Ошейник для Лисицы 2

Я потряс мордой, разгоняя сон. Вот она, такая милая и прекрасная, лежит рядом с тобой и спит. Спит как никто другой, потому что только я могу осознать, насколько лисица может быть дорога мне. А главное — она знает об этом и разделяет со мной любовь.

Я не стал её будить, просто вылез из-под одеяла, постарался как можно тише расчесаться и вышел из спальни.

Клан спал. Мирная, спокойная жизнь дарует нам всем такую награду — спокойный и безмятежный сон. По моему замку на правах полного хозяина гулял ветер, периодически хлопая незапертыми дверьми и завывая в длинных коридорах, вырубленных в дереве.

Я решил прогуляться, пока никто ещё не проснулся. Я очень-очень редко вижу свой замок в таком умиротворённом состоянии. Да, я прожил в нём всю свою жизнь, изучил каждые его ход и всего тайны, можно даже сказать, подружился с ним. Не так давно я понял, что мой замок — это такой большой живой организм, а мы всего лишь паразиты, копошащиеся в его нутре. Даже моя жена, очень любящая растения, порой гладит кору древнего дерева, общается с ним, иногда даже что-то просит. Я держался куда проще — просто гулял по нему, иногда прося у него прощения. И сейчас у меня было за что извиниться: зайдя в главный зал я прижал уши от холода. За ночь тут очень похолодало: подушечками лап я чувствовал росу, которая появилась на ковре. А ещё чувствовались мелкие осколки стекла; эвы хоть и убирались здесь довольно долго, но всё равно они не смогли вытряхнуть из ковра все остатки шикарного витража.

Я побродил немного по большому залу, погладил большой дубовый стол, за которым обычно проходили клановые совещания. Я знаю, замок запоминает и хранит всё что здесь когда либо происходило, но вот как спросить к него так нужные мне вещи — я не знал. Да и даже если бы знал — воспользовался бы?

Снова в голову забрались сомнения по поводу предстоящего решения. Я решил обдумать два варианта самых вероятных исходов этого дела.

Меня поймают.

Это мне представлялось почему-то лучше всего. Сталь наручников холодит запястья, меня ведут к парапету, и там вешают. Нет, будучи обвинённым в таком преступлении, я не смогу выкарабкаться никакими силами. Любой провал повлечёт за собой только смерть.

А если у меня получится?

Вот тут моё воображение давало сбой и я терялся в догадках. Ну что со мной может произойти, когда я ограблю целое королевство?

Почему-то опять думалось о смерти и представлялись довольно ужасные картины всевозможных побоищ за всё это золото. Я ведь не смогу охранять его достаточно хорошо, тут целая армия нужна.

Но мне придётся отдать три четверти пиратам. Не жалко в принципе, но всё равно. Даже одной четверти мне хватит что бы купить половину родного королевства в собственность. Да и зачем мне столько золота, действительно?

Реальная его польза была в авторитете и славе, которую я заработаю, если проверну это дело. О таком не мечтал никто, и скорее всего не мечтает.

Кроме меня.

Если я совершу это ограбление — моё имя надолго останется в истории.

А это очень приятно, как ни крути.

Всё равно выбор был слишком сложным для меня.

Я бродил по своему замку не один час, прежде чем утреннее солнце разогрело влажный воздух, и день полностью вступил в свои права. Успел я заглянуть и на самую высокую башню своего замка. Дерево — это лишь основа для моего дома, на нём было множество каменных надстроек. Конечно, до королевского замка мне никак не дотянуть, но то что у меня есть этот дом делало мою особу несколько выше, чем обычное зверьё.

Первой в зал пришла Флёр — в лёгкой белой пижаме и явно не выспавшаяся. Зевая, она стала готовить себе крепкий чай, будто меня и не замечая. Пока чайник грелся на огне, она достала буханку хлеба и стала откусывать прямо от него.

– Как ночка, Флёр? — тихо спросил я, удивляясь домашнему наряду лисицы.

Глава клана что-то недовольно пробухтела, набивая пасть хлебным мякишем. Булка была совсем свежей — испекли только вчера.

– Утро-то, надеюсь, доброе? — я и не пытался её понять.

– Более-менее... – ответила Флёр, прожевав. Она налила в свою кружку заварки и поставила передо мной мою любимую большую фарфоровую чашку.

Я тоже взял себе чаю, и посмотрел на Флёр. Лисица вдруг необычайно строго посмотрела в мои глаза и шепнула на пределе слышимости:

– Это был не сон.

– Не что?

Но вдруг я ощутил как к вискам припала кровь, а глаза буквально начали вылезать из орбит. Схватившись за виски, я сдавил свою голову, потому что думал будто она сейчас взорвётся!

В моей памяти из бездны океана всплыл целый материк, и наполнил мозг какими-то странными, новыми, свежими воспоминаниями о том...

Из носа пошла кровь и я слегка запаниковал, ища на столе салфетку. Сидящая напротив Флёр невозмутимо сунула мне под нос белый носовой платок.

– Побочный эффект, Ренар.

– Что со мной происходит!?

– Твоя память сейчас переливается заново, дополняя её всем тем, что случилось в эти четыре месяца, которые ты отмотал назад.

– Ты тоже помнишь это!? Какого... я думал это обыкновенный кошмар!

– Вспомни, сколько раз ты хотел чтобы это всё оказалось кошмаром... – спокойно напомнила мне Флёр и я с огромным ужасом в глазах посмотрел на неё...

– Эмерлина...

– Ренар, стой! – она бросилась за мной, а я со всех лап помчался в спальню.

Я пересёк весь замок за какую-то минуту, забежал наверх и распахнул дверь, остановившись в проёме.

Лисица натянула одеяло до груди, скрючив недовольную мордочку – и то только потому что за моей спиной появилась Флёр, которая попыталась остановить меня, но не смогла – я буквально пролетел расстояние от двери до тёплой двуспальной кровати, потом плюхнулся рядом с ней, обнимая всем, чем только можно и как можно сильнее.

– Эмерлина! – завопил я от радости, вызвав напуганную улыбку Флёр, – Как же я рад что ты есть у меня!

– А что случилось? – озабоченно спросила моя жена, радуясь такому вниманию.

– Ничего! – радостно завопил я, – Ещё ничего не случилось, даааа! – Я рассмеялся как маньяк.

Флёр покрутила пальцем у виска, и моя жена улыбнулась. Конечно, ведь с ней всё было в порядке...

Когда первая волна эйфории от обретения погибшей жены прошла, я встал и расцеловал её мордашку как никогда раньше. Эмерлину такое внимание уже не пугало, она любила ласки, поэтому охотно подставлялась им. Но когда моих сил уже не осталось, я просто встал перед ней на одно колено, смотря на неё.

– Эмерлина... – начал я, подыскивая самые красивые, самые искренние слова, – Дорогая моя... самая ценная на всём свете. За эту ночь я понял, что больше никогда не смогу с тобой расстаться. Прошу прости меня за всё, за все те обиды, за всё то время, пока меня не было с тобою рядом – теперь я обещаю тебе одно! – Я вздохнул поглубже, – Больше я никогда не подведу тебя, обещаю! И это не то обещание, которое я... обычно не исполняю, нет. Прошу поверь мне... Поверь лжецу, когда он признаётся в любви самой дорогой... Дороже всех сокровищ, что он наворовал...