Ортодокс или запретная любовь дочери премьера

– Твой, красавица?

Она отпрянула от него, но, увидев кошелек и руку в крови, округлила глаза и спросила удивленно - испуганно:

– Откуда он у вас? Ой, у вас кровь!

– Вот, возьми. Его у тебя украли. Воры лежат на участке 278 недалеко от свежей могилы моего деда Дроздова Сергея Василь..еви..ча. Там и но..жи. По..звони в поли...

Не договорив, он стал опускаться на землю, цепляясь за девушку. Последнее, что он увидел, были ее испуганные глаза над ним.

Глава третья

Эти же круглые глаза, только усталые и грустные, устремленные бесцельно в пол, он увидел, очнувшись на больничной койке. Он вспомнил, что это были глаза девушки в красной куртке, а лицо ее не помнил, но судя по глазам, это была она, и он стал ее рассматривать. Он вспомнил, что назвал ее красавицей, наверное, потому что была она вся такая яркая, модно одетая, выделяясь этим среди других. А сейчас красавицей она явно не была. Может, потому, что сидела на стуле, по-старушечьи согнувшись, опершись щекой о руку, сдвинув маленький нос и скривив бесцветные губы. Волнистые волосы, спадавшие на плечи, были всклочены на голове, словно, она только что сняла капюшон. Единственное, что приближало лицо к красоте, были уже угасавший загар и длинные темные ресницы.

– Их взяли?
– слабым чужим голосом спросил он.

– Кого их?
– вздрогнула она, устремила глаза на него, лицо ее моментально преобразилось, засияв, словно долина, над которой выглянуло долгожданное солнце из-за туч, она вскочила, уставилась на него, обернулась на дверь, опять повернулась к нему и только тогда пришла окончательно в себя.
– Ой, вы очнулись? Да, да, их взяли. И ножи нашли и еще деньги и "визу". Спасибо вам большое. Я так рада, что вы очнулись.
– На ее глазах блеснули слезинки.

– Где я?

– В больнице. Сейчас ваша мама придет. Я не представляю, как она будет рада. Вы четыре дня были в коме. Я сейчас позову врача.

В дверях она столкнулась с матерью и радостно сообщила:

– Полина Сергеевна, он очнулся. Я так рада. Я бегу к врачу и убегаю. А завтра я обязательно приду.

От вида еще более постаревшей матери Андрею стало не по себе, он попытался подняться и от боли в боку опять отключился. Сквозь пелену он слышал разговор:

– Он действительно приходил в себя?
– спрашивал мужской голос.
– И разговаривал?

– Он разговаривал со мной, - это был голос девушки.

– И я видела его глаза, - подтвердила мать.

Послышались приближавшиеся шаги, один глаз Андрея открылся, и он увидел мужское лицо с аккуратной бородкой.

– Похоже, вы правы. Не отходите от него. Как только опять придет в себя, сразу зовите меня. А ты перед уходом зайди ко мне.

Шаги, стук двери.

– Полина Сергеевна, я должна уйти. Завтра я приду. Постараюсь к трем, чтобы вы выспались. Я буду вам звонить. Если очень будет надо, приду, когда скажете. До свидания, Полина Сергеевна. И ты, Андрей, до свидания. Выздоравливай.

– До свидания, - ответил он.

Тишина.

– Полина Сергеевна, вы слышали? Или мне послышалось?

Андрей хотел подтвердить, но хватило сил лишь шевельнуть губами. Окончательно он пришел в себя под утро.

– Давно бы так, - сказал бородатый врач знакомым голосом. Он оказался совсем не старым, лет сорока, с очень приятным лицом, но не славянином, скорее всего, азербайджанцем или узбеком.
– А то напугал всех, особенно нас, врачей. Мы не могли понять, отчего ты потерял сознание: от травмы головы или от большой потери крови. Саму рану и одну кишку мы тебе заштопали. Боялись комы, которая может длиться месяцами и годами. Но, слава богу, можно уже сказать, не ошиблись в лечении. Человек ты, говорят, военный, герой, так что скоро поправишься. Тем более у тебя такие мама и невеста. Про маму я не говорю, она мать. А невеста твоя молодец. Не каждому с такой везет. Как мне, например. О такой любви я двадцать лет только мечтаю. Боюсь, что так холостяком и умру. Ее уже обрадовали?

– спросил врач маму. Русский язык у него был безукоризненный.

– Сейчас позвоню, - засуетилась она, открывая сумку.

Доктор поднялся и поинтересовался:

– Она сегодня придет?

– Обещала придти к вечеру.

– Передайте ей, чтобы зашла ко мне. А вы вот что. Кормят у нас не по - ресторанному или, мягко говоря, неважно, хотя для больных достаточно. Было бы полезно, если бы вы приносили ему дополнительно детское питание, йогуртики, например, куриный бульёнчик, сок ананасный. Это сегодня и завтра, а потом можно будет и борщ с бифштексом, можно сказать, все. - Врач повернулся к Андрею. - Эти две сопливые веревки я у тебя вытаскиваю, а капельницу придется потерпеть.

Он аккуратно, вынул трубки из носа и засмеялся, услышав чих Андрея. Его белым крепкими зубам можно было позавидовать. Когда за ним закрылась дверь, Андрей спросил мать:

– Ма, это он о ком говорил? Кому будешь звонить? Лене? Она приехала?

Ему показалось, что мать растерялась.

– Лены нет в Москве. Она отдыхает за границей.

– Ах, да, я забыл. А кому будешь звонить?

– Кате. Девушке, у которой деньги украли.

– А Лена тебе звонила?

– Звонила несколько раз, последний раз месяц назад.

Он вдруг испугался:

– А когда будет четырнадцатое августа? Я должен быть в части.

– Не беспокойся. Валера отправил Мише справку из этой больницы, что ты находишься здесь на лечении, и описал, как ты задержал бандитов. Миша ему ответил, что часть гордится тобой, желает тебе выздороветь и возвращаться, когда разрешат врачи.

Он зашевелил губами, что-то подсчитывая, проговорил неуверенно:

– Я что-то не пойму, когда будет девятый день. Не сегодня?

– Завтра. Я спрошу у врача, что тебе можно выпить?

– Не вздумай у него спрашивать, - приказал он.
– Водку, может, не надо, будет пахнуть, а привези какое-нибудь сладкое вино.

В этот момент заверещал телефон матери. Звонила Катя. Сообщив ей, что сын пришел в себя и чувствует хорошо, мать вдруг сказала: "А ты сама ему об этом скажи", - и приложила телефон к уху Андрея, шепнув: "Скажи, что ты ее слушаешь". Тот так и сделал, услышав в ответ всплеск ойкающей радости и "Что вам привезти?". Не зная, о чем с ней говорить, кроме спасибо, он проговорил "Большое спасибо" и отвернул голову от телефона. Зато мать с ней разговаривала, как с подругой или дочерью, называя Катюней. Она рассказывала о враче, уколах, и улыбка не сходила с ее измученного лица. С Леной она так ласково никогда не разговаривала. Выключив телефон, она сказала, качая головой:

– Какая же она хорошая, сынок. Я не знаю, что бы я без нее делала? Это она тебе эту одиночную палату пробила. Я чувствую, что не за дешево, а за сколько, не говорит. И за дорогие лекарства заплатила. Я спрашивала, сколько я должна, она и слушать не хочет.

Андрей и вправду чувствовал себя неплохо, а после трубок даже хорошо, и почти не мешала капельница, только хотелось подняться и походить. С позвонившим Валерой он разговаривал несколько минут, тот обещал завтра обязательно приехать и привезти, что надо.