Особняк со странностями
Шрифт:
Все тело ныло. К зеркалу подходить суеверно боялась. Догадывалась, что после вчерашнего любопытства, выгляжу, как один сплошной синяк.
То, что разглядела без зеркала, ожог, сбитые костяшки пальцев, ссадины, синяки и кровоподтеки на ногах — не давало полноты картины, но для ухудшения и так паршивого настроения вполне хватило.
Подушка пахла Егором, в воздухе стоял знакомый древесный аромат, даже полотенце в ванной было наполнено предательским запахом!
Еда показалась безвкусной. Заставила себя поесть только из-за того, чтобы поддержать организм и вернуть потраченные
Поднос с грязной посудой выставила за дверь. Сейчас вежливость и демонстрация идеальных манер были последним, чем хотелось заниматься. Тем более, что никого из жителей особняка особо не заботило мое состояние. А значит… Почему не могу поступить аналогично?
От сегодняшнего урока с Настей пришлось отказаться. Выдержать еще одну атаку мелкой пакостницы мне будет не по силам, а демонстрировать слабость — худшая помощь в завоевании авторитета.
Но вот выходить из комнаты, чтобы сообщить рыжей довольно приятную новость… откровенно не хотелось. Решив, что быстрее в Африке выпадет снег, чем Настя проявит рвение к знаниям, я осталась в комнате. Если сестра Егора и обеспокоится отсутствием гувернантки, то самостоятельно сможет меня отыскать.
Хоть все тело ныло и болело, обращаться за помощью не собиралась. Хватит с меня унижений!
Да и с другой стороны, как мне объяснять Иллариону все эти ссадины, ушибы, синяки, не выдав себя?! Никак. А значит, надо просто перетерпеть боль, отвлечься, забыться. И все придет в норму.
Весь день я провалялась в кровати, читая книгу, а вечером раздался стук в дверь.
— Вы пропустили обед и… ужин, — удостоил меня чопорным кивком дворецкий. В руках он держал очередной поднос, накрытый крышкой. — Я принес вам поесть. Надеюсь, вы, Катерина, не решили перенять модный настрой теперешних девиц и мучиться диетой?
Петр бесцеремонно отодвинул меня в сторону и зашел. Впрочем, я была очень рада его видеть.
— Учтите, — он поставил поднос на журнальный столик и одарил меня строгим взглядом. — Пока толстый похудеет, вы — загнетесь. И разве мама вас не учила, что мужчины на кости не кидаются?
— У нас с матерью довольно сложные отношения…
Дворецкий нахмурился.
— Да и не собираюсь я садиться на диету! С чего вы вообще это взяли?
— Ну, скажем так, вид у вас… довольно специфический для здоровой, молодой девушки.
Никогда раньше я так стремительно не покрывалась стыдливым румянцем. И это он еще моих «боевых» ран не видел!
— Ну спасибо. За комплимент.
Дворецкий скрыл смех за кашлем в кулак.
— Всегда рад помочь милой леди в поднятии самооценки. Не выходите ночью в коридор.
Я похолодела.
Неужели все уже в курсе моих ночных приключений?
— Почему?
— У меня персонал впечатлительный.
— А знаете, у вас это здорово получается.
— Что именно? — поинтересовался мужчина, заботливо начав сервировать стол.
— Поднять мне самооценку.
— Это я еще даже не начал стараться, — беззаботно подмигнул мне Петр, чем окончательно поверг в шок. Где тот угрюмый мужчина, от неприязненного взгляда которого меня бросало в дрожь?! — Садитесь и приступайте к еде пока все не остыло.
Оказывается, этот
мрачный мужчина умел улыбаться! И получилось у него это настолько непринужденно, естественно и даже мило, что я на несколько секунд выпала из реальности. А когда «отмерла», то поспешила усесться в предложенное кресло и отвести взгляд, чтобы не смущать внезапно преобразившегося мужчину пристальным вниманием.Дворецкий снял крышку и от одного вида хорошо прожаренной отбивной, наверняка с хрустящей корочкой, рот наполнился слюной. Живот подвело голодом.
Взяв салфетку, я по привычке, аккуратно положила ткань на колени, щепетильно разгладив образовавшиеся складки. Вооружившись вилкой уже нацелилась на аппетитный кусочек мяса, как почувствовала стальную хватку мужских пальцев на запястье. Довольно сильную и даже грубую, чтобы принять ее за случайную.
Растерявшись, подняла голову и встретилась с пристальным, полным ледяной ярости, взглядом дворецкого.
— Что это? — вытолкнул сквозь зубы Петр, продолжая сверлить меня глазами.
— Что?
— Откуда у вас ссадины?
Я сделала вид, что впервые узрела всю «красоту» сбитых костяшек и россыпь мелких гематом.
Ишь, какой внимательный! Усмотрел-таки!
— Э-э-э…
— Кто это сделал? Есть еще или пострадали только руки? — распалялся дворецкий, стараясь закатать рукава «кенгурушки» по максимуму одновременно не ослабляя захват моего запястья.
— Хватит! — дождавшись, когда Петр прекратит хаотические попытки осмотреть мои руки на предмет новых повреждений, твердо заявила: — Вы делаете мне больно.
Мужчина просто уставился на наши руки, как будто совершенно не понял, о чем я ему сказала. Его смуглая кожа на фоне моей привычной бледности смотрелась, как нечто чужеродное.
От напряжения вилка выпала из рук, со звоном отскакивая от столешницы.
— Отпустите.
Петр мгновенно разжал пальцы и отпрянул на несколько шагов так резко, точно от чумной.
— Прости… те, — виновато нахмурился он.
Растирая онемевшее запястье, я лишь слегка кивнула.
— Так кто это сделал с вами?
— Никто.
— Ушибы сами по себе не появляются.
— Упала.
Петр Иванович еле заметно покачал головой. Мол, не поверил.
— С кровати, — безапелляционным тоном добавила я.
— Ага, — скривился мужчина. — И костяшки сбила, избивая подушку!
— Именно так.
— Ну, допустим. Синяки тоже от падения?
— Да!
И что он прицепился?!
— Не умеешь ты врать, Катерина, — как-то разочарованно, даже по-отечески, вздохнул Петр. — Расскажи лучше правду. Кто-то тебя здесь обижает? Я смогу помочь, защитить.
— А почему бы вам сначала не рассказать правду мне?! Так просто. Для разнообразия, например.
Он тут же пошел на попятную.
— Не понимаю, о чем ты.
— Вот и я не понимаю, о чем вы.
Мужчина недовольно сжал кулаки, но допрос не прекратил. А я не собиралась уступать первой. Привыкли, что выставляют меня дурой, пользуются наивностью, когда не лень! Надоело!
— Почему ты выглядишь, как после хорошенькой драки?! — предпринял еще одну попытку он.
— Это не ваше дело!