Осколки недоброго века

* * *

– В сообразности, оценивая сложившееся международное политическое настроение, помыслы оппонентов мне ясны, – говорил Романов, ещё будучи в Царском Селе, только планируя отбытие на Балтику. И поводя плечами, поглядывая на двух доверенных, добавлял: – Адекватно взвешивая ситуацию, опираясь на приоритетные знания…

– Ваше величество, – осторожничал на всякий случай Авелан, – обстоятельства столь прогнозируемы, сколь и переменчивы…

– Простите, я не так уж силён в политических, тем более подковёрных дипломатиях, – поймал момент Гладков, практически уже «сидящий на чемоданах», дорабатывающий последние денёчки перед отъездом на Колу, – но соглашусь – наскоро проведённый анализ показывает, что два монарха (благо, что порознь) идут с заведомо известными предложениями. Что ж, тем лучше! Ничего не надо выдумывать. Не дёргаться! Пусть уж они дёргаются и предлагают. Единственным существенным нашим предложением, которое кардинально выходит из исторической канвы, будут нефтяные месторождения саудитов. В обмен на удобную и лояльную к нам позицию Великобритании по исходу войны с Японией. Однако давайте не забывать, что внесло главную нестабильность в текущую историческую последовательность! Катализатор – «Ямал»!

По моему мнению, на рауте надо быть готовым к любым каверзным, хуже, если не совсем к прямым вопросам. Их, эти вопросы, уже сейчас следует разбить на категории: «ледокол американский», «марсианский», чёрт возьми! Или что хуже, и если встанет по правде – «судно из будущего»! Ко всем категориям затронутых тем необходимо подготовить последовательные, непротиворечивые трактовки. На все случаи. В том числе предвосхитить всяческие подозрения по последним патентам, заказам на иностранных заводах, особенно по оборонным.

Задача – даже если что-то и просочилось, вывернуть факты так, чтобы совершенно исключить правдивую версию. Решительно запутать всяческие следы. Строго гнуть своё, гнать, простите за жаргонизм, волну, как то: судно исключительно «американец», тем более что погибло, наскочив на рифы… или якобы японские рейдеры тут виной. Но вообще щекотливый инцидент с английскими крейсерами у Камчатки показывает, что с информированностью у британцев всё далеко не так непросто. Что-то у них есть! Иначе…

– И более того, – пробурчал Авелан, – их наглое нападение это прямой намёк на корабли в Вэйхайвэе.

– Да-да, – согласился Романов, – англичане один свой ход уже сделали. Надеюсь, инсценировка с гибелью «Ямала» на какое-то время их обманет. Дай бог бы вообще… Новая служба контрразведки, вкупе с ведомством Ширинкина, ведёт кропотливую работу. Агенты и шпионы иностранных разведок… теперь имена многих известны… – кивок в сторону Гладкова, – намеренно не подверглись аресту. Их… как это сказал Евгений Никифорович, «разрабатывают», «скармливая» им однородную легенду. То же самое касается прочих выявленных, особливо высокопоставленных и чиновных почитателей заморских меню. Это тех господ, что вы называете лоббистами интересов других государств, агентами влияния, а попросту предателей.

Самой, пожалуй, одиозной считаю затею с придворными размножителями нелепиц – о всяких спиритических сеансах при дворе, пророчествах, якобы могущих обосновать слухи о знаниях из будущего.

– А германская разведка? – не унимался Алфеич. – Дойчи на просторах России чувствуют себя почти как дома. Радикального немцы пока ничего не предприняли. Возможно, из-за того, что фактами они и не обладают, а лишь следами фактов. На первом заходе, ваше величество, у нас Вильгельм, а если кайзер и вовсе готовит свой неожиданный демарш?

– Что вы имеете в виду?

– А как заявится он не на «Гогенцоллерне», а на «Виттельсбахе»?! [44] Да под дулами…

– Да господь с вами! – Романов изобразил рукой нечто похожее на «чур меня!». – Мы, слава богу, живём не в вашем беспринципном, утратившем всякое благородство веке. У нас ещё чтут честь и фамилии.

– Ну, ладно, – пожал плечами Александр Алфеевич, – я лишь усугубил… для понимания серьёзности ставок.

– Спасибо! – сарказм императора был смазан мелькнувшей тревогой.

44

«Виттельсбах» – тип броненосцев Германии.

Призадумался.

* * *

Напрасно Романов брюзжал и сетовал, что на море будет сильно ветрено и штормово.

О да, до Готланда немного позавывало, но уже близ Борнхольма утихло до умеренности, покачивая «Штандарт» с «подветренной» на якорях.

Расфуфыренный Вильгельм легко перескочил с катера на поданный с яхты трап. Взбежал наверх, приветствовав деланым или искренним расположением, с улыбкой топорща усы.

На палубе вместе с тем было довольно стыло, поэтому делегации поспешили вниз в уютные кают-компании. Тем более что Николай успел продрогнуть, проторчав с час на мостике, сам томительно выглядывая в бинокль, когда на горизонте загустели дымы, а затем и появился ожидаемый силуэт судна – нет, не «Виттельсбаха».

Уж, признаться грешным делом, где-то в глубине подтачивало – Романов мысленно выругался: «Всё-таки возмутитель Гладков сумел внести сумятицу в думы. Да и Балтика, невзирая на сравнительную распогожесть, тягостно мрачна, так и прочит хмурыми предположениями».

Впрочем, стакнувшись лицом к лицу с высоким гостем, русский император неожиданно поймал себя на мысли, что совсем не видит каких-либо затруднений в этих переговорах. Притом, что в итоге был намерен обмануть Вильгельма – спустя время по возвращению в Россию сей наметившийся договор попросту и без зазрения дезавуировать. И даже совесть не мучила.

А вот следующая запланированная встреча с Эдуардом беспокоила – в этой игре ожидались разноплановые подоплёки, точно скрытые пласты и слои в лабиринтах политических вариаций.

Вильгельм же, едва ступил на борт судна, на взгляд Романова, «читался» со всеми потрохами его помыслов. Для начала сыпал приличествующими вопросами о здоровье супруги и наследника. Быстро перескочил на европейские политические сплетни, естественно, более затрагивающие интересы Германии (и фарватером – России). Здравил с успехами на Дальнем Востоке, ратовал за скорую и окончательную победу. И тут же доверительно предупреждал, дескать, враг ещё силён, а за его спиной стоит коварный Альбион [45] . И практически с ходу начал излагать основные пункты соглашения, которые, что уж там… принимающей стороне по большому счёту были известны.

45

В реале кайзер и проталкивал свой договор, пользуясь неудачами России в войне Японией.

Честно говоря, Романов испытывал даже нечто похожее на снисходительную скуку, стараясь со всей сдержанностью и самообладанием не ввязываться в дискуссии. Всячески декларируя покладистость, потакая и соглашаясь, не видя необходимости ни убеждать, ни перечить, зная, что «завтра» всё это будет иметь посредственное значение.

«Господи, – бродило в голове российского самодержца, – как легко быть прозорливым и великомудрым, обладая теми предгадательными знаниями, коими владею я. И пусть я предвзят…»

Глядючи на велеречивого павлина, вдруг вспоминались кадры военной хроники Первой мировой – серые шинели, грязь и миллионы убиенных. Вдруг ни с того ни с сего возникало досель неведомое желание – выплеснуть прям в лицо самодовольного кузена, ошарашив: «А ты знаешь…»

«Да, да – ты последний неистовый кайзер, знаешь?! Ты, который кричал, что война не закончится, пока весь мир не признает Германию победительницей, позорно бросишь семью, Берлин. Сбежишь в Голландию, где и станешь прозябать свой остаток. А твой народ будет умирать от голода после Версальского мира, когда Германию обдерут как липку, повесив кабальные репарации».