Оскал Фортуны. Трилогия

– За ней послать прямо сейчас? – та свела на переносице густые начерненные брови.

– Попозже, – сказал Тусет и обратился к садовнику. – Продолжай.

Тот смущенно кашлянул.

– Ну, значит, подбежали мы к воротам, а калитка то открыта! Я сразу подумал, что дело нечисто. Заглянул и увидел старика Минту. Он лежал около своей каморки, а вокруг кровь. На крыльце сидела Ренекау, тоже вся в крови.

Слуга вытер нос тыльной стороной ладони.

– Она, как увидела нас, и давай кричать: "Чужак Алекс всех убил! Чужак Алекс всех убил!"

Садовника передернуло.

– Мы к ней бросились, помогли зайти в дом, уложили на циновку в зале.

Он виновато посмотрел на гостя хозяйки.

– Там же и госпожа Нефернут лежала. Мертвая уже.

– Где? – быстро спросила Хатанук. – В каком месте зала?

– Так у выхода в коридор! – ответил слуга.

– Ренекау чтонибудь еще сказала про Алекса? – поинтересовался Тусет.

– Кричала, что он сошел с ума и стал всех убивать.

– А еще? – настойчиво допытывался жрец. – Не сказала, куда он побежал? Не кричала, что его надо ловить? Ну, вспомни?

– Нет, господин, – замотал кукольной головкой садовник. – Велела звать мождеев, а про Алекса больше не сказала ничего.

– Как она выглядела? – заметив недоумение слуги, Тусет пояснил. – Куда её ранили? Вы что её не перевязали?

– В грудь, господин мудрец, – растерянно пробормотал слуга. – У нее всё платье было в крови. Но мы её не трогали. Она не велела. Я послал Тулама за мождеями, а сам пошел в сад, узнать, что с остальными слугами. Гебареф, садовник ваш, лежал возле новой клумбы, а старая Мермуут на кухонном дворе у опрокинутой печки.

Он вздохнул.

"Как могла громко кричать раненая в грудь женщина? И почему она не дала себя перевязать?" – мысленно спросил у себя жрец, уже зная ответ.

– Ты не видел гденибудь большого сундука с раскидистым деревом на крышке? – поинтересовался он.

– Не заметил, господин, – виновато развел руками садовник. – Какойто пустой сундук лежал у каморки привратника. – Но что на нем нарисовано, не помню.

– А когда ты нашел госпожу Нефернут, на ней были драгоценности?

– Да, мудрец, – кивнул собеседник. – Красивый серебряный браслет с бабочкой и золотое ожерелье. Но мы ничего не брали. Клянусь Сетом!

Помявшись, он добавил:

– Я еще специально показал их мождеям. Чтобы потом не говорили, будто мы чтото взяли в твоем доме.

– Я не сомневаюсь в вашей честности, – заверил его жрец и поинтересовался: – Долго пришлось ждать мождеев?

– Нет, господин, – покачал головой мужчина. – Они пришли очень быстро. Тулам встретил их на улице недалеко от нашего дома. Они как раз шли к каналу.

– А ты, случайно, не знаешь их имен? – поинтересовался жрец. – Хочу отблагодарить за помощь.

– Нет, господин, – развел руками слуга. – Я редко выхожу из дома. Спроси у господина Моотфу.

– Обязательно, – пообещал Тусет и чуть кивнул лысой головой: – Спасибо тебе, что не оставил моих слуг.

Потом, обратившись к внимательно следившей за разговором хозяйке, попросил:

– Нельзя ли мне переговорить с вашей кухаркой.

– Позови, – кивнула женщина тремя подбородками.

Пока мужчина ходил за служанкой, Хатанук пристально разглядывала гостя, сурово сжав пухлые губы.

Женщина средних лет, с тусклым болезненным лицом испуганно смотрела на хозяйку, судорожно разглаживая большими руками складки на засаленной юбке.

Тусет не знал имени кухарки, а хозяйка не удосужилась его назвать.

– Добрая женщина, – нашел нейтральное обращение Тусет. – Мне сказали, что ты первой услышала крик несчастной Ренекау.

Прежде чем ответить, служанка посмотрела на госпожу. Та величественно кивнула крашеными брылами щек.

– Она так громко крикнула, мудрец, что я выронила сковородку себе на ногу, – не поднимая головы, пробубнила женщина.

– А перед этим в моем саду было тихо? – как можно доброжелательнее расспрашивал второй пророк.

– Не могу сказать, – пожала костистыми плечами кухарка. – В последнее время там часто кричали.

– Почему? – удивился Тусет.

– Госпожа Нефернут наняла людей, чтобы приготовить дом и сад к вашему приезду, и иногда торопила их, – собеседница подняла на него тусклые, серые глаза. – Часто и они ругались между собой. Я редко прислушивалась. Некогда, нужно как можно лучше работать, чтобы заслужить одобрение моей госпожи.

Хозяйка растянула в улыбке полные губы.

– Значит, ты не слышала ничего подозрительного? – продолжал допытываться жрец и посмотрел на Хатанук.

– Вспомни, Матамер, – присоединилась к его просьбе госпожа.

Женщина наморщила низкий лобик так, что густая, короткая челка наползла на глаза.

– Кажется, незадолго до того, как закричала Ренекау, я слышала громкие мужские голоса.

– Мужские?

– Да, мудрец, – уверенно сказала кухарка. – Похоже, что ктото ругался.

Служанка ушла. Жрец вновь отказался от пива и собрался уходить.

– Мудрец, зачем тебе нужно было расспрашивать слуг? – напрямик спросила его Хатанук. – Только не говори про обряд. Я не настолько глупа.

Тусет предполагал, что соседку могут насторожить расспросы её слуг, и на всякий случай приготовил объяснение.

– От вас ничего не скроешь, госпожа, – с деланной досадой развел он руками. – Я подозреваю, что мой слуга не сошел с ума.

– Почему? – глаза женщины загорелись ожиданием тайны, которую со вкусом можно поведать подругам за кувшинчиком пивка.

Первый пророк наклонился к собеседнице и, понизив голос, проговорил:

– Пропали ценности!

– Много? – деловито поинтересовалась она.

– На шестьдесят дебенов золотом, – одними губами прошептал Тусет.

– Чтооо?! – глаза и рот Хатанук округлились и стали приблизительно одного размера.

– В своем путешествии я отыскал не только Книгу Сета, но и коекакие сокровища, – шептал жрец, внутренне посмеиваясь над соседкой. – О них не знал никто, кроме моего бывшего охранника Алекса.