Оскар
Шрифт:
Бабушка Александра прямо с крыльца закричала в сосны.
– Санька! Внучок! Ритку свою бери, идти нам нужно.
– Иду-у!
Из-за кустов донёсся тоненький, но решительный голосок.
Мария отряхнула юбку, осмотрелась, сняла с плеча сосновую иголку.
– И нам пора. Идём, Томка, показывай, какое ты жильё ты нам присмотрела.
– Ура!
Не успели.
Прямо на тропинку, ведущую к дому-правлению свернула военная легковушка.
– Вот те на!
Ловко, без
– А…
– Стой. Не показывай, что они важные. Сейчас доложим, что всё сделали как надо, и спокойно уйдём.
Мария шагнула навстречу приехавшим.
По тропинке к дому шли трое: Сергей, ещё один мужчина в военном френче, в сапогах, и гражданский, солидный, в пиджаке с галстуком, с портфелем.
– Вот и хозяйки наши!
Высокий, ладный, Сергей обернулся к своим попутчикам, широко повёл рукой в сторону Марии и Томки.
Заулыбался.
– Порядок в правлении наводят.
– Здравствуйте, девушки!
Тот, что в пиджаке, поздоровался, приподнял шляпу.
– Вас тут Сергей Викторович не обижает, не нагружает обязанностями? Нравится вам здесь?
– Нравится. Лишней работы пока нет, справляемся.
Надо было быть спокойной, за спиной дышала Томка, переминалась с ноги на ногу.
– Это хорошо. Хорошо, что с первых дней в вашем колхозе, в вашем новом трудовом коллективе, есть порядок. Ну, показывайте, что удалось сделать, где помещение, в котором мы сегодня будем общаться с народом.
Не дожидаясь ответа солидный шагнул к ступенькам.
За его спиной Сергей отчаянно замахал рукой в сторону Марии.
Она не понимала, морщилась, молча спрашивала, что он хочет.
– В машине! В машине!
Сергей успел на ходу прошептать и махнул в сторону легковушки.
– У водителя возьми.
Мария пожала плечами.
Водитель вынес из машины что-то небольшое, завёрнутое в полотенце.
– Осторожней только с этим, стекло!
Развернула и тут же захохотала.
– Томка! Бежим быстрее.
Пока начальство, осматриваясь, рассуждало о чём-то на крыльце и одобрительно рассматривало высокие сосны, Мария и Томка проскочили в дверь дома.
– Он действительно молодец!
– Кто?!
– Да председатель наш.
– А чего такого он ещё успел сделать?
– Вот!
По уже подсохшему полу, между скамеек и стульев, Мария добежала до красивого стола президиума и, размотав тряпку, поставила на стол сияющий графин.
– Вот! Додумался же! Не позабыл!
– Да-а, молодец!
Томка с восхищением, осторожно, повертела в руках стеклянную штуку.
– Всё по-настоящему!
Тут же, не мешкая, Томка притащила из другой комнаты, из той самой, где Мария оставила свои вещи, синий чайник.
– Вода есть?
– Да, много!
Налила воду в графин, обтёрла
его краем скатерти. С довольной улыбкой примерилась и торжественно поставила графин точно в центр стола.Обе расхохотались.
– Так, Томка, ты беги переодевайся, ну, к тем, у кого ночевала…
– А ты?
– Чего мне с чемоданом по улице носиться, народ уже, наверно, в правление идёт. Поднимусь во вторую половину, наверх. Там умоюсь, причешусь. Дай мне чайник и ключи.
– Только не опаздывай! Я тебе место там займу.
– Хорошо.
Небольшая прохладная комната, не на солнечной стороне.
Два окна открыты, ветерок.
Чемодан, узел.
Усталость.
Присела на кровать.
Без простыней.
Ну и что? Всё сначала?
Сейчас все будут много говорить, потом начнут подписывать заявления.
Колхозница.
Не такой жизнь виделась и не такая…
А какая?
Вскочила, стиснув зубы, улыбнулась.
Какая?! Такая, какая придумается! Как решится, так и сделается!
Уже знала, что будет делать и как.
Бросила на кровать чемоданчик, открыла его, достала книги, отложила в сторону.
Рядом – два свёртка.
Развернула первый, не тугой. Платье.
Встряхнула на вытянутых руках, оглядела. Правильно, ткань хорошая, дорогая, почти не помялось.
Ярко-синее платье, в крупный белый горошек.
Во втором свёртке – туфли. Единственные. Не новые, конечно, но совсем неношеные, предвоенные. Муж подарил…
Набрала в рот воды из чайника, прыснула на платье, осторожно положила его на матрас, там, где не пыльно.
Часики. Лёгкие, маленькие. Завела, прислушалась.
Помада?!
Да. Да, да!
Большого зеркала, в рост, ни в одной из комнат не было. Отметила это ещё когда они прибирались.
Достала из кармана жакета маленькое зеркальце, простое, круглое.
Расчёска? В чемодане, с краю.
В большой комнате шумели.
Крики, пока рассаживались, смех, грохот сапог по чистому полу, запах не первый день ношеной рабочей одежды.
Люди, едва знакомые, не научившиеся ещё никому доверять здесь, совсем недавно умевшие ненавидеть там, хотели, чтобы в эти минуты им повезло и началось бы счастье… Их выстраданное, не раз оплаканное, почти уже потерянное счастье.
Они хотели жить и работать.
Просто – жить и работать.
Всё остальное, хорошее, непременно должно было произойти.
Потом.
Сначала – жить и работать.
Сергей уже не раз стучал карандашом по графину, смеялся, кричал по-свойски на кого-то, но не строго, ждал, пока подойдут остальные. Оглядывал большую комнату, что-то отмечал в списке.
Почти все улыбались, некоторые по-прежнему выглядели настороженно.
Шумели не от желания быть свободными от приказов, а просто так, пока есть такая возможность, пока не поступила строгая, понятная всем команда.
Мест хватило всем.