Орлиное гнездо
Шрифт:
– С чем пришел? – спросил князь.
– Явились пастухи из твоей долины, государь, - потупив глаза, ответил витязь. – Они предлагают тебе помощь.
Все еще яркие, полнокровные губы Дракулы насмешливо изогнулись под длинными густыми усами.
– Чем же мне могут помочь мои пастухи?
– Бежать, - после небольшого колебания ответил Корнел. Он поднял глаза и воззрился князю в лицо. – Эти люди знают здесь каждую тропинку – ты же…
Дракула усмехнулся, почти повеселел после такой дерзости.
– Я же не бывал на моей земле уже десять лет и совсем не знаю ее! Что ж, введи их!
Корнел поклонился
– Государь, ты и в самом деле побежишь?
Дракула улыбался. Улыбка затаилась теперь и в его глазах, повидавших все, утомленных бесконечной человеческой подлостью и гнусью. Но не всегда люди боялись князя Цепеша, не всегда его и предавали!
– Нет, я не побегу, брат-дракон, - сказал Дракула. – Корвин придет.
Ночью Дракуле не спалось, хотя обычно день, посвященный упражнениям с оружием, которыми он никогда не пренебрегал, утомлял его достаточно, чтобы спать беспробудно. Он лежал с широко открытыми глазами и внимал тому, как за окном клокочет Арджеш, - и слышал, как рядом стонет во сне Елизавета, которую мучили тяжелые видения.
Вдруг что-то просвистело над его головой. Стрела! Дракула быстро сел в постели, ошеломленно глядя, как клюнувшая вытертый ковер стрела осталась лежать на полу.
Если бы Дракула не лежал, а сидел на кровати – или сидела его жена, – стрела вонзилась бы одному из них в висок.
К стреле была прицеплена записка. Спрыгнув с кровати, князь подхватил послание – и коротким осторожным рывком стащил клочок пергамента. Письмо было на валашском языке: незнакомая рука.
Надежда на помощь Корвина развеялась как дым.
“Дракон-красавчик на горе, - прочитал Дракула шепотом. – Скройся под землю. Не жди ворона: ворон дождется падали”.
– Раду, - прошептал господарь, уронив письмо.
Письмо от какого-то тайного доброжелателя означало, что Раду чел Фрумош, с подлыми боярами и собственными турецкими силами, сипахами*, подошел совсем близко и встал лагерем напротив Поэнари. Не сегодня-завтра он нападет на замок брата. Конечно, это послание могло быть военной хитростью; но о нем прежде всего непременно следовало оповестить рыцарей!
Не вспомнив о жене, Дракула выбежал за дверь. Елизавета, которая наконец успокоилась и крепко заснула, не пробудилась, даже когда ее муж за стеной начал громогласно созывать своих витязей.
Вести о штурме Поэнари достигли венгерского ставленника и его спутников через четыре дня. Иоана уже отдыхала в их комнате в гостинице Брашова, разминая колено, которое перетрудила в пути. Андраши был счастлив рассказать ей все – самолично, как он любил, с наслаждением переливая мысли и чувствования из своей души в ее.
– Цепеш бежал, - рассказывал венгр, улыбаясь: так, точно это он сам вынудил князя спасаться бегством. – На него напало турецкое войско под предводительством младшего брата. Несчастный!
Андраши рассмеялся и покачал головой, выражая в лице своем – каково это: иметь такого брата.
– Где же Дракула теперь? – спросила Иоана.
– Где-то у границ Трансильвании, скоро будет здесь – без сомнения, - сказал жених. – Дракула бежал подземным ходом, а потом запутал следы… должно быть,
ему помогли местные жители… однако вскоре дал знать о себе. Да такой, как он, и не станет скрываться. Не привычен таиться: нет, князю это стыдно!Венгр усмехнулся.
– Свою молодую жену он бросил на милость турок – потому что княгини с ним теперь нет. А вернее говоря – думаю, что Дракула бросил ее на милость братца… Ты знаешь, Иоана, как турки обходятся с пленными - и как мужеложцы ненавидят женщин?
“Не все”, - подумала Иоана.
Или же – все?
– Что сталось с ней? – спросила она, думая о несчастной Елизавете.
– Может быть, прыгнула в реку, - сказал Андраши.
Иоана посмотрела на него с ужасом.
– Но как это могло случиться? Ведь Дракула любил ее… я видела!
– Своими глазами? – весело спросил венгр. Иоана поджала губы и покраснела.
– Думаю, Дракула попросту ее забыл, - сказал Андраши, коротко и неприятно рассмеявшись. – Даже если и любил эту боярскую дочь когда-то, теперь нашлись дела поважнее!
Иоана сухо улыбнулась.
– И у тебя однажды найдутся дела поважнее?
Венгр побледнел.
– Ты равняешь меня с дьяволом?
– Почему бы и нет? Ты готовишься занять его место, - заметила Иоана, пристально глядя на жениха.
Он некоторое время молчал: хотя видно было, что внутри весь волновался, подыскивая достойный ответ.
– Ничего важнее моей чести у меня никогда не будет, - наконец сурово ответил Андраши. – А мужчина, бросивший жену на верную и позорную гибель, - человек без чести!
– С башни прыгнула моя сестра, - прошептала Иоана, не слушая его. – Моя добрая Марина покончила с собой…
Андраши прижал ее голову к груди, укачивая невесту. Он это знал. Хотя не знал о сестрах Кришан еще так много.
– Но ведь вы не бросили ее, - прошептал венгр. – А для Марины это был подвиг любви к семье! Господь ей простит!
Иоана засмеялась, потом заплакала. Не будь в их семье Корнела, Марина бы ни за что не прыгнула.
– Я так надеюсь, - прошептала она.
Она подняла глаза – перед нею было зеркало. Образ смуглой черноволосой женщины вдруг раздвоился перед утомленным взглядом, и ей показалось, что одна из женщин кивнула ей головой.
“Ах, Марина Кришан, моя возлюбленная злоумная Марина, - сколько же любви к семье и к сестре в тебе было?” - подумала Иоана.
– Ты устала? Хочешь спать? – заботливо спросил Андраши. – Я хотел сегодня же повести тебя заказать доспехи…
Усталость как рукой сняло. Иоана захлопала в ладоши и засмеялась.
– Конечно, пойдем как можно скорее!
* Сипахи – турецкая тяжелая кавалерия.
========== Глава 52 ==========
Доспехи, которые могли бы подойти ей после перековки, Иоана увидела готовыми – точно только ее и дожидались: она была высокая женщина, а низкорослых и слабогрудых воинов среди благородных людей, которые могли бы купить такие доспехи, - людей рыцарского звания, выросших в холе и довольстве, - находилось немного. Должно быть, потому эту превосходную работу никто и не брал. Латы вороненой стали, отделанные серебром, висели на стене в лавке оружейника – и, плененная их блеском, Иоана сразу же поняла, что они должны принадлежать ей.