Осень бедствий

Благодарности, правда, за это не получил.

Генерал так же, при всех, прямо поинтересовался, какие планы у жома Пламенного. Услышал про свободу, равенство, братство - и поинтересовался еще раз, кто править будет.

Опять услышал про свободу, равенство и братство, плюнул на порог вторично - и ушел. В этот раз - беспрепятственно.

Не верил Валежный во все эти высокие идеалы.

Равенство?

Да позвольте, люди априори не равны друг другу! Кто-то выше - кто-то ниже, хотя бы и ростом. Сильнее и слабее, умнее и глупее, добрый и злой, жадный и щедрый, ленивый и трудолюбивый... о каком равенстве речь?

Братство? Вспоминаем историю из Книги Веры, про двух братьев, один из которых убил второго. Братья, да...

Свобода? А свобода одного вообще заканчивается там, где начинается свобода другого. И мера твоей свободы определяется твоими способностями.

Нет, не верил Валежный в лозунги. Не верил...

А сейчас, вот, объявился на пороге полковой канцелярии, и смотрел на Илью, подкручивая ус.

– Что делать думаешь, тор?

– Тор генерал...

– Без чинов, разрешаю...

Алексеев показательно развел руками.

– Не знаю, тор. Отправил своих людей в Звенигород - пока вестей нет.

– Какие тебе вести нужны?

– Да хоть бы - что с царской семьей.

Валежный помрачнел.

– Плохо с ними. Петер мертв.

– Что?!

– Тор Алексеев, я понимаю, вы любимец Петера, но его больше нет.

– Что?!

– Его. Больше. Нет.

Алексеев побледнел, словно мел. Эти новости сюда еще не дошли.

Нет?!

– А... семья?

– Пока неизвестно.

– Простите, тор.

Илья не смог оставаться в комнате, выбежал на крыльцо, впопыхах хлопнул дверью. Ветер ударил в разгоряченное лицо.

Анна...

Карие глаза, растрепанные волосы, робкая и одновременно нежная улыбка...

Анна...

Первый их танец. И она - такая уязвимая и нежная, с маргаритками в темных волосах.

Рука в руке...

Илюша, я тебя так люблю... я никогда не была так счастлива!

Анна над крохотным кулечком из пеленок...

Наш сын, Илюшка! Наш малыш... я умру без вас!

Анна...

И теперь - ее нет?

Да что...

Да гори оно все огнем!

А что делать?

Гаврюша?!

И Анны нет...

И...

Делать-то что?

Уходить?

Куда?

Или...

Илья метался взад и вперед, не зная, что предпринять.

Анна, Анна...

Любовь?

Он не знал, любовь ли это. Но что-то важное ему эта принцесса дала, что-то такое, без чего его мир никогда не будет полным.

И прежним тоже не будет.

На плечо опустилась тяжелая рука.

– Успокоился, тор? Пошли, продолжим разговор.

Валежный.

Илья опустил голову и пошел за ним, словно телок на веревочке.

В канцелярии Валежный налил коньяка в стакан, протянул Илье, сам взял второй.

– Давай, на помин души... хоть и не любил я Петера, а все ж не стоило бы им так-то...

– А как - стоило?

Коньяк обжег горло, хлестнул по нервам.

– Не знаю. Сейчас и не скажешь уже...

– Тогда о чем тут говорить?

– О нас. Русина осталась, даже если Петера нет. И кто-то должен ей править.

– Вы?

Валежный покачал головой.

– Нет. Мое дело сражаться, страну я погублю наверняка.

– Тогда к чему весь разговор, тор?

– К тому, что власть надо брать. Петер успел оставить наследника.

– Что!?

– Это правда.

– И... кого?

– А вот это неизвестно.

И Валежный, и Илья знали, что под этим подразумевается. Пока стоит Русина, пока есть законный наследник - никому другому на ее престоле не сидеть. Погибнут в несколько лет. Вот если бы наследник сам кому престол передал...

Петер отрекся?

На словах-то да. А магия таких вольностей не признает. Император может потерять голову, но не корону. Перед смертью Петер мог передать наследство - так он и сделал, и магия этот выбор приняла. А до того - простите.

В глазах высших сил он был императором, он им и остался.

Илья опустил руки.

– Но если так...

– Скажи, Илья... ничего, что я так? Я тебя лет на двадцать старше...

– Ничего, Антон Андреевич. Все хорошо, - безжизненным тоном отозвался Илья.

– Не хорошо. Но что мы можем сделать - это взять Звенигород под свой контроль. А потом передать власть законному наследнику.

– Антон Андреевич...

– Эти крысы, что сейчас пируют в Звенигороде, как на туше дохлой коровы, добровольно власть не отдадут. Явись пред ними хоть сам Творец, что они сделают?

Илья невесело хохотнул.

– А мы что должны сделать?

– Я еду к войскам. Ты - со мной?

Илья помолчал пару минут. Но - что его ожидало? Анны нет. Сын в Звенигороде, он получил от сестры телеграмму, она собирается уехать в деревню, но чуть позднее. Боится голода, в Звенигороде все же можно достать хлеб, да и ребенок... Георгий достаточно болезненный малыш, врачи и лекарства должны быть под рукой. И потом, все это долго не продлится. Может, пару месяцев, может, год... но не больше, правда же?

Потом народы выберет себе нового императора, и тот будет править разумно и справедливо.

Илья не был пока ни в чем уверен, но ведь такой кошмар не может длиться долго, правда? Да и Звенигород - хорошее место. Столица же!

За сестру он покамест был спокоен.

А самому?

Что его ждет?

Да ничего хорошего, можно даже не сомневаться! Ничего! Либо он переходит на сторону Гаврюши, либо на сторону Освобожденцев, либо - Валежный предлагал третий путь, который позволял сохранить хоть каплю уважения к себе.

Они офицеры!

Они присягу давали...

– Приказывайте, ваше высокопревосходительство, - вытянулся в струнку Илья, давая понять, что беседы «по душам» закончились.
– Все исполню.

– Приказ - идти на соединение с семнадцатым гвардейским. Сейчас подпишу приказ, будешь командовать. Оттуда телеграфируешь.

– Куда, выше высокопревосходительство?

– Мне. Я отправлюсь вот сюда, - палец с желтым крепким ногтем ткнул в карту. Здесь стоит Ферейский полк. Мы должны установить контроль над югом Русины. Если получится - можем начинать наступление уже зимой.