Осень бедствий

Замешательство мужчины длилось секунд двадцать. А потом он ожидаемо разозлился.

– Борзая, да?

– Породистая, - поправила Анна, решив не относить себя к конкретной породе собак.

– Чего?

– И не стану портить породу.

– Да я тебя...

– Неужели?
– подняла брови Анна. Здесь и сейчас она была целиком и полностью в безопасности. Вот на темной улице, в ночное время, разговор был бы другой. Но - там и тогда.

А вот здесь и сейчас все козыри были на ее стороне.

Что с ней могут сделать? Разговаривать?

Она уже показала, что не желает и не будет общаться.

Применить силу?

Опасно. Она ведь может и ответить. И не обязательно силой. Можно просто дойти до ближайшего городового... то есть написать заявление участковому. И его примут.

Да, это некрасиво. Но к эмигрантам всегда относятся с подозрением. Особенно местные органы правопорядка. Можно сказать, их первый и священный вопрос: «а чем это таким, дружок, ты на родине занимался?». И второй, вдогонку: «А почему ты уехал?».

Работа у них такая... тяжелая и неблагодарная.

И если Ринатиком и его семьей заинтересуется кто-то из участковых, то жить ему станет сложнее. Это Ринат понимал отчетливо. А потому...

– Погоди, мы с тобой еще встретимся!

Анна лениво улыбнулась.

Вот совершенно ей не хотелось ругаться. Поэтому она даже слов тратить не стала, ограничилась улыбкой. Грустной и самую чуточку насмешливой.

Встретимся?

Даже кошка может смотреть на короля, почему бы и незваному татарину не посмотреть на принцессу? Только не рассчитывай, что эта встреча будет иметь хоть какие-то последствия. Для меня.

А вот для тебя - возможно. И не самые приятные.

Рисковать Анна не собиралась. Но... но и рука у нее больше не дрогнет!

Хватит!

Домалодушничались дома!

– Простите, я по помойкам ходить не собираюсь, поэтому - вряд ли.

Ринат подскочил, словно ему крапиву под попу сунули, и вылетел за калитку. Та хлопнула.

Анна уже предвкушала второй раунд с Ольгой Петровной, но - калитка хлопнула еще раз.

– Яночка?

А вот этого человека Яна знала. И одобряла.

– Здравствуйте, тетя Зина.

– Здравствуй, Яночка!

* * *

У Яны двор был нормальный. Более-менее, активистов не считаем. Все же это не наркоманы.

А вот соседний двор, в котором жил наркоман по имени Михаил...

Тете Зине не посчастливилось жить в каморке через стену. И бедолага просто вешалась от такого соседства.

Ни поспать, ни во двор выйти, ни... да ничего! Никакой нормальной жизни!

Кто рядом с наркоманами жил, тот сразу поймет, а кто не жил - не дай такого Бог никому. Человек в наркотическом опьянении...

Нет, неправильно.

Не человек.

Тупое, злобное, агрессивное существо, все интересы которого сводятся к новой дозе. И чтобы ее достать, оно пойдет на все.

Украдет, убьет, изобьет... да хоть и на небо полезет! Это уже не люди.

Ремиссия? Детоксикация? Лечение? Да если бы это помогало!

Анна в этом сильна не была. А вот Яна знала. И сочувствовала. И тетя Зина, когда Яна уходила на смену, частенько отсиживалась у нее - а что там можно украсть? Заодно и кота покормит!

– Яночка, ты уж прости...

– Тетя Зина, я сейчас работаю шесть дней в неделю и живу в другом месте. Если вам надо у меня бывать - ключи вы знаете где.

Ключи Яна держала в одном из выдолбленных изнутри столбиков крыльца, здраво рассудив, что никто к ней не полезет. Разве что соседи...

А что у нее такого?

Да ничего! Хоть ты вообще дверь не закрывай!

– Яночка, спасибо тебе! И еще спасибо... арестовали нашего изверга!

– Вот как?
– заинтересовалась Анна.

– Вчера и арестовали! Обыск устроили, нашли у него за сараем какой-то нож...я сама-то не была, я работала, но нашли. Говорят, им шестерых человек убили.

– Двоих, - поправила Анна.

Тетя Зина вздохнула. Шестеро были интереснее.

– Ну, не знаю уж двоих, шестерых... я так скажу! Закрыли его, гада - и ладно! Подольше б посидел!

Анна кивнула.

– Да, надеюсь, теперь здесь потише будет.

– Да уж... Мамедовы эти... у тебя сахарку не найдется?

Анна истолковала это совершенно правильно. Как предложение побеседовать без посторонних ушей, и пригласила тетю Зину в дом.

Кажется, из дома Ольги Петровны донесся тоскливый вздох разочарованной сплетницы, но Анне было на это глубоко плевать. Пусть страдает!

* * *

В доме тетя Зина уселась на стул, и подперла подбородок рукой.

– Не нравятся тебе эти...?

– Не нравятся.

– Вот и правильно, чутье у тебя, Янка, хорошее. Знаешь, что эта чокнутая удумала?

– Нет.

– Она ж вечно лезет, познакомилась с ихней мамашей, и та ей напела в оба уха. Мол, хочет жить здесь, освоиться, мальчиков женить, вот если у Олечки есть на примете какая девушка... эта дурища тебя и назвала.

– Ничего, что я уже не девушка?
– в Янином духе уточнила Анна.

– А это им не помешает. Жилплощадь есть, родных, считай, нет...

– И отец есть, и мать, и сын.

– Все так. Но мать далеко, а сына можно и к отцу отправить. Да и так... известно же, коли баба на мужика вешается, то дети ей побоку.

Анна скривилась так выразительно, что тетя Зина и сама поняла всю абсурдность своего предположения.

– Так что ты уж не ведись! Дрянь эти Мамедовы, редкостная.... И никакой их отец не мулла! Точно!

– Да?

– Я с мусульманами знакома! Чтобы себя так вести, это на него и Аллах сверху плюнет, не иначе! Пить, жену бить, врать людям, лицемерить... да такого поведения ни один бог не одобрит!

Анна пожала плечами.

Чужая жизнь ее мало волновала, лишь бы ей жить не мешали. Тетя Зина еще некоторое время рассказывала местные новости, потом поцеловала Анну в щеку и пожелала удачи с работой.

И ушла.

Анна уселась на кровать - и горько вздохнула.

Правда, ну где взять деньги!?