Осень бедствий
Шрифт:
Откуда взялись деньги?
За какие заслуги их оставили?
Знаете, вот вы эти вопросы задавайте, когда человек в себя придет! А когда он с похмелья...
Это слишком сложно для восприятия. Главное - деньги есть, их много, их надолго хватит. А потом - потом будет видно. Он человек культурный, воспитанный, столичное обхождение знает, не то, что местное быдло, вот его кто-то и уважил... и дальше уважать будут. Наверное.
Эх, хорошо пошла!
– Как ты себя чувствуешь?
Нини поежилась.
–
– Это у тебя температура. Ничего, пройдет.
– Правда?
– Точно.
– Анна...
– Яна. Зина, меня зовут Яна, запомни это. Всех подведешь...
– Яна... дурацкое имя.
– Конечно, Нини куда как лучше. На собачью кличку похоже, - ехидно парировала Яна. И тут же смягчилась, видя, как наливаются слезами глаза девочки. Чего она окрысилась на малявку?
Ведь тепличная же девочка, судя по памяти Анны, они все здесь такие...
– Яна... что мы дальше будем делать?
– Ехать вперед, - Яна даже плечами пожала в удивлении.
– Доедем до ближайшего крупного города, к примеру... что у нас там впереди? Ирольск?
– Да,, вроде бы. Я не помню...
– Я помню. Примерно. Ирольск мы проезжали, народу там много, город очень крупный, вот, там и остановимся.
– Остановимся?
– Конечно. Мне надо будет съездить в столицу, а ты подождешь меня в Ирольске.
– В столицу!?
Яна чуть поморщилась.
Выдавать все свои планы этой девочке она не собиралась. Та хрупнет, словно сухое печенье, при первом же нажиме. И без нажима хрупнет...
Лучше помолчать.
Но кое-что рассказать придется.
– Зинаида, ты помнишь, в каком мы положении?
– Да. Мама... папа...
Девочка захлюпала носом. Яна пересела к ней поближе и обняла малышку.
– Ну все, успокойся... они теперь у Творца, и смотрят на нас с облачка. И больно им не было. Правда.
– Да?
– Выстрел - и все. Они даже не поняли,, что умирают...
– Яна, а как ты уцелела? Как я уцелела? Я же ничего не помню...
Яна ехидно фыркнула.
– Скажи маме спасибо.
– Маме?
– Ну да. За зашитые драгоценности.
Зина ничего не понимала. Яна смилостивилась, и принялась объяснять внятно и на пальцах, как Гошке.
– Мама придумала зашить драгоценности в платья. Пули на них наткнулись, в моем случае пуля вообще срикошетила, а в твоем скользнула по украшению и застряла в теле, не повредив жизненно важные органы. Синяк, конечно, у тебя знатный. И рана поболит, и шрам будет. Зато - жива.
О том, что выживших добивали штыками и прикладами, а девочек вообще хотели пустить по кругу, Яна говорить не стала. Обойдется ребенок без такой правды жизни.
– Жива... живы...
– Если ты об остальных - я не успела.
– Ты?
– Я, Зина. Я... я перестреляла нападавших и забрала тебя. Вот и все.
– ТЫ!?
Глаза в девочки были большие, круглые...
Яна пожала плечами с раздосадованным видом.
– Я... помнишь - меня в Эрляндию
отправляли? Чуть не на полтора года?– Помню... да, помню, - кивнула головкой Зина. И тут же поморщилась от боли.
– Это же давно было!
– Давно - и недавно. Там скучно, сестричка. Бабушка не знает, на каком она свете живет, ее фрейлины - скопище старых грымз, вот мне и пришлось искать, чем заняться. Отставной военный научил меня стрелять и метать ножи в цель. Но поскольку это умение не пристало великой княжне... как ты думаешь, мама одобрила бы?
– Никогда!
– Вот. Пришлось молчать.
Зина округлила глаза.
– И ты молчала?
– Лидия знала. Все.
– Это ТАК странно...
– Зато живы остались.
С этим спорить было сложно.
– А теперь что?
– А теперь все зависит от нас. Для начала надо остаться в живых.
– А мы...
– Будет погоня. Наверняка. Я подожгла дом и угнала машину, нас будут искать.
– Ой...
– Поищут, да и успокоятся, никуда не денутся. У меня сейчас план такой. Мы пробираемся в большой город и находим, с кем уехать за границу. В тот же Борхум или Лионесс.
– Как... как кто?
– Инкогнито, Зина. Сначала - инкогнито, потом посмотрим, что будет твориться в стране. Мне бы тебя отослать, а дальше будет видно.
– Меня? Почему?
– Помочь ты мне не сможешь. А вот проблем будет много, - честно ответила Яна.
– Ты... ты хочешь от меня избавиться?
Яна закатила глаза.
Давно она с детьми не разговаривала, теряет квалификацию. Итак, приступим.
– Зиночка, детка, я не смогу ничего сделать с этими подонками, пока ты в опасности. Я не хочу, чтобы ты рисковала жизнью... ты должна продолжить наш род, род великих императоров...
Два часа ушли в расход.
Но - уговорила, уболтала, убедила.
Зина согласилась остаться в Ирольске, и если получится, отправиться оттуда в Борхум. Или... да хоть бы куда!
Фамильные драгоценности у нее есть, документы при девушках, а фамильное сходство с Шеллес-Альденскими у Зинаиды налицо. Придется перекрасить, кстати. И загримировать. В таком виде ее на улицу выпускать нельзя - во время революций мужики с катушек слетают и от крови пьянеют. Безнаказанность развращает, а девчонка-то симпатичная. Так сделаем из нее Страшилу, жаль, что с мудростью не получится!
Уедет за границу, и Яне руки развяжет, и сама будет в безопасности.
Практическая сметка у сестрички есть, рано или поздно сама решит, как лучше.
Или обнародовать свое спасение, или прожить жизнь тихо и спокойно...может, даже и второе выберет. Яна бы точно выбрала, да вот беда - год!
Какая уж тут тихая жизнь?! Спасибо, Хелла... это я без иронии. Хоть год, а мой! Надо рвать по максимуму! Эх, зажжем!
Что там было сказано у господ революционеров? Из искры возгорится пламя? Вот-вот. Рецепт прост. Спички, бензоколонка и немного фантазии. Мно-ого фантазии...