небольшое время. Волосы Иоаны были все еще растрепаны, щеки красны; но ей, очевидно, не было дела до пристойности своего вида.
– Если только я узнаю… что у тебя не христианское сердце, - с присвистом прошептала она, глядя ему в глаза, - если только я узнаю, что ты так страшно лгал мне и моей стране, никакая страсть, которую ты разжег во мне, не удержит меня от отмщения!
Венгр поднялся с кресла, в котором сидел и размышлял. Приблизившись к суженой, он взял ее за руку и прошептал, посмотрев в зеленые глаза:
– Чем хочешь ты, чтобы я поклялся, что я христианин?
– Клясться для христианина – грех, князь!
Иоана вырвала у него свою руку. Она закусила пальцы и сморщилась, как будто превозмогала великую боль.
– Нет… поклянись, - наконец приказала она глухо. – Поклянись жизнью своею, своим вечным спасением… и жизнью и спасением своих детей!
– Клянусь! – воскликнул он, нисколько не заколебавшись. Так клянутся в вещах, которым не придают значения.
Иоана опустила голову и схватилась за лоб.
– Как бы я хотела верить тебе!
– прошептала она мучительно, сжимая кулаки. – Боже! Ведь я люблю
Через мгновение венгр очутился перед нею на коленях. Схватив ее за руки, он уставился ей в лицо с изумлением, счастьем.
– Ты впервые сказала, что любишь меня!
Иоана, ничего не ответив, выскользнула из его рук и убежала к себе. Он услышал ее приглушенные рыдания. Вскоре они стихли, и в ее спальне воцарилась могильная тишина.
Бела Андраши подумал, что никогда еще не знал женщины такой силы духа.
В замке они пробыли еще целый месяц – Иоана своими глазами увидела, как мечтанья ее отца претворяются в жизнь. Когда началось лето, за Раду Кришаном послали в Буду: и боярин приехал, уже согбенный, древний старец… но при виде замка он на глазах у дочери окреп, налился силою и помолодел на десяток лет! Ради этого мгновения Иоана отдала бы собственные десять лет жизни!
Раду Кришан своими руками вознес и укрепил на самой высокой башне стяг с орлом, хранившийся в кладовой прежнего замка, - знамя, пережившее нашествие Дракулы. Это было опасное дело, еще и по немощи боярина, - но он никому не позволил помогать себе. Иоане казалось сейчас, что ее отцу безразлично, турок по отцу ее сердечный друг и их благодетель - или нет; и даже безразлично, что станется с Валахией. Жизнь Раду Кришана обрела свой венец.
А когда июнь подходил к концу, в замок Кришан прискакал гонец, принесший вести, которые вмиг заставили хозяев забыть все раздоры и все прочие цели. Влад Дракула тоже воссиял в своей главной славе, и жизнь его тоже обрела свой венец! Казна Валахии разрешилась от бремени!
– Теперь мы поедем в Брашов! – ликующе крикнул граф, посмотрев на невесту.
– Зачем? – широко улыбаясь и сверкая глазами, спросила его Иоана.
– Лучшие семиградские мастера выкуют для моей княгини доспех и оружие, - смеясь, отвечал ей Андраши. – Время для этого настало!
И они долго, счастливо смеялись вместе, обхватив друг друга за шею и прижавшись друг к другу лбами, как два безумца.
========== Глава 51 ==========
Продвигаться по Трансильвании было тоже опасно – хотя земля горела под ногами у всех христиан и неверных, вовлеченных в это страшное противоборство. Иоана выехала в мужском платье – красивый, удобный наряд, с трансильванской вышивкой и драгоценными застежками, который она с удовольствием сшила на досуге, но во время упражнений берегла. Упражнялась с мечом боярская дочь в другой одежде, попроще – тоже собственной работы… У Иоаны было уже несколько мужских нарядов, на разные случаи.
Но ни в одном из них она не походила на мужчину – только на принцессу орлов, принцессу-воительницу, какой осталась в стенающей памяти Корнела Испиреску. Сейчас поверх ее зеленой бархатной куртки, по рукавам и высокому вороту которой были раскиданы золотые цветы, был наброшен такой же зеленый бархатный плащ, сколотый на горле изумрудной фибулой, а на лбу Иоаны сверкал узкий золотой обруч. Распущенные волосы царственной всадницы струились свободно, не прикрытые ни покрывалом, ни повязкой.
Бела Андраши, ехавший рядом, был одет под стать ей – только его одежды были багряно-красные. Он предпочитал свои геральдические цвета и их оттенки. Глядя на это, Иоана сильнее всего сомневалась, что ее жених может оказаться турком… Однако необыкновенное коварство турок было всем известно.