Осколки разбитой короны

– Какую территорию они должны были патрулировать? – спросил Дэш.

Густав, бывший пленник, искавший работу, присоединился к страже несколько дней назад, и Дэш, видя его способности, произвел его в капралы. Густав вел расписание дежурств.

– Они дежурили у прежнего Убогого квартала.

– Проклятье, – сказал Дэш. Убогий квартал, самый бедный район города, превратился теперь в разномастное поселение из палаток и хижин; люди селились даже под прикрытием обрушившихся стен. Там процветали все возможные пороки, и, как и следовало ожидать, гильдия воров устанавливала там свою власть куда быстрее короны. – Теперь будем действовать по-другому.

С тех пор как Дэш стал шерифом Крондора, он старался не прибегать к казням; пять дней назад публично повесили двоих убийц, но большинство преступлений были довольно мелкими, и виновники отделывались исправительными работами.

– А что они вообще там делали? – поинтересовался Дэш. – Они же оба новички.

– Так уж им по жребию выпало, – сказал Густав и, понизив голос, добавил: – Здесь у всех опыта маловато.

Дэш пожал плечами. На неопытных юнцов покойники точно не тянули.

– Теперь туда надо посылать четверки начиная с завтрашнего дня.

– А как сегодня? – спросил Густав.

– Сегодня я сам туда пойду, – сказал Дэш и вышел из дежурки.

Он зашагал по улице, потом пересек рынок, направляясь к бывшему Убогому кварталу, осторожно следя за всем вокруг. Даже днем в этой части города можно было ждать только проблем.

Добравшись до почти полностью сгоревшего двухэтажного здания, он нырнул внутрь, быстро снял красную повязку и вышел сзади. Спустившись по узкому проулку, он перелез через деревянную ограду между двумя каменными стенами, которая еще каким-то образом устояла, хотя все вокруг превратилось в пепел. Проскользнув под низкую каменную арку, он добрался до места своего назначения.

Дэш прошел через открытое здание, где когда-то стояла лавка на краю Убогого квартала. Притаившись в затемненном углу, он стал наблюдать за происходящим на улице.

Торговцы сновали между палатками и хижинами, предлагая продукты и всякие необходимые мелочи. Дэш искал определенного человека и готов был ждать, пока его не увидит.

Перед самым закатом к зданию подошел невысокий человечек, явно торопившийся по какому-то делу. Когда он проходил мимо открытой двери, Дэш протянул руку, схватил его за воротник замызганной рубашки и втащил в здание.

Человечек взвизгнул от ужаса и умоляюще закричал:

– Не убивайте! Я этого не делал!

Дэш прикрыл ему рот рукой и спросил:

– Не делал чего, Кирби?

Когда человечек увидел, что его не будут убивать прямо сейчас, он расслабился. Дэш убрал руку.

– Того, что, по-вашему, я сделал, – сказал человечек.

– Кирби Доукинс, – сказал Дэш, – единственное, что ты делаешь, – это торгуешь информацией. Если бы ты не был мне так нужен, я бы тебя раздавил как жука, которым ты и являешься.

Коротышка ухмыльнулся. Лицо у него было все в пятнах грязи и шрамах; по профессии он был нищий, а при возможности – еще и доносчик. Как настоящий таракан, он забился в щель и пересидел разрушение города.

– Но я же вам нужен, так ведь?

– Пока нужен, – согласился Дэш. – Прошлой ночью двоих моих людей бросили на ступенях тюрьмы с перерезанным горлом. Я хочу найти того, кто это сделал.

– Никто вроде не хвастался.

– Попробуй разузнать. Сегодня в полночь я буду здесь, и ты приходи тоже, с именами подозреваемых.

– Это непросто, – отозвался доносчик.

– Справишься, – отрезал Дэш и подтащил его к себе так, что они почти соприкоснулись носами. – Мне даже не надо выдумывать тебе преступления, чтобы тебя повесить. Для тебя лучше, чтобы я был тобой доволен.

– Цель моей жизни, шериф, – это следить за тем, чтобы вы были довольны.

– Именно. – Он отпустил воротник рубашки Кирби. – И передай все это старику.

– Какому еще старику? – спросил Кирби, изображая непонимание.

– Сам знаешь какому, – ответил Дэш. – Скажи ему, что если в убийстве виноват он, то любая слабая симпатия, которую я когда-либо испытывал к нему и его веселым ребятам, исчезнет навсегда. Если это его шутники режут констеблям горло, лучше пусть выдаст их мне, или я раздавлю пересмешников и выкорчую их с корнями.

Кирби сглотнул.

– Передам, если выдастся случай.

Дэш вытолкнул человечка за дверь.

– Ступай. Жду тебя в полночь, – скомандовал он.

Дэш увидел, что до темноты оставался еще час, и представил, сколько работы ждет его в штаб-квартире. Он повернулся и направился к Новой Рыночной тюрьме, ругая Патрика за неблагодарную работу – вбивать послушание в его подданных. Но пока он это делает, обещал себе Дэш, он будет делать это как следует. А первой задачей было не позволить убивать стражников.

В слабеющем свете солнца Дэш поспешил в тени Крондора.

18 Открытия

Оуэн поерзал.

Он никак не мог найти удобную позу на складном стуле, но ситуация требовала, чтобы он сидел так часами, просматривая доклады и сводки.

Из вечерней тьмы, висящей в промежутках между множеством костров, вышел Эрик. Он сообщил:

– Мы допросили капитанов, и они знают не больше, чем нанятые ими солдаты.

– В этом есть какой-то смысл, – сказал Оуэн, – я просто слишком глуп, чтобы его понять.

Он предложил Эрику садиться.

– Не глуп, – сказал Эрик, садясь рядом со своим командиром, – просто устал.

– Не настолько устал, – возразил Оуэн. Он улыбнулся, и на его задубевшем с годами лице разбежались во все стороны морщинки. – Честно говоря, я уже три ночи спал спокойно, с тех пор как ты открыл ворота. Это даже слишком хорошо по нынешним меркам. – Он наклонился вперед и всмотрелся в карту, будто мог там что-то разглядеть.

С юга прибывали отряды солдат. Пленников держали в самодельном загоне, огороженном частоколом из свежесрубленных деревьев.

– Единственное, что я могу предположить, – что у Фэйдавы были люди, которые ему не особенно нравились, и он решил сбагрить их нам, чтобы мы их кормили.

– Ну, если бы ты не открыл те ворота, мы бы потеряли многих людей, перебираясь через ту стену, – сказал Оуэн, ткнув пальцем за плечо в высокие земляные заграждения прямо за его командным шатром.

– Верно, но мы все равно бы ее взяли через день-два.

– Интересно, почему Фэйдава так старается убедить нас, что он тут, а потом позволяет нам обнаружить, что его тут нет.