Орудия смерти. Город Костей

На каминной полке стояла фотография отца. Светловолосый мужчина в военной форме. От уголков умных глаз лучиками расходились морщинки. Отец служил где-то далеко, причем у него было огромное количество наград. Правда, никто не принял в расчет военные заслуги Стинга Элиона чтобы хоть как-то облегчить жизнь его вдове. Он погиб в автокатастрофе, так и не увидев дочь.

После гибели мужа Лейла вернула себе девичью фамилию. Мать и дочь никогда не разговаривали об отце девочки. Однако Лейла до сих пор держала шкатулку с выгравированными инициалами «С.Э.» на столике возле кровати. Помимо медалей, которые она там хранила, о существовании отца напоминали лишь фотография, обручальное кольцо да прядь светлых волос. Иногда, вынув из шкатулки золотистый локон, Лейла задумчиво на него смотрела.

Щелкнул замок входной двери. Люси с размаху шлепнулась на диван и схватила с журнального столика первую попавшуюся книгу. Чтение считалось в их доме священным занятием; Лейла не станет отвлекать ее даже ради очередной выволочки.

Дверь с глухим стуком распахнулась, и на пороге возник Акно со стопкой больших квадратных листов картона. Когда он опустил их на пол, Люси поняла, что это сложенные картонные коробки.

— Здравствуй, дя… Акно, — запнувшись на полуслове, проговорила она.

Год назад Акно попросил Люси не называть его дядей Акно, мол, он еще не такой старый, и вообще это напоминает ему о «Хижине дяди Тома». А потом Акно деликатно добавил, что он ей не дядя, а давний близкий друг Лейлы.

— А где мама? — спросила Люси.

— Паркует машину, — ответил он.

Худощавый Акно был одет в неизменные старые джинсы и фланелевую рубашку. На носу криво сидели старые очки в позолоченной оправе.

— Напомни-ка: почему в вашем доме нет грузового лифта?

— Потому, что дом старый и у него свои заморочки, — пошутила Люси. — А для чего коробки?

— Твоя мама… решила убрать лишние вещи, — проговорил Акно, глядя в сторону.

— Лишние?

Он неопределенно махнул рукой:

— Ну… тут уже пройти невозможно. Ты ведь знаешь: она никогда ничего не выбрасывает… Что читаем?..

Акно взял книгу из рук Люси и прочел вслух:

— «В мире все же полно самых разных созданий, существование которых официальная наука не признает: фейри и гоблины, призраки и демоны…». — Акно внимательно посмотрел на Люси поверх очков: — Это для школы?

— «Золотая ветвь» Фрезера? Нет. Мы еще несколько недель не учимся. — Она забрала книгу. — Это мамина.

— Я подозревал.

— Акно?

Он рылся в ящике с инструментами, стоящем возле камина.

— Нашел! — Акно обрадованно вытащил оттуда багажный скотч.

— У тебя когда-нибудь так бывало: ты видишь что-то, а другие — нет? — тихо спросила Люси.

Акно выронил скотч.

— Как если бы я стал единственным свидетелем преступления? — не глядя ей в глаза, сказал он.

— Нет. Как если бы рядом стояли люди, которых можешь видеть только ты. Наверное, звучит дико, но… — Люси старалась подобрать слова.

Акно ласково взглянул на нее:

— Ты, как и Лейла, творческая натура. У художников иное, не доступное другим восприятие мира. Способность видеть красивое и ужасное в обыкновенных вещах — редкий дар, а не безумие. Ты особенная, и в этом нет ничего плохого.

Люси подняла ноги на диван и уперлась в колени подбородком. Она живо представила полутемный склад, кнут Эльзы, тело синеволосого парня, бившееся в предсмертных конвульсиях, и зеленые глаза Нацу. Красивое и ужасное.

— Интересно, а отец тоже по-особенному воспринимал мир?

Акно ошарашенно молчал. В следующее мгновение открылась входная дверь, и в комнату вплыла мама Люси. Цокая по паркету каблуками ботинок, она вручила Акно ключи от машины.

Золотистые волосы Лейлы, чуть темнее, чем у дочери, и раза в два длиннее, были закручены в пучок, который скреплял проткнутый сквозь него карандаш. Наряд состоял из заляпанного краской комбинезона, надетого поверх сиреневой футболки, и грубых ботинок. Люси часто говорили, что она похожа на Лейлу. Наверное, со стороны виднее. В одном Люси не сомневалась — фигурой она пошла в мать: обе стройные, с узкими бедрами и небольшой грудью. Только мама по-настоящему красивая — высокая и гибкая, а Люси — метр с кепкой — симпатичная, не более того. Люси с копной золотистых волос казалась себе тряпичной куклой рядом с Барби-Лейлой. А чего стоила мамина походка! На нее до сих пор оборачивались на улицах. А Люси вечно шаркала ногами. Однажды она тоже привлекла к себе внимание окружающих — когда свалилась с лестницы.

— Спасибо за коробки, — с улыбкой произнесла Лейла.

Акно взглянул на нее исподлобья. Желудок Люси сжался в тугой комок. Что происходит?

— Прости, что так долго. Парковка забита. Еле нашла место.

— Мам! — не выдержала Люси. — Для чего коробки?

Лейла медлила с ответом. Выдернув карандаш из волос, она засунула его за ухо и уселась рядом с дочерью на диван. Только сейчас Люси заметила, что у мамы темные круги под глазами и покрасневшие веки.

— Это из-за моей вчерашней выходки? — нарушила паузу Люси.

— Нет, — тут же ответила Лейла. И через секунду поправилась: — Не совсем. Ты вчера совершила большую ошибку.

— Я уже извинилась. Если хочешь посадить меня под домашний арест…

— О домашнем аресте речь не идет, — возразила Лейла. Ее голос звенел от волнения.

— Да скажи ты ей наконец! — не выдержал Акно.

— Не надо говорить так, будто меня здесь нет! — огрызнулась Люси. — Что ты должна сказать?

— Мы едем в отпуск, — с тяжким вздохом произнесла Лейла.

Акно хранил непроницаемое выражение лица.

— И всего-то? Вы едете в отпуск? — Люси обессиленно откинулась на спинку дивана. — Не понимаю.

— Едут все: ты, я и Акно. Мы отправляемся в загородный дом.

Люси взглянула на Акно: он угрюмо смотрел в окно, скрестив руки на груди. Странно. Акно очень любил этот дом. Он купил его десять лет назад, сам возился, ремонтировал, ездил туда при первой же возможности.

— Надолго?

— До конца лета, — ответила Лейла. — Если захочешь взять с собой книги, краски или еще что-нибудь, сложи в коробку.

— До конца лета?! — в ужасе повторила Люси. — Нет, так не пойдет. Мы с Жераром хотим устроить вечеринку перед началом учебы, а еще у меня осталось десять уроков в художественной школе…

— Увы, все это придется отменить.

В голосе матери зазвучал металл. Плохо дело.

— Но я уже оплатила весь курс! Целый год копить — и в итоге отказаться? А как же твое обещание? — Люси в отчаянии повернулась к Акно. — Скажи ей! Скажи, что так нечестно!

Тот, не двигаясь, смотрел в окно. Лишь мускул нервно подергивался на его щеке.