Оскал Фортуны. Трилогия

– Сможешь подать мне корзину? – раздался сверху озабоченный голос.

– Конечно! – бодро отозвался Александр и тут же пожалел о своих словах.

– Как ты только её дотащила! – процедил он сквозь стиснутые зубы, запредельным усилием вздергивая вверх руку.

Если бы танцовщица тут же не подхватила корзину, через миг пальцы юноши безвольно разжались.

Мерисид тихо засмеялась.

– Теперь залезай сам! Да подожди, держись за меня.

Алекс еле вскарабкался по полуобвалившейся стене и на секунду замер. Настолько открывшаяся картина отличалась от того, что было за его спиной. Обширный двор с кучками песка и редкими клочками светло зеленой травы, сломанные ворота между высоких пилонов, двойная цепочка скульптур, протянувшаяся от ворот до неглубокой ямы на месте засыпанного песком священного водоема. Бившее в глаза солнце мешало разглядеть, что за животные сидят на невысоких каменных постаментах. В углу возвышался приземистый, темножелтый храм, чьи очертания терялись на фоне пустыни, раскинувшейся за противоположной оградой.

Мерисид спрыгнула на кучу песка, приняла у Александра корзину, сумку и помогла спуститься с ограды.

– Это бывший храм Баст, – на ходу говорила девушка, направляясь на задний двор, где располагались лишенные крыш хозяйственные постройки. – Последние жрецы ушли отсюда два года назад.

– Почему? – хрипло спросил юноша, стараясь отвлечься от бушевавшей в боку боли.

– Канал зарос, – ответила Мерисид, перекладывая корзинку из одной руки в другую. – Озеро Цимл пересохло, люди покинули Вачам, за ними ушли и жрецы.

– Так это Вачам? – продолжал расспросы Алекс.

– Еще нет, – девушка вытерла пот. – Город чуть дальше.

Они подошли к задней стене храма. Мерисид с тяжелым вздохом поставила свою ношу на песок, юноша без сил опустился рядом.

– Пришли уже, – постаралась приободрить его танцовщица. – Сейчас только факел возьму.

Она нырнула в полуразвалившийся дверной проем, чемто зашуршала и вышла, в одной руке держа три короткие палки с намотанным тряпьем, а другой – отряхивая юбку от песка.

– Я здесь была год назад, – сказала танцовщица. – С одним мужчиной. Он ездил на охоту в пустыню и припозднился. Пришлось ночевать здесь.

– Не испугались? – усмехаясь, спросил Александр, наблюдая, как девушка ловко высекала огонь.

– Чего? – удивилась Мерисид и, взмахнув факелом, раздула пламя.

– Ну, всетаки храм, – юноша встал, опираясь на стену.

– Я же не дурочка деревенская, – фыркнула танцовщица и протянула факел Алексу. – Святыню отсюда увезли, службы не проводят. Теперь это просто больше здание.

– Тебе виднее, – пожал плечами Александр.

Девушка навалилась всем телом, уперлась босыми ногами в каменные плиты, и толстая, украшенная резьбой дверь недовольно скрипнула набившимся в бронзовые петли песком. Из открывшегося проема пахнуло пылью и прохладой.

– Заходи, – приглашающе кивнула головой Мерисид и уверено зашагала по широкому темному коридору.

– Здесь хранили святыню, – проговорила она, осветив факелом квадратную комнату со стенами от потолка до пола покрытыми бесчисленным множеством иероглифов и рисунков. – Тут нет окон. Тебе лучше расположиться в молельном зале.

Узкие полоски солнечного света из расположенных под потолком окон прорезали обширное помещение подобно лучам прожекторов, отражаясь от белых стен и колонн, разрисованных яркими картинками. В углах на невысоких постаментах стояли метровые статуи женщины с кошачьей головой.

В центре на полу чернели угли костра.

– Странно, – пробормотала девушка. – Раньше здесь этого не было.

– Наверное, еще ктото ночевал, – сказал Алекс, опускаясь на колени. Пепел покрывал тонкий слой песка и пыли.

– Этот костер жгли уже очень давно, – успокоил он спутницу.

– В углу сухой камыш, – быстро заговорила Мерисид. – Здесь в корзинке циновка, вода, пиво, лепешки, сухая рыба и еще коечто. Ночью из храма не выходи. Сюда иногда забредают львы и гиены.

Александр посмотрел на широкий главный вход.

– Не бойся, – перехватила его взгляд девушка. – Эти двери только тараном прошибешь.

– Надеюсь, – пробормотал он.

– Когда я приду в следующий раз, не знаю, – предупредила танцовщица. – Выздоравливай. Это все, что я могу сделать для тебя и Анукрис.

Мерисид замялась.

– Передай ей чтонибудь. Очень уж она за тебя переживает.

– Скажи, что еще пару дней, и я смогу набить морду Растору, – улыбнулся Александр.

– Кому? – нахмурилась девушка.

– Она знает, – заверил ее Алекс. – Ты главное передай.

Мерисид кивнула. Парень закрыл за ней дверь, задвинул толстый засов и вернулся в молельный зал.

Юноша без труда отыскал в углу большую кучу пожелтевшего, ломкого камыша. Бросил сверху циновку и со стоном лег. Как бы Александр не бодрился перед прекрасной танцовщицей, чувствовал он себя хреново. Гудела голова, тело бросало в озноб, растревоженная рана в боку вновь горела огнем. Юноша наделал лекарства, запил его вином, найденным в корзине, без аппетита зажевал все лепешкой и финиками.

Под действием высокой температуры и выпитого вина сознание Алекса стало погружаться в какоето полусонное состояние. Парень то лежал с закрытыми глазами, то бездумно смотрел на вечный танец пылинок в солнечных лучах. "Этот гад попортил меня сильнее Низы", – мелькнула ленивая мысль, и вновь в голове воцарилась гудящая пустота.

Вдруг Александру показалось, что стоявшая в углу статуэтка богини Баст повернула голову и взглянула на него большими кошачьими глазами пронзительно голубого цвета.

– Привет, бред, – прошелестел он спекшимися губами. – Здорово, глюк.

Скульптура словно раздвоилась. Одна, как и положено нормальному произведению искусства, осталась на постаменте, вторая ловко спрыгнула и направилась к нему, постепенно подрастая.

"А платье то на ней точьвточь, как я сшил Айри когдато", – подумал Алекс.

Не оставляя следов на покрытом пылью полу, богиня подошла совсем близко, села прямо на воздух, положив нога на ногу и раскачивая блестящей сандалией метре от его глаз.

– Ты сиамская или чеширская? – выдохнул юноша, глядя на поросшую темнокоричневым мехом мордочку, растянутую в острозубой улыбке. Вдруг по ней стали пробегать волны. Александр мигнул. На месте улыбающейся кошкоголовой женщины сидела маленькая девочка с длинными волосами, игравшими всеми цветами радуги.

– Такто ты встречаешь старых знакомых?

Глава VII. Как спрашивают, так и отвечают

– …Я уверен. Уотсон, – и уверенность эта проистекает из опыта, – что в самых отвратительных трущобах Лондона не совершается столько страшных грехов, сколько в этой восхитительной и веселой сельской местности.