Осквернитель Соломон II

– Приятное ощущение, - прохрипел он, чувствуя отчаянную потребность в ней.

Ее глаза устремились к нему, и его член стал тверже от жара, что излучал ее взгляд. Она понятия не имела, настолько ярко-синими были ее глаза, но возможность лицезреть их приносила ему несказанную радость. Она, казалось, не знала, как реагировать на это, и вернулась к тому занятию, что доставляло ему удовольствие. Его сердце неистово билось в груди, когда тряпочка смело скользнула по его бокам, затем кубикам пресса.

Он старался изо всех сил не издавать неподобающие звуки, волнуясь, что она могла истолковать их как болезненные, но... Боже, ему, правда, было больно. Его ранило, что она прикасалась к нему как медсестра, а не как... жена. Соломон прикрыл глаза в надежде, что это предоставит ей возможность действовать более свободно, чем она могла себе позволить под его пристальным взглядом. Она управлялась с его телом осторожно, избегая ожогов, хотя его кожа жаждала ее прикосновений.

Он приоткрыл глаза, чтобы украдкой взглянуть на нее, и обнаружил, что она находится на уровне его бедер. Он не смог сдержать вздох, когда она спустила его штаны. Но все равно ее прикосновения больше напоминали отточенные действия сиделки, нежели любовницы.

Она обхватила основание его члена и провела по его длине тряпочкой. Желание заставило его испытать состояние головокружения и жара. Он хотел, чтобы она прикасалась ко всему его телу. Соломон медленно раздвинул ноги в стороны, предоставляя ей полный доступ, уповая на то, что она воспользуется этим. Его сердце неистово забилось, ускоряя ритм, когда ее глаза вспыхнули огнем, останавливаясь на его груди, затем возвращаясь к тому, что она делала. Выполняла роль хорошей и милой, подвергающей его тело пытке медсестры.

Напряженное дыхание сорвалось с его губ, когда она неспешными круговыми движениями провела тканью по его набухшему, с выступающими венами члену.

– Могу я тебя увидеть? – наконец, задыхаясь, проговорил он, больше ни о чем не заботясь.

Она взволнованно уставилась на него. Со смесью облегчения, чувства вины, потребности, радости, надежды.

– Если тебе этого хочется, - в конце концов, прошептала она.

Если ему хотелось?

– Я хочу, - произнес он, ощущая надлом внутри себя от того, что она не знала этого. – Больше, чем я хотел бы сделать следующий вдох.
– Глаза Соломона опустились на ее руки, его сердце вновь неистово заколотилось в груди, и кровь запульсировала в члене, когда она медленно начала стягивать с себя рубашку. Хаос разместилась между его ног, но ее движения по-прежнему были... сдержанными. Боязливыми. Неуверенными.

Она вновь взяла тряпочку, но Соломон остановил ее с хриплой мольбой:

– Прикасайся ко мне только руками. Пожалуйста.

Она прикусила нижнюю губу, и его взгляд остановился на ее груди. Он почувствовал тяжесть в грудной клетке от внезапного прилива желания при виде ее сосков, твердых и жаждущих его прикосновений. Ее руки были нежными, когда она прикасалась к нему с трепетной заботой. Соломон развел ноги еще чуть шире, двигая бедрами в такт ее мучительным прикосновениям.

– Красавица, - прошептал он с мольбой, в очередной раз толкнувшись членом на встречу ей.

Хаос ахнула, и ее пальцы неспешно сомкнулись вокруг его длины чуть сильнее, пока она водила ладонью вверх и вниз по его твердой эрекции в неспешном ритме. Его поясница и яйца были объяты жаром, а дыхание стало прерывистым.

Наконец, Соломон позволил стонам вырваться из горла, подаваясь в ее сжатую ладонь, он смотрел на Хаос. Ее быстро вырывающиеся вздохи придавали ему больше смелости, но в тоже время приносили больше мучений.

– Хаос, - прошептал он, превозмогая желание.
– Я хочу почувствовать твой прекрасный рот на моем члене.

Она сдавленно вскрикнула, но в то же мгновение начала опускаться вниз, Соломон приподнялся на локтях и пристально взглянул на девушку.

– О, Боже, Красавица, - издал он хриплый стон, когда она раздвинула его ноги шире и обхватила основание члена двумя ладонями. Ощущение крепкой хватки на члене заставило Соломона толкнуться бедрами вверх.

– Блять, - проговорил он, когда она проложила торопливую дорожку из поцелуев по всей длине его ствола.

Склонив голову, она приняла каждый дюйм его длины, ее пальцы массировали внутреннюю сторону его бедер, пока ее обжигающие сдавленные стоны "да, да" заставляли его член накалиться от возбуждения до предела. Следом ее ладонь скользнула вверх по его кубикам пресса, двигаясь с опаской, словно опасаясь, что он может исчезнуть в любую секунду. Он испытывал всепоглощающее удовольствие, которое пронзало его тело и разум, разрывая на части ночные кошмары и озаряя каждый темный уголок внутри него. Запутываясь пальцами в ее волосах, он толкнулся глубоко в ее рот с голодным стоном.

Соломон позволил своей голове откинуться назад, но только для того чтобы сразу поднять ее, продолжая наблюдать за ее потрясающими мучительными ласками, что она обрушивала на головку его члена своими губами и языком.

– О, Боже, блять, - проскрежетал он, вновь откидывая голову назад.
– Так чертовски горячо, - прошипел он и начал толкаться быстрее, вновь наблюдая за тем, как он подавался вверх бедрами.

– Иисусе, - тяжело дышал он, смотря на нее затянутыми дымкой желания глазами.
– Соси, черт, Красавица, я кончаю, я кончаю.

Она всхлипнула и принудила себя взять глубже его длину в рот, заставляя его член удариться о заднюю стенку ее горла. Это было так чертовски хорошо, что он просто не мог ее остановить, не мог...

– Блять, о, Боже, не останавливайся, возьми его полностью, возьми его полностью, возьми его!
– прорычал Соломон, продолжая удерживать ее голову, оставаясь глубоко в ней. Он чувствовал, как сокращаются мышцы ее горла, и слышал, как она сглатывает между своими стонами, заставляя его отчасти бояться, что она может задохнуться.

Хаос продолжила свои ласки, после того как он кончил, облизывая и нежно целуя его яйца с самыми что ни на есть удовлетворенными и сексуальными звуками. Боже, Соломон был уверен, что если она продолжит в том же духе, то он вновь станет каменно-твердым. Пока он прибывал в состоянии полуэкстаза, Хаос, поднимаясь вверх по его телу, оставляла жадные, но в то же время сладкие поцелуи. Наконец, она обрушилась на его губы, и он отвечал такими же посасываниями, облизываниями и укусами. Соломон словно преследовал ее язык, который кружил по его рту, издавая стоны удовольствия от того, что чувствовал свой вкус на ее губах.

Переместившись, он уложил ее на спину, продолжая целовать так же глубоко и жадно.

– Теперь моя очередь, Красавица, - прошептал он. Как только эти слова слетели с его губ, на него обрушились воспоминания, заставляя его замереть.

– Да, пожалуйста, - вздохнула она, извиваясь под ним.

– Я ... что насчет твоей...

– Мне не больно, клянусь.

Он склонил голову и поцеловал ее мягкие губы, не веря Хаос.

– Нам следует подождать.

– Нет!
– ахнула она, словно безумна.
– Пожалуйста... не заставляй меня ждать еще дольше, я обязательно скажу тебе, если будет больно.