Оскал Фортуны. Трилогия

Толстуха пришла в себя.

– Так, значит, в тех сундуках было не только приданое супруги вашего брата?

– Да, – трагическим голосом подтвердил жрец.

– Тогда вам надо спросить у неё! – выгнув дугой угольночерные брови, посоветовала женщина.

– Увы, – Тусет развел руками. – Она не знает, что случилось. В день, когда произошло убийство, у неё в доме гостила Мерисид. Она подтвердила, что Анукрис никуда не выходила.

На лице Хатанук читалось откровенное разочарование.

– Я и слуг спрашивал, – вздохнул жрец. – Нет, супруга моего брата ни причем. Но в одиночку Алекс тоже не мог совершить такое злодеяние и хорошо спрятаться.

Женщина всплеснула пухлыми руками.

– Вы думаете, что ему помог ктото из келлуан?

– Уверен, – жрец сурово нахмурил брови и, воспользовавшись замешательством хозяйки, покинул гостеприимный дом.

Сделал он это вовремя, к дому как раз направлялась многочисленная процессия. Впереди вышагивал Небраа, чтото втолковывая высокому жрецучтецу, над головой которого помощник нес опахало из пальмовых листьев. За ними храмовые слуги несли на плечах носилки с укрытым полотном ящиком.

Умей Тусет свистеть, обязательно бы присвистнул от удивления. Его начальство небывало расщедрилось, позволив вынести из храма "малую святыню". Статую Сета, стоявшую в одном из боковах залов.

Замыкали шествие слуги самого Небраа с большими корзинками в руках, кувшинами за плечами и козленком на веревке. Он то упирался всеми четырьмя копытцами, и его приходилось тащить, то рывком бросался вперед, едва не сваливая слугу с ног.

– Брат! – вскричал младший писец. – А я тебя обыскался. Пора начинать ритуал.

– Я гостил у моих добрых соседей, – жрец кивнул ему и чопорно раскланялся с коллегой.

Мождеев отослали, заявив, что в их услугах больше не нуждаются.

Люди Небраа остались на дворе, а все остальные прошли в домашнее святилище. Крошечная комнатка прилепилась к задней части дома и имела свой вход. Слуги и сам Тусет заходили сюда редко, тем не менее, тут поддерживался образцовый порядок, и только налетевшая пыль портила впечатление.

Статуэтки домашних богов: толстяка Бэса в уборе из перьев и Мина, закованного в черепаховый панцирь, осторожно сняли с алтаря и поставили в угол. Потом с максимальными предосторожностями из ящика извлекли деревянную скульптуру Сета, богато украшенную золотом и серебром.

Жрецчтец затянул хвалебный гимн богу мудрости. Тусет, как хозяин дома, сам свернул шеи двум жертвенным голубям. Отслужив основную службу, вышли в сад. Там расставили статуи богов, прочли новую молитву и перерезали горло козленку.

Люди отправились в главный зал, а жертвенные животные на задний двор, где уже дымилась печка. Процедура вновь повторилась. Здесь в жертву боги получили часть драгоценностей Нефернут. Жрецчтец довольно улыбался. Коечто из этого перепадет и ему. Тусет неприязненно относился к этому самодовольному и глупому человеку. Но тот обладал великолепной памятью, наизусть зная сотни гимнов, молитв и заклинаний. Еще никто не видел, чтобы он хоть раз заглянул в священные свитки, что постоянно таскал за ним Карасет.

Солнце далеко перевалило за полдень, когда "малую реликвию" упаковали и сели за стол отведать жареной козлятины и голубей.

– Если ты не возражаешь, брат, я оставлю тебе своих слуг, – радушно предложил Небраа. – Пока ты не наберешь новых.

– Спасибо, – поблагодарил Тусет. – Будет непросто отыскать таких достойных людей, как Мермуут или Минту.

Младший писец согласно кивнул, сипло вздохнув и наливая себе пива.

– А то, – вдруг оживился он, вытирая губы. – Поживи у нас? Слуги приглядят за домом.

– Я подумаю, – уклончиво ответил жрец.

После трапезы Небраа отправился домой отдохнуть после обеда, а жрецы пошли в храм. Тусет опасался, что начальству не понравится его долгое отсутствие.

Но коллега поспешил успокоить жреца. Джедефраа все еще болеет, а первый пророк укатил к сепаху и раньше вечера вряд ли вернется.

Узнав об этом, Тусет тут же решил навестить помощника старшего писца, седака Карахафра. Попрощавшись со жрецомчтецом на перекрестке, он быстро зашагал к Дому людей. Большое, приземистое здание напоминало знак "П". В "перекладине" размещался архив, где работал главный инспектор, его помощники и старшие писцы. Вход туда сторожил мрачный мождей, строго расспрашивавший каждого постороннего: чем тот собрался беспокоить занятых людей? А две параллельные галереи служили местом работы чиновников попроще. Они сидели в клетушках, открытых со стороны двора, и принимали посетителей, которых всегда тут толпилось великое множество.

Рабочий "кабинет" Карахафра располагался в самом почетном месте, в углу, и был в два раза больше чем остальные. У седака имелось даже двое подчиненных. Один из них о чемто расспрашивал пожилого, мосластого горожанина в выцветшем парике и старой юбке. Второй с унылым видом слушал распоряжения начальства.

Заметив Тусета, Карахафр перестал его распекать и поспешил навстречу важному гостю.

– Прошу, господин, – словно подчеркивая свое расположение, он пригласил жреца внутрь своей клетушки и усадил за низенький столик в углу у самой стены. Обменявшись приветствиями, помощник писца уныло развел руками.

– Увы, уважаемый мудрец. Мне нечем тебя порадовать. Мождеи так и не нашли убийцу. Проклятый чужак словно испарился. Многие хотят получить награду. Но пока что мы находим не тех.

– А что с поисками моего второго слуги? – поинтересовался второй пророк.

– То же самое, – Карахафр погрустнел еще больше. – Его видели на дворе храма Сета с вашей служанкой. Но куда он делся потом – неизвестно.

– Я только что из дома, – понизил голос Тусет. – И хочу коечто сказать.

– Что? – заинтересовался седак.

Косясь на посетителей и понизив голос до шепота, жрец поведал собеседнику о сундуке с сокровищами.

– Шестьдесят дебенов золота! – покачал головой удивленный Карахафр. – Большая сумма.

– Но что делать с ней чужаку? – стал рассуждать второй пророк. – Келлуан не Нидос. Сам Алекс не сможет купить здесь ни дом, ни землю.

– Ты думаешь… – помощник писца, не закончив предложение, пристально посмотрел на Тусета. Изпод низкого парика на жреца смотрели умные, внимательные глаза много повидавшего человека.

– Если это сделал мой бывший охранник, то у него есть сообщник из келлуан, – второй пророк уже столько потерял, что мог позволить себе говорить почти все, что думает. – И не из простых, а из богатых и влиятельных людей.

– Почему ты так уверен, что приходили именно за этими сокровищами? – спросил Карахафр.

– Потому что никто не тронул украшений моей наложницы.

Седак задумчиво теребил пальцами засаленную прядь бараньей шерсти парика.

– Это многое меняет, – проговорил он. – Но с кем твой слуга успел сговориться? Он прожил здесь всего десять дней и почти никуда не выходил?