Осколки мёртвых душ

Я устало вздохнула и потёрла виски. В мыслях тут же всплыл сон, в котором демон раздел меня и разрезал горло над ржавой ванной, может, и не спроста он мне приснился? В голову тут же полезла куча вариантов один страшней другого, но я была уверена, что моё воображение недостаточно хорошо работает, и всё могло оказаться ещё хуже. Церковь казнит меня в любом случае, что может быть такого, чтобы смерть оказалась лучшим вариантом? Я не для того залезла по горло в дерьмище, чтоб в итоге умереть. Нет уж.

Глава 19

На старике лица не было, он весь побелел, затрясся, а его челюсть задрожала.

— Что вам нужно? — почти хрипел он, пятясь от демонов.

Знаки, тут же знаки! Почему не работают? Он же защитил себя, думал, что защитил. А они тут. Они не должны быть тут! Проклятая девчонка…

Винсерес положил ноги на стол и откинулся в кресле, неотрывно следя за стариком, Азраил же стоял прямо перед Виктором, сложа руки на груди, и кончик его хвоста нервно дёргался. Старик весь сжался и доходил демону едва ли до пояса.

— Я даже не знаю с чего начать, — глаза демона опасно вспыхнули, а по полу поползла тьма, словно живые дымные щупальца, — но опустим часть про предательство, за неё ты всё равно умрёшь, а вот как ты умрешь, будет напрямую зависеть от тебя.

— Я не хотел! — залепетал старик, пятясь от тьмы, — меня вынудили…

— Заткнись, — Азраил схватил его за горло и сжал руку, изо рта старца вырвался глухой хрип. — Вы с наставником искали информацию о храмах жнецов. Я точно знаю, что вы что-то нашли, но он не успел нам передать. Нам нужна эта информация. Сейчас.

Виктор отчаянно хватался за руку демона, пытаясь хоть как-то ослабить хватку, а его лицо стремительно краснело. И лишь когда он начал задыхаться, Азраил выпустил его. Осев на пол, старик зашёлся в рваном кашле, пытаясь хоть как-то отдышаться.

— Я не сохранил записи…

— Врёшь, — перебил его Азраил, — ты как крыса тащил к себе всё, подслушивал, совал вечно свой нос куда не надо. Я уверен, что ты хранишь их до сих пор.

— Но я правда не знаю!

— Как угодно.

Тьма устремилась к Виктору, обволакивая руку. Раздался крик, и через мгновение от руки ничего не осталось, лишь обугленная рана. Старик схватился на культю, его била крупная дрожь, а всхлипы перемежались с невнятным бормотанием.

— Мне продолжить? — оскалился демон, — после тебя я переключусь на твоего сына.

Его голос дрожал от нетерпения. Отчаянно хотелось убить этого ничтожного предателя, но не сейчас, сначала информация.

— Нет, — прошептал Виктор, — я всё скажу! Оно внизу. Всё внизу, чтобы Инквизиция не знала. Они не знали всё.

— Веди, — приказал демон, — и только посмей хоть что-либо выкинуть.

Старик с третьей попытки поднялся с пола, всё ещё держась за рану, и поковылял к двери. Он дрожал и постоянно что-то бубнил себе под нос. Демоны направились следом.

Идти пришлось недалеко, спустя буквально несколько пустынных коридоров они пришли к тайному проходу за гардиной, и спустились в довольно тесный пыльный кабинет, стены, пол и потолок которого были исписаны охранными знаками.

Винсерес хмыкнул. Предательство и страх расплаты превратили Виктора в настоящего параноика. Демон даже позлорадствовал, что Виктор все эти годы боялся, что за ним придут. Боялся за свою жалкую жизнь, не имея возможности в полной мере наслаждаться всеми этими примитивными богатствами.

— Оно тут, — указал он рукой на полку со свитками, — карта. Всего три храма. Может, есть другие, мы не нашли, мы не знаем.

Азраил не успел развернуть хоть один свиток, как старик бросился ко входу. Оба демона успели переместиться раньше, чем он сделал пару шагов.

— Куда собрался? — оскалился Винсерес, и от него проступила тьма, — сегодня ты умрёшь.

Виктор отступал к стене, переводя безумный взгляд с одного на другого, пока резко не остановился и не уставился на них вполне ясными глазами.

— Умру, да. Давно должен умереть. Но сам. Сам!

А затем Виктор прошептал пару слов, в которых демоны слишком поздно заметили заклинание, выхватил с пояса кинжал и со всей силой ударил себя в грудь. Вспышка, и тело разорвало на мелкие куски, уляпав все поверхности кусочками плоти и кровью. Демонов спас лишь по инерции выставленный физический щит.

— Вот же дерьмо, — прорычал Азраил, — из какой бездны от вытащил это долбаное заклинание?

Братья некоторое время озирались, соображая, что с этим всем делать.

— Я переберу карты, — заключил беловолосый, аккуратно разворачивая двумя пальцами залитый кровью пергамент, — а ты убери это безобразие. Не стоит оставлять следы, пусть лучше думают, что он пропал.

Винсерес кивнул и вскинул руки, его глаза полыхнули фиолетовым, но затем выражение лица с сосредоточенного сменилось на недовольное.

— Точно дерьмо, — поджал он губы, — это заклинание не даёт убрать останки, — он ещё раз огляделся, а потом развернулся и направился к двери. — Пойду лучше найду Кьяру, пока она от паники после речей Виктора не сотворила какую-нибудь глупость.

Белый демон сначала вскинул бровью, думая, что ослышался, но потом пришёл в ярость.

— Мы в шаге от хоть какой-то зацепки, а ты идешь искать девчонку?!

— Именно, — развернулся Винсерес и встретился с братом взглядом, — ты и без меня замечательно справишься, а она там одна. Мы должны её охранять, если помнишь.

— Мы тут для того, чтобы найти ключ, — Азраил злился всё больше, отметины на лице пылали, а хвост опасно подёргивался, — а ты развлекаешься с этой девкой. Ни на секунду не поверю, что она тебе нужна.

— Да плевать. Она довольно красивая, хоть и слишком нервная, так что нужно всего лишь не давать ей случайно себя убить. Прекрасный вариант на ближайшие лет шестьдесят.

Понимание пришло мгновенно. Как Азраил раньше не догадался?

— Ты не веришь, что мы когда либо найдем ключ, ведь так? Лилит…

— Лилит много раз ошибалась, — возразил Винсерес и прошёлся по комнате, будто подбирая слова. — Сколько раз мы уже были тут? Сколько усилий было потрачено на поиски? Мы нихрена не нашли и не найдём никогда. Стоит уже смириться, не находишь? Я планирую забрать Кьяру и увести куда-то подальше от империи, где она спокойно доживёт до глубокой старости, думая, что это её собственное решение. Осталось только заставить её поверить в искренность моих намерений.