Осенний лист или зачем бомжу деньги

'Грыга'! Это их условный сигнал. Если 'грыга', то Эдик желает сообщить ему нечто важное и не для посторонних ушей. Значит, Гоше надо перезвонить Эдику на мобильный. Не со служебного и не с домашнего. Береженого бог бережет.

–  Так давай вечером посидим, - предложил Мотовило.
– Втроем - ты, я и Наденька моя. Разбирайся со своей грыгой, - Гоша подтвердил, что условный сигнал он принял и обязательно перезвонит, - и давай ко мне. Ты парень не женатый, стало быть, свободный, как ветер. А моя

Наденька свет Петровна с малой родины гостинец привезла. Из Холмов.

Тесть кабанчика заколол к ноябрьским. Коньячок под свеженинку идет - любо-дорого. Ну, как?

–  Я обдумаю твое предложение. До связи.

–  До связи.

Второй сеанс связи состоялся через пару минут. Гоша только отъехал от управления и остановился у первого таксофона.

–  Але! Что там у тебя за грыга?

–  Всем грыгам грыга. Ты говорил, что труп, который мы вывезли от гостиницы…, ну…, что этот человек мог бы стать твоим другом.

–  Говорил, - мрачно ответил Гоша, хоть Эдик и не спрашивал, а просто напоминал ему его же слова.

–  Так вот - тебе и ему такая возможность представилась.

–  Не понял.

–  Труп этот вовсе и не труп.

–  Что?

–  Он жив и совершенно неплохо себя ощущает.

–  Что?
– заорал в трубку Гоша и от неожиданности ее выронил. Потом долго пытался поймать раскачивающуюся на металлическом шланге у самого тротуара трубку, наконец, поймал:

–  Эй, Эдик! Повтори, что ты сейчас сказал!

–  Я думал, что ты в обморок упал. Долго молчал.

–  У меня трубка из руки выскользнула…Ты что, серьезно насчет

Сидорова?

–  Так у него Сидоров фамилия? Живым твой Сидоров оказался.

–  Но как же…? Ты же сам смерть констатировал?

–  Констатировал. А он взял и ожил. Бывает такое. Видно не все еще дела на этой грешной земле человек сделал. Видать держит его что-то на ней. Или кто-то.

–  Ты прав, есть у него здесь дела.

–  Кому-то задолжал?

–  Скорее ему задолжали… И где он сейчас? В морге?

–  Зачем живого в морге держать? Раненного, но живого? Морг не больница. Я почему-то решил, что докладывать руководству о том, что труп ожил, не стоит. По-тихому перевез его к своему корешу. Ну, ты его знаешь, к Трудникову Семену.

–  Во вторую городскую?

–  Не совсем. В бывший профилакторий завода 'Искра'. Там есть все, что нужно - койки, матрацы, одеяла, даже кое-что из медицинского оборудования сохранилось. Все это богатство перешло на баланс второй городской после того, как завод развалили, там у них сейчас что-то вроде склада. Они там свои профессиональные праздники и дни рождения отмечают. Кстати сказать, сегодня вполне возможно годовщину победы над поляками справлять будут.

–  А Сидоров как?

–  А Сидоров не будет. Ему еще рано за стол садиться, и спирт медицинский пить рано.

–  Да я же не о том!

–  Шучу. Сидоров в процедурном кабинете лежит, а кабинет заперт.

Кроме того, процедурная на втором этаже, а гулянки свои медицинские работники в холе на первом этаже проводят. Да и я же сказал - возможно! Может и не будут. Праздник-то, сам понимаешь, не профессиональный. И вообще я думаю, они его еще вчера отметили.

–  Я должен видеть Сидорова.

–  Позже. Он сейчас спит. Я его только час назад прооперировал.

Извлек из спины четыре осколка. Один, самый здоровенный, рядышком с позвоночником сидел. Чуточку бы поближе к позвоночному столбу и кранты. В лучшем случае инвалидом не ходячим на всю жизнь остался бы…И сотрясение мозга у него не слабое, хоть и голова крепкая.

–  Ты осколки, надеюсь, не выбросил?
– осторожно поинтересовался

Мотовило, и ему вдруг сразу стало стыдно за свой вопрос.

–  Эх, мент ты мент!
– пристыдил его Эдик Мому.
– Человек можно сказать с того света вернулся, а ты…, 'осколки не выбросил?'. Не выбросил я осколки. У меня они.

–  И все же, когда я смогу его увидеть?

–  Слушай, Гоша, иди-ка ты… домой. Я Сидорова твоего немного позже посмотрю, перевязку обновлю, потом тебе позвоню, и ты подъедешь. Ну, все, бывай. До связи.

–  До связи…Эдик!

–  Что?

–  Спасибо тебе… за Сидорова.

–  Я хоть и имею дело с трупами, но клятву врача тоже когда-то давал, - проворчал Эдик.

–  И за то, что не доложил…

–  Чего не сделаешь ради собутыльника.

–  Спасибо.

7.

–  Вот эту приладу нужно будет воткнуть в пакет пластида…

–  Пластита, - поправил Бирюка Окрошка.
– Сколько раз повторять: не пластид, а пластит. Правильно говорить надо.

–  Пластита…, - поправился Бирюк.
– А потом… - Он продемонстрировал слушателям старый мобильный телефон с перемотанным синей изолентой корпусом.
– Потом кнопку вызова абонента нажать и…ба-бах!
– И нажал кнопку с изображенной на ней зеленой трубкой.

Окрошка отпрянул от Бирюка, как от чумного.

–  Не боись, Окрошка!
– усмехнулся старый вор.
– Взрыватель-то вот он. Если бы он был в пластит воткнут, тогда…

–  Раз в год и палка выстрелить может!

–  Да?
– удивился Бирюк.
– Ни разу о таком не слышал…Дело тут в том, что подача сигнала на капсюль-детонатор приводит к тому, что контакты взрывателя…

–  Стоп!
– остановил его Окрошка.
– Мне поровну, как и что там срабатывает. Лишь бы рвануло как надо. Чтобы дом этого мудака

Пархома взлетел в воздух. Будет взрыв, гарантируешь?

–  Гарантирую.

–  А сколько пластита с собой возьмем?
– поинтересовался Альфред доселе молчавший и думающий о чем-то своем.
– Здесь важно не просчитаться. Чтобы уж наверняка. Дом у Пархома большой.

–  Думаю, двух-трех пакетов будет достаточно.

–  Ну, уж хрен там!
– запротестовал Окрошка.
– Пластит халявный, чего его жалеть? Возьмем ящик, мало - два. Допрем, ничего. Ты, Бирюк обещал помочь? Значит, поможешь Альфу до места столько пластита допереть, сколько надо, чтобы все это осиное гнездо к чертям. А дальше уже наше дело.