Основной закон 2

До Нового Года, до самой полуночи, оставалось еще с полчаса. Да, эту вечеринку группа запомнит надолго. И Вера тоже запомнит. Сейчас, на улице, она вдруг сообразила: у неё только сумочка с кошельком и телефоном и шубка с капюшоном. А на ногах – лаковые туфельки. На улице, конечно, не минус тридцать, но и десяти градусов мороза хватило, чтобы ноги начали коченеть, а затянутые в капрон коленки позвякивать.

Холод включил мозги. Что теперь делать? Куда идти? Домой – лишь в крайнем случае, там мать. Как она радовалась, что дочка на ночь свалит! Сто процентов мужика приведет, и Вера ей сейчас нафиг не нужна. И она Вере тоже. Подружек почти нет, а те, что есть сейчас там, на третьем этаже – Вера усмехнулась – празднуют. К ботану податься, что ли?

Эта мысль отчего-то не вызвала внутреннего сопротивления. Знать бы еще, где он живет. Хотя… Савостина говорила, что он по ночам в больнице дежурит. Это недалеко, вполне можно добежать и не сильно замерзнуть. А если его там нет, можно будет спросить адрес.

Вера потерла замерзающие коленки и быстро, насколько позволяли каблуки, пошла в сторону больницы. Мимо, завывая сиреной, пролетела «скорая». Да, кому-то сейчас вполне может быть намного хуже, чем ей.

Глава 6

Валера огляделся по сторонам: знать бы ещё, где что здесь лежит. Пока Вовчик с Аллочкой свои дела не закончат, сюда не спустятся. Ладно, чёрт с ними. Он, в принципе, может залечить почти что угодно. Лишь бы свидетелей не было. А чтобы «скорая» не возмущалась, не убирать повреждение совсем, а только уменьшать до более-менее безопасного уровня. Он еще раз попытался позвонить в хирургию – бесполезно. Ни в ординаторской, ни на сестринском посту никто не отвечал. Оставалось сидеть и ждать, когда приедет скорая.

Заскрипели двери на входе, затопали сапоги.

– Да держи ты!

– Держу, держу!

Переезжая порог, грохотнули колеса.

– Берись, перекладываем!

Валера выглянул в коридор. Шофер и фельдшер из бригады скорой помощи силились перетащить мужика весом за сто двадцать килограмм с одной каталки на другую. Рядом стояла молоденькая врачиха, видимо, недавняя выпускница. Она держала пакет с капельницей.

Его заметили:

– Чего смотришь, иди помогай.

Он и сам собирался идти, но это грубое понукание резануло душу. В другой раз он бы нашел, что ответить. Но сейчас было явно не время для препирательств.

Валера быстро подошел, мельком оглядел лежащего на кушетке страдальца и тут же посерьезнел: весь живот был заклеен окровавленными повязками. Не говоря ни слова, он подцепил пациента под массивную задницу и, поднатужась, чуть приподнял. Шофер и фельдшер не сплоховали. Секунда – и толстяк уже улегся поверх обернутого клеенкой тощего матрасика на железной больничной каталке.

– Что с ним? – сухо, по деловому спросил Валерик.

– Да новый год отмечал, - начал скороговоркой излагать фельдшер. – После третьей бутылки принялся с соседом спорить за власть, а когда градус дошел до кипения, тот взял ружье и в доказательство своей правоты пальнул. Вот и результат. Хорошо еще, этот уходить собирался, в дублёнке был. Она чуток защитила.

О ружьях Валера кое-что знал.

– Какой дробью стрелял?

– Утиной, семеркой.

– А с какого расстояния?

– Метров с шести. Но калибр мелкий, двадцатый.

Валера прикинул в уме:

– Н-да, в этом патроне дробинок поменьше, всего-то штук двести. Но всё одно, у него сейчас кишки в кашу покрошены. Как дотянул-то!

– Да не впрямую попало. Этот, вишь, вполоборота стоял, так что сноп дроби больше по касательной прошел. А брюхо-то вон какое! Наверняка большая часть свинца в сале застряла. Глядишь, и выживет страдалец.

Фельдшер изобразил плевки через плечо и, покрутившись в поисках дерева, стукнул по панельке из прессованного картона.

– Ладно, паря.

Он резко посерьезнел и собрался. В его движениях и речи враз исчезла нарочитая развязность.

– Нам ехать надо, у нас еще три вызова, и все срочные. На-ка, вот, подпиши бумагу, что ты у нас пациента принял, и мы погнали.

– И что я тут с ним делать буду? Помогите хотя бы в хирургию поднять.

– Говорят же тебе – некогда! Вон, она поможет.

Фельдшер мотнул головой в сторону входа. Там, переминаясь с ноги на ногу, стояла девочка в шубке и красных лаковых туфельках на шпильках. Из-под шубки едва виднелся короткий, не доходящий даже до середины бедра, подол такого же красного платья-перчатки.

– Вера? Синичкина? – с удивлением узнал Валерик. – Какими судьбами? И вправду: иди сюда, поможешь. Без тебя сейчас никак.

Фельдшер обрадованно подытожил:

– Знакомая твоя, что ль? Ну, вдвоем точно справитесь. На, подписывай и мы отчаливаем.

Валера взял планшет, поглядел на корявые, на коленке сделанные записи.

– Как зовут-то страдальца?

– Да кто ж его знает! Некогда нам было имена узнавать. Мы дублёнку срезали, капельницу с физраствором вкололи, чтобы кровью не истек, пузо, вишь, заклеили, и сюда полетели. Хорошо ещё менты приехали быстро, помогли эту тушу вниз спустить.

– Ладно, езжайте.

Валера черкнул подпись в бумаге, принял второй экземпляр самокопирующегося бланка, сунул его в ноги раненому и тут же забыл о скорой и о фельдшере.

– Вера, прими капельницу.

Синичкина взяла пакет с физраствором у страдающей докторши. Та с шипением опустила затекшую руку и, не говоря ни слова, побежала к выходу.

Ухватив черные обрезиненные ручки, Валера направил каталку к лифтам: при огнестрельном ранении без хирургии не обойтись, а она на четвертом этаже. Рядом звонко цокала по линолеуму Вера. И тут в дежурке затрезвонил телефон.

– Фу-у-ух, - выдохнул Валерик. – Никак у Вовчика совесть проснулась.

– А кто такой Вовчик? – тут же поинтересовалась Синичкина.

– Дежурный хирург. Подожди минуту, я сейчас, – и кинулся в кабинет.

– Алло! Алло!
– надрывался в трубке женский голос.

– У аппарата, - отозвался Валерик.

Накал эмоций в трубке малость поутих.

– Кто это? Где Аллочка?

– Отвечаю по пунктам: Валерий Синявин, медбрат, терапия. Аллочка празднует Новый Год с Вовчиком.

Голос в трубке прервался на секунду, а потом коротко и сочно выдал в адрес Торопова концентрированно-нецензурное.

– А что случилось? Кого скорая привезла?