Основы человечности для чайников

На втором боку виднелись свежие, едва затянувшиеся шрамы: три широких, почти параллельных линии, как от удара когтями. Возможно, они и остались от удара когтями, но Ксюха не слишком разбиралась в таких вещах. Да и проблема-то явно была не в них, и уж точно не в нескольких почти сошедших, желтоватых синяках.

А вот змеящийся по коже Людвига узор заклинания выглядел совсем нехорошо.

Да чего уж там, очень паршиво выглядел.

Настолько, что Ксюха не выдержала и отвела взгляд. Орнамент на обоях и обивка дивана внезапно показались безумно интересными, оттягивающими на себя всё внимание.

Но даже в нарисованных цветочках и переплетении нитей теперь виделись кроваво-красные линии, взрезающие кожу.

— Ксюш, заткни уши, мне очень надо поматериться, — сквозь зубы процедил Тимур, закончив осмотр.

— Не стесняйся, я от наших мальчишек и не такое слышала, — утешила его Ксюха.

— Даже малый петровский загиб?

— Это что?

Тимур продемонстрировал. Выпалил всю хитровывернутую фразу на одном дыхании, а потом сдёрнул с дивана подушку и швырнул в стену. И вторую тоже.

Кажется, ему состояние Людвига тоже не понравилось. Мягко говоря.

— А большой загиб есть? — спросила Ксюха, чтобы спросить хоть что-то нестрашное.

— Есть, но я его наизусть не помню. Поищи в интернете, если хочешь, там несколько вариантов. Только в школе вслух не читай, и вообще не говори, что это я тебе показал.

— Я же не дура! Это так, для общего развития. И… Тимур Игоревич… Всё совсем плохо, да?

— Да, — не стал скрывать он. Поднялся на ноги, подобрал с пола подушки, вернул одну из них на место, а вторую зачем-то сунул Ксюхе. — Это примерно как заражение крови.

— Людвиг тоже какие-то медицинские аналогии проводил.

— С ними понятнее. И, в общем… — Тимур достал тетрадку, раскрыл на странице с сигиллой, поворошил волосы, словно пытаясь таким нехитрым образом навести порядок в голове. — Блокировка энергетических каналов, да. Причём настроенная на конкретного человека. Только не могу понять, как определяется жертва. Привязка на кровь, может быть. Или… нет, этот кусок совсем не понимаю. Я даже не уверен, что это часть заклинания, а не Динка ручку расписывала. А вот в этом месте срабатывает такая хитрая блокировка, она перекрывает доступ к силе по формуле… по формуле Кройца. Или не Кройца? Не уверен, поляк какой-то вроде…

Тетрадка в руке дрожала, шелестела листами.

— Тимур Игоревич, — вздохнула Ксюха. — Это не экзамен, а я — не экзаменатор. Не надо объяснять мне, как именно эта штука работает и кто придумал формулу, просто скажите, что произошло и как мы можем помочь Людвигу.

— Эта штука… — Тимур снова посмотрел на сигиллу, поморщился и отложил тетрадь в сторону. — Если я правильно понял, то эта штука настроена исключительно на Людвига, и при активации перекрывает ему энергетические каналы. Обычно от такого в обморок не падают, а просто на время теряют возможность пользоваться силой. Но у него и так сейчас всё заблокировано, да плюс действие Динкиного заклинания подчинения наложилось — в итоге получился такой эффект.

— А дальше? Свихнулся-то он из-за чего?

— Не свихнулся, а прекратил сопротивляться действию заклинания. Всё это время его спасала собственная магия, а тут она отказала — и дальше чары сработали почти моментально, потому что область поражения… ну, ты сама видела, сколько там. Возвращаясь к медицинским аналогиям, тут таблетки уже не помогут, только ампутация.

— Давайте отрежем этому удаву хвост по самую шею! — хрипло рассмеялся Людвиг, и Ксюха едва не выронила подушку от неожиданности, а Тимур и вовсе застыл с открытым ртом. — Ну чего уставились? Да, я всё ещё в своём уме. Но не думаю, что это надолго.

Говорил он тихо и с трудом, как будто за последние полчаса успел напрочь забыть, как это делается. Или ему просто синяк мешал. Надо было, наверное, что-нибудь холодное приложить, но Ксюха с Тимуром так увлеклись решением магических проблем, что совсем забыли про общечеловеческие.

— Ну хоть кто-то здесь в своём уме, — попытался улыбнуться Тимур. Именно попытался — на деле получилась странная кривая гримаса. Отголоски его эмоций были полны боли и ужаса. И облегчения. И недоверия. И жалости.

Но хотя бы злости в них не было, и Ксюха украдкой порадовалась, что в этот раз обойдётся без мордобоя.

Свои эмоции она анализировать даже не пыталась. При виде очнувшегося оборотня, который выглядел как не очень свежий труп, но упрямо пытался шутить, мозг напрочь завис, а потом и вовсе ушёл в перезагрузку, по завершении которой Ксюха обнаружила себя лежащей ничком на Людвиге и судорожно в него вцепившейся. Казалось, стоит разжать руки — и кто-нибудь из них двоих непременно пойдёт ко дну. И плевать, что вокруг не море, а обычная квартира на окраине обычного города.

В ушах шумело, как будто море.

И перед глазами всё плыло, как в море.

И соль на губах была совершенно морская, горьковатая.

— Ксю, не дави, тяжело… — шёпотом попросил Людвиг, и она поспешно откатилась в сторону, но всё равно продолжила держать его за руку.

Держать было неудобно (руки ему так никто и не развязал), но Ксюха упрямо надеялась, что если будет цепляться изо всех сил, то Людвиг не сможет перекинуться в волка. По крайней мере, внезапно.

И вообще не сможет сделать какую-нибудь глупость: укусить Тимура, порвать верёвку, проиграть подчиняющему заклинанию. Или умереть.

Только надо очень крепко держать.

— Ты как?

— Нестабильно. Так что действуем по плану Б.

— А он у вас есть? — удивился Тимур.

— Почему Б? — одновременно с ним спросила Ксюха.

— Потому что «быстро». Ну-ка дайте мне на эту сигиллу нормально посмотреть. Ох, ну Динка и наворотила! Можно же проще было, вот этот кусок вообще не нужен, и здесь тоже поправить бы немножко… Ладно, убирай. Так… секундочку, мне подумать надо. Тима, ты готовь пока всё.

— Что?

— Всё. Вот как Ксюху чистил — всё то же самое и делай, по инструкции.

— Рехнулся? У тебя там уже чистить нечего, ни одного живого места. Я же тебя убью, если попытаюсь…

— А разве ты не этого хотел? — Людвиг спросил с улыбкой, словно в шутку, но судя по вытянувшемуся лицу Тимура, фраза попала в цель.

— Я… хотел… — кое-как выдавил он. Ксюхе отчётливо померещилась вопросительная интонация. И, кажется, не только Ксюхе.

— Хотел, — подтвердил Людвиг. — Но, видимо, успел передумать.