Осколки тьмы

Как хорошо, что он не переступил через себя и не попытался меня убить. Он сохранил врожденный свет, которого охотникам, именуемым Последователями Света, не постичь никогда.

Едет Лой на странной лошади, которая больше по виду походит на обычных земных скакунов и виллетом не является, но по скорости и выносливости от тех не отстает. По крайней мере, пока мы двигаемся в среднем темпе. Внешнее отличие от лошади обыкновенной у нее все же имеется, но небольшое — по острому шипу на каждом локте. Я долго задаюсь вопросом, зачем лошади нужны шипы на локтях.

Наконец интересуюсь:

— Твоя лошадь умеет локтями бить?

— Умеет, — подтверждает Лой, не замечая моего замешательства, потому что продолжает смотреть на дорогу… и, наверное, не считает данный факт сколько-нибудь необычным, но все-таки поясняет: — От диких зверей она так защищается, если те вздумают напасть.

— Стойте! — вдруг восклицает Терран. Заставляя виллета остановиться, напряженно осматривается по сторонам.

Мы следуем его примеру, но ничего настораживающего я не вижу. Все та же широкая дорога, все тот же пушистый лес по краям, все то же пурпурное небо над головой, изредка разрываемое всполохами молний. Однако… что-то все же не так. Неправильно. Остальные тоже это чувствуют. А потом… прямо в воздухе перед нами материализуется он.

Узкая черная куртка длиной примерно до середины бедра с заниженным поясом, когда-то напомнившая средневековый котарди и развеселившая меня непропорционально большими золотистыми застежками и пуговицами, теперь вызывает целую гамму неприятных эмоций. Взгляд медленно поднимается вверх: проходится по длинным темно-каштановым волосам, скользит выше, отмечая до боли знакомые черные пряди и две золотистые. Вот только глаза другие — не темно-карие, как прежде, теперь они странного серого цвета, который кажется удивительно пустым.

Страшно смотреть в такие глаза. Чудится, будто в них можно раствориться, потерять себя навсегда, перестать существовать. Потому что в них плещется пустота.

— Хельфион? — спрашиваю неожиданно севшим голосом. — Как ты умудрился вернуть себе человеческое тело?

— Хранитель Тьмы? — ничуть не меньше удивляется Альрайен. Судя по всему, аллир узнает одежду и весь специфический облик Хельфиона, символизирующий Равновесие. Черта с два! Этот демон явно не собирается заботиться о равновесии!

Друзья ошеломленно взирают на Хельфиона, видимо, пытаясь понять, как демон, исполняющий желания, который однажды захотел получить мою силу, может быть Хранителем Тьмы. И что он здесь делает?

Хельфион смотрит на меня и не узнает. Лицо — бесчувственная маска. Глаза не выражают ровным счетом ничего. От Хельфиона исходит нечто странное, пугающее, невыносимо чуждое всему окружающему, чуждое не только этому миру, но и тьме, что противится присутствию демона и отчаянно рвется куда-то прочь.

А потом он наносит удар. Это не похоже на обыкновенную магию, не похоже ни на что, ранее нами виденное. Серое «ничто», доселе плескавшееся в глазах, вырывается наружу и течет в нашу сторону. Там, где оно появляется, исчезает воздух, тонет свет, перестает существовать само пространство, на смену которому, все разрастаясь, приходит дыра. И в ней нет ничего.

Неожиданно что-то толкает меня в бок. Я падаю с перепуганного виллета на землю, больно ударяясь правым плечом и бедром. Сверху на меня поваливается Альрайен, а над нами в этот момент проносится серое марево, поглощающее все на своем пути. Кажется, оно разрывает ткань мира и выдирает из нее целые куски.

— Что это? — со стоном сталкиваю с себя аллира.

— Пустота.

— А старина Дербиан ошибся, она не перестала существовать, — замечаю с нервным смешком.

— Это небытие, Алиса. Оно никогда не существовало, — возражает Альрайен, помогая подняться. Поглощенного Пустотой пространства мы стараемся не касаться.

Встаю на ноги, торопливо осматриваюсь. С облегчением отмечаю, что друзья живы. Испуганные лошади уже мчатся назад по дороге туда, откуда мы приехали. Друзья поднимаются с земли, а демон, застывший в воздухе, пустыми глазами взирает на нас с равнодушной, отсутствующей улыбкой. Да, это больше не Хельфион — всего лишь оболочка, внутри которой скрывается Пустота, точно так же, как внутри нас — Тьма. Только демон больше не принадлежит себе, им целиком и полностью владеет эта ужасающая сила.

Какая ирония судьбы! Нам предоставляется случай со стороны полюбоваться, что будет с нами, если вовремя не разделаемся с тьмой.

— Но ее ведь как-то можно победить? — спрашиваю я.

— Нет. Тьма, которой ты владеешь, символизирует жизнь, — бесцветным голосом говорит Альрайен. Неужели готовится к смерти? Неужели смирился?! — Пустота — это небытие. Все, что коснется ее, перестает существовать. Ты же видишь, что случилось с пространством. Пустота не просто поглощает, как тьма, она растворяет, словно этого никогда не было! Это конец, Алиса. Конец всему…

— Ты сдаешься?!

— Нет.

В воздухе поднимается сильный ветер, однако, натыкаясь на уничтоженное Пустотой пространство, вздрагивает и опадает, после чего сразу поднимается снова и настойчиво летит вперед, безуспешно пытаясь настигнуть Хельфиона. На губах демона блуждает странная улыбка, из тела вытекает Пустота, с удивительным равнодушием стирающая ветер из мира и вместе с ним сам мир.

Мы с друзьями направляем тьму навстречу Пустоте, объединяя силы и создавая невероятно мощный поток, какого не было еще никогда. То, что мы использовали в сражении с Повелителем Огня, несравнимо с тем, что мы выпускаем сейчас.

Верю ли я, что мы сможем справиться с Пустотой? Я хочу верить, очень. Но в глубине души знаю, что это бесполезно. Мы — всего лишь простые смертные, ставшие сосудами Первозданной Тьмы. Мы — ее способ находиться в этом мире, но в то же время мы — ее слабость. А Пустоте не нужно находиться в этом мире, ей не нужно ничего, ведь она сама — ничто.

Направляемая нашей волей тьма бесконечно вливается в поток Пустоты, но при встрече с ним исчезает, словно ее никогда и не было. Пропуская тьму через себя, через свои души, мы позволяем ей находиться в этом мире, в этой Вселенной, именно поэтому она становится уязвима перед силой, для которой нет преград. Пустота поглощает, растворяя в себе тьму, как и мир, в котором она находится.

Это конец. Альрайен прав.

Она приближается, медленно, неотвратимо, словно смакуя. Впрочем, это всего лишь пустота, равнодушная, холодная, чуждая человеческому разуму и любому другому существу.

Наверное, это страшно. Когда она настигнет нас, мы тоже перестанем существовать, слившись с пустотой воедино. Не будет ни чувств, ни эмоций, ни души. Ни следа, ни напоминания. Нас сотрет, как ластик стирает с бумаги ненужные каракули карандаша, а вместе с тем протирая бумагу до дыр. Мир будет стерт вслед за нами, и не только этот мир. Забавно: все так опасались, что Вселенная погрузится во тьму, и никто не ожидал, что смерть придет от Пустоты. А это намного страшнее.