Осенний лист или зачем бомжу деньги

–  Не, не бандиты, - помотал головой Окрошка.

–  А кто тогда?

–  Догадываюсь я, кто там свет включил. Бирюк, мать его. Точно он.

И словно в подтверждение его слов сверху прозвучал хриплый голос

Бирюка:

–  Эй! Это кто там шараебится, ешкин кот?

–  Бирюк!
– обрадованно воскликнул Альфред.
– Это мы с Василичем. А бандитов там нет?

–  Нет тут никаких бандитов. Один я. Забирайтесь, помогу. А кто такой Василич?

–  Это я Василич, - авторитетно заявил Окрошка.
– Не знал, как меня по отчеству? Теперь знать будешь, рожа уголовная!

Бирюк помог выбраться Альфреду, потом они вдвоем втащили в тамбур

Окрошку с костылями.

–  А я сразу, как вы ушли, сюда определился, - рассказывал Бирюк по дороге к кубрикам.
– Перетащил сюда кое-что из утвари, малость продуктов захватил. Какие нашлись. Выбрал себе конурку, обустроился, вас дожидаючись. Проходите. Голодные, небось. Сейчас подхарчитесь.

…А где Сидоров?

–  Нет больше Ляксеича, - горестно сказал Окрошка, усаживаясь на лежак.
– Убили его.

–  Как убили?

–  Напрочь. Взорвали.

–  Ешкин кот!

Окрошка покивал головой:

–  Нету больше нашего командира. Теперь придется мне тут старшим быть.

–  А ты не ошибаешься? Ты точно знаешь, что Сидоров мертв?

–  Точно. Мертвее не бывает. Всего осколками от гранаты посекло.

Вот, - Окрошка вытащил из-за пазухи лакированный туфель на правую ногу, - это все, что от нашего Ляксеича осталось.

Бирюк принял из рук Окрошки туфель, подержал, вернул, сказал со вздохом:

–  Да, дела… Жаль мужика. Правильный был. По понятиям жил.

–  Да иди ты со своими понятиями…, знаешь, куда?
– Окрошка спрятал туфель на груди.
– Ляксеич нам всем заместо отца родного был. Он… Он… Мы за него отомстить должны. Вот!

–  Кому? Кому отомстить-то?

–  Пархому.

–  Пархому?

–  Ему, вражине!

–  Теперь понятно, ешкин кот, - сказал Бирюк задумчиво.

–  Чего тебе понятно?

–  Чеченские боевики. Ведь это Сидоров четверых замочил?

–  Двоих, - поправил Бирюка Окрошка.
– Двоих я уделал. И еще уделаю. Всех этих чернозадых! Всю их шайку-лейку! Во главе с вожаком ихним. Всех до единого к едрене-фене!

–  Где же это Сидоров Пархому дорогу перешел?
– спросил Бирюк с задумчивым видом.
– Вроде бы разными путями они ходили. Где же пересеклись?

–  Где, где…? На бабе, где ж еще?
– ворчливо ответил Окрошка.
–

Хошь подробностей, Альф расскажет. У них там все запутано было…

Пока Альфред рассказывал Бирюку о Катерине, о том, кем был ей

Сидоров, не забыв поведать и о своих личных проблемах, Окрошка углядел на столике кусок засохшего черного хлеба и пустую консервную банку из-под шпрот с остатками масла и принялся грызть сухарь, обмакивая его в масло. Зубов у Окрошки было маловато, поэтому дело продвигалось медленно.

–  И какой у вас план?
– поинтересовался Бирюк, выслушав рассказ

Альфреда.
– К Пархому не так легко подобраться. У него в доме сигнализация. По периметру камеры видеонаблюдения через каждые десять метров установлены. Хоть не понятно, на хрен ему камеры и сигнализация, если в доме сотня боевиков, до зубов вооруженных?

–  А ты откуда про все это знаешь?
– невнятно спросил Окрошка мусоля во рту корку хлеба.

Бирюк пропустил вопрос Окрошки мимо ушей.

–  В его логове Пархома не взять, - продолжал он.

– И по дороге не перехватить. Он когда куда-нибудь выезжает, спереди и сзади его мерса два джипа с боевиками едут. И с ним рядом телохранители с автоматами. Останавливаются, коридор образуют, Пархом по этому коридору и идет. Мерс свой без присмотра никогда не оставляет. И ни за что в машину не сядет, пока его абреки ее со всех сторон не обнюхают. И вообще, он редко из своего дома выезжает. И никто не знает, когда в очередной раз выезжать будет…Сложную вы задачу себе поставили, мужики. Не взять Пархома в лоб, он свою жизнь серьезно охраняет.

–  Ни фига не сложную.
– Окрошка, наконец, доел сухарь. Весь его щетинистый подбородок был испачкан маслом.
– И в лоб мы его бить не будем. Мы его в зад долбанем, да так, что говно из ушей брызнет.

–  Как это в зад?
– с усмешкой спросил Бирюк.

–  В смысле, снизу. Из-под земли. Мы че, зря что ли с Альфом подземелье исследовали? А пластида…, - Окрошка взглянул на

Альфреда и поправился: - пластита…, у нас его хоть жопой ешь.

Бирюк посмотрел на Окрошку с восхищением:

–  Молодца, Окрошка! Не ожидал от тебя такой изворотливости ума и глубины мышления.

Окрошка не знал, как ему реагировать на слова вечного оппонента и подначивателя, он не понимал - подшучивает над ним Бирюк, как всегда или на этот раз хвалит по-настоящему. Огрызнулся на всякий случай:

–  Знамо дело, не такой дурак, как ты.

–  Это само, собой. А как вы пластид взрывать будете?

–  Как, как? Каком. Разберемся.
– Окрошка посмотрел на Альфреда, ожидая от него поддержки.
– Правда, Альф?

–  Нужны взрыватели…, - подал голос Альфред.

–  Зачем нам взрыватели?
– удивился Окрошка, не поняв о каких взрывателях говорит Альфред.
– Мы сами Пархома взорвать должны! Без взрывателей. Это наше дело - мое и твое, Альф. Им, взрывателям твоим, небось еще платить за работу придется.

–  Я имел в виду не людей. Взрыватели - это такие минибомбы.

Капсюль-детонаторы. Они передают взрывчатке начальный импульс и взрывчатка… взрывается.

–  А по-другому никак нельзя?

–  Я не знаю…

–  Ни хрена ты, Альф не знаешь! И где эти…, - Окрошка попытался воспроизвести услышанный термин, -…капсюли-дегенераторы взять?

–  Не знаю.
– Альфред сокрушенно пожал плечами.
– Я же только так… теоретически…

–  Теоретик хренов, - зло проворчал Окрошка.

–  Чувствую, мужики, без меня вам не обойтись, - вмешался Бирюк.
–

Найду я вам детонаторы. Точнее, не найду, а сам смастерю из подручных средств. Я в этом деле кое-что понимаю.

–  Ты?
– удивился Окрошка.

–  Да я. Приходилось мне в жизни такие сейфы вскрывать, где отмычки

–  как мертвому припарки. Эти сейфы только взрывчаткой открыть можно было. Так что…, можете рассчитывать на меня. И пархомовский особняк вместе с хозяином подорвать вам помогу.

–  А тебе-то это на кой?

–  У меня тоже счет к Пархому имеется. Неоплаченный. Думал, помру, так и не смогу должок вернуть. Мне ребята, ваше желание с Пархомом поквитаться в строчку. Да и Сидорова я тоже уважал. За такого мужика отомстить - святое дело.