Осколки небес

— Я немного занят, — извиняющимся тоном произнес дьякон.

— Псалтирь читаете? — осведомилась Варя, роясь в карманах.

— Вы догадливы. Мама моя заболела сильно, врачи даже и смотреть не стали, так что мы своими силами, с Божьей помощью… — он вздохнул, и Андрей понял, что помощь пока поступила неважная. — Давайте пару лампад зажгу из тех, что в зале. На солее-то не положено, сами понимаете. И свет нельзя: не дай Бог батюшка увидит. У нас не монастырь, по ночам закрыто.

— Я свечки поставлю, можно?

— Если только парочку.

Варя направилась к свечному ящику. Кинула несколько монеток в прорези, взяла тоненькие свечи. Церковь озарилась скудным, но совершенно фантастическим сиянием: оранжево-желтые огоньки заиграли на золоте икон и лужицами растеклись по гладким мозаичным плиткам пола. Они казались двумя туманными островками света, плывущими во тьме.

— Воды нужно набрать, — заметил Андрей, которому вдруг сделалось не по себе. Знал ведь, догадывался! Даже при столь ничтожном освещении он чувствовал на себе взгляды. Отовсюду. Печальные, укоряющие, разоблачающие, обвиняющие, они были направлены на него с досок, укутанных во мрак. Из глубины веков, откуда-то с изнанки мироздания они проникали прямо в душу — и прожигали насквозь, как когда-то в детстве. И с кровью выдирали из самых затаенных, самых сокровенных уголков все то, что так старательно загонялось поглубже и запиралось на сотню железных засовов. Перед мысленным взором возник отец, и горе — мучительное, тягостное, обессиливающее — омыло волной тошнотворной слабости. Стерпеть его не хватило сил, и Андрей зажмурился, оперся рукой о стену.

Срочно требовалось отвлечься. Как угодно, чем угодно.

Варвара разговорилась с дьяконом, который с похвальным рвением бросился помогать ей наполнять бутылки святой водой. Он гремел дверцами канона, доставая воронку, стучал о пластиковую канистру пластмассовым ковшиком…

Андрею не терпелось убраться. Скорее бы уж ангел завершил свои дела и вытащил их из этого… места.

— …стать моей женой?

Неожиданная абсурдность вопроса заставила навострить уши.

— П-полгода всего остается, — горячо вещал с того конца зала дьякон Сергий. Впрочем, пламенность его речей слегка портилась прорезавшимся заиканием. — Я как вас увидел, так и п-понял: мне вас сегодня сам Б-бог послал! Вы только не т-тороп-питесь, хорошо? Подумайте. Я не т-тороплю — понимаю, т-такие вещи сумасбродно не делаются… не решаются. Мне и приход обещали… не в Москве, правда, но не д-далеко, километров сто всего, какой-ниб-будь часик на электричке…

Ну уж это он приврал, придирчиво подумал Андрей и с любопытством обернулся.

Варя стояла как громом пораженная. А дьякон Сергий от волнения неловко дергался и с такой силой закручивал крышку на бутылке, словно собирался перекрыть доступ к святой воде на веки вечные.

— Я подумаю, — кисло пообещала Варя.

— Да, да, подумайте! — возопил Сергий в бурном восторге. — Непременно п-подумайте!

Андрей деликатно отстранился, посвистывая, когда багровый как свекла будущий священник ураганом пронесся мимо в сторону бокового придела и зашуршал там страницами Псалтири, и закашлялся, прочищая горло перед чтением.

— Можно поздравить? — с сарказмом осведомился Андрей у не менее багровой Вари. Взял из ее рук одну бутылку, чтобы не выронила.

— Вот еще! — словно очнувшись, насупилась та.

— Не приглянулся? А по-моему, жених хоть куда, — он откровенно потешался.

— Ну и выходи за него! — почему-то обиделась Варя.

— А чем плох? Молодой, симпатичный, в сан скоро рукоположат: тут все твои проблемы и решатся. Священники нынче неплохо зарабатывают: народ чего только не святит! Квартиры, машины, офисы, дачи. А покойники так и вовсе не переводятся: только успевай отпевать.

— Тише ты! Замуж выходят один раз и на всю жизнь.

— Какие-то устаревшие у тебя взгляды…

— Не устаревшие, а зрелые, серьезные и ответственные. Взял на себя обязательства — будь добр исполнять.

— Что, прямо до гроба? — удивился Андрей. Не подозревал за сестрой подобных жестких суждений. — А если разлюбишь? Так всю жизнь и маяться?

— А разлюбишь — значит, никогда и не любил, — отрезала Варя. — Соблазнился, легкомысленно увлекся, воспользовался доверием другого человека в порыве страсти, а потом разочаровался, устал или надоело — вот тебе и сгинули «чувства», которых, по большому счету, и не было.

— Всегда можно развестись. Многие так поступают…

— А в чем тогда, скажи на милость, ценность брака? Ты клянешься другому быть рядом в горе и в радости, в болезни и в здравии, перед Богом клянешься, но при первых же неудобствах трусливо забираешь данный обет — и в кусты? Искать новую, чтобы и ее осчастливить лживой, грошовой клятвой?

— Бывает, люди характерами не сходятся.

— Потому и надо сначала друг друга узнать получше…

Андрей усмехнулся, придержав комментарий, но Варя догадалась о его мыслях, вскинулась:

— И вовсе не так, как принято у современной молодежи: через постель! Нынешняя пресловутая сексуальная свобода — не что иное как разврат и безответственность. Если бы люди тщательнее и дольше выбирали;, если бы проверяли свои чувства на прочность, а не гнались за быстрыми и доступными удовольствиями; если бы только принимали на себя пожизненные обязательства и заботились о своей семье как о единственной, данной Богом, — многие стали бы счастливее.

— Не кипятись.

Ее категоричность и забавляла, и пугала одновременно.

— Как можно предлагать девушке выйти замуж при первой встрече? — возмутилась Варя.

— На тебя трудно угодить.

В дверь постучали.

— Бесы, — похолодел Андрей.

— Азариил, — с надеждой вскинулась Варя.

— Батюшка проснулся! — в ужасе взвыл Сергий, стремительной рысью пробегая в сторону притвора.

Остановить бы его, да язык к небу прилип, а от напряжения свело скулы — не пикнуть. Может, и впрямь священник, в гаденьком, тошном унынии понадеялся Андрей. Вот-вот пророкочет раскатистый бас, обличающий самоуправство дьякона; вот-вот в двери протиснется богатырская фигура в подряснике, накинутом поверх пижамы. Или того лучше: одухотворенный и озаренный нездешним светом Азариил шагнет через порог в своей непринужденной манере. Или кого-нибудь и впрямь обокрали неподалеку.

Однако в открытую дверь небрежной походкой вошла Светлана. С брезгливой гримаской скрестила руки. Где-то высоко, в густом мраке под самым потолком вдруг захлопали крылья, словно стая ворон заметалась в поисках балки, куда взгромоздиться.

— Вот ты где, — Светлана улыбнулась. — Заставил понервничать, уж и не чаяла увидеться. Ангелок прикрыл своими крылышками — насилу отыскали. Еле дождались, пока свалит.

— Он вернется, — Андрей попятился, оттесняя Варю назад, к алтарю.

— И найдет лишь твои косточки.

— Вы знакомы? — спросил Сергий, вытирая лоб: взопрел, бедняга, от страха перед священником. Знал бы, кого впустил…

— Лучшие друзья, — сверкнув глазами, засмеялась Светлана.

— Личину скинь, — с вызовом предложил Андрей. — Мужик, а девкой прикидываешься.

— Никакого почтения, — посетовала Светлана. — Что за вульгарные словеса: девка!

— А как вы в церковь вошли? — отважно воскликнула Варвара. Молодец: если и испугалась, виду не подает. Или не осознает всей бедственности положения, уповая на молитвы да освященную воду. — Вам разве не положено сторониться святых мест?