Осознание

– А ты уверен, что это всего лишь сон? – Славя, сидевшая на коленях, чтобы удобнее собирать землянику, распрямила спину и посмотрела на Эдварда, встряхнув косами, – Может быть, в этом месте, что ты видишь, все такое же настоящее.

– Если бы, – улыбнулся Эдвард, видя, что девушка понимает ход его мыслей, но не догадывается, о чем именно он думает, – Только смена скоро закончится, все уедут, и это маленькое приключение тоже останется всего лишь воспоминанием, – он развел руками, захотев добавить, что для него все и вовсе может кончиться в любой момент, но «Совенок» уже произвел на него такое неизгладимое впечатление, что вряд ли когда-то исчезнет из памяти.

– Так у нас еще полторы недели впереди, – улыбнулась Славя, – А хочешь, я тебе подарок оставлю? – ей в голову пришла идея, и от нее девушка словно засветилась, – Чтобы не осталось просто воспоминанием.

– Да зачем… – Эдвард попытался отмахнуться, но девушка все же оказалась настойчивей, достав из кармана своей рубашки вышитый платок, практически сунув его ему в руки, не принимая попыток отказа.

– Возьми, мне только приятно будет, – стесняясь, все же настояла на своем Славя, вкладывая ему в руку небольшой бархатный кусочек материи, – У тебя останется, будешь лагерь вспоминать… – и даже покраснела немного.

– И буду вспоминать прекрасную девушку, что мне его подарила, – кивнул Эдвард с благодарностью, осторожно складывая платок и убирая его в нагрудный карман, – Славя, ты такая чудесная, что даже не знаю, как тебя благодарить. Ты знаешь же, что значит платок девушки? – он присел перед ней, снова погрузившись в воспоминания.

– Нет, – Славя улыбнулась, тоже присаживаясь рядом, – А он что-то значит?

– Очень многое, – кивнул в ответ, – Платок одна из тех вещей девушки, которая считается личной и очень значимой вещью, – этикет королевства включал в себя не только правила поведения, но и множество различных традиций и обычаев, корни которых уходили в совсем глубокое прошлое, но некоторые вполне объяснимы и порой весьма утончены, – Во время праздничных турниров молодые дворяне показывают свое мастерство в фехтовании и поединках, сходясь в схватках перед зрителями, и порой молодые девушки, что присутствуют там, могут поддержать своего избранника…

– И как же? – Славя заинтересовалась его рассказом, слушая каждое слово, присев на траву совсем рядом.

– Они могут подарить участнику свой платок, – он показал ей только что полученную вещицу, вытащив ее из кармана, – Некоторые девицы благородных домов носят с собой множество платков, раздаривая чуть ли не каждому, привлекая к себе внимания, но по-настоящему благородные девицы дворянских домов на турнир берут всего лишь один, отдавая тому, за кого действительно переживают. Маленький подарок, что очень ценится каждым, кто его получит, – он снова бережно убрал Славин подарок, – Это знак внимания, которым выделен участник. Некоторые подвязывают платки на рукоятки турнирного оружия, а некоторые прикрепляют к наплечнику… – он вспоминал свое участие в турнирах, бывший лишь молодым баронетом, впервые попавшим в свет, и ароматный кружевной платочек, что протянула ему Изабелла, когда его оппонент взял паузу в поединке. Один из таких моментов, что никогда не забываются, – И чем меньше платков дарит девушка за время турнира, тем более ценными они считаются. Единственный же платок считается же знаком особого внимания, который оказала дама участнику турнира, становясь его «дамой турнира» и чаще всего подобный подарок не снимают до самого окончания…

– Ты так рассказываешь, словно сам был там, – сказала девушка, так мило склонив голову, – Так интересно… вот бы на самом деле попасть на такой турнир…

– Ты бы там блистала, – улыбнулся Эдвард, – будь у меня такая возможность, я бы вас всех туда отвез. Даже Ольгу Дмитриевну, уверен, она бы там нашла и своего рыцаря… если бы только не начала ему втирать про порядочных пионеров! – он рассмеялся, представив себе эту картину, а вот девушка, когда упомянули вожатую, сразу же всполошилась.

– Ой, Эд, мы тут с тобой заговорились, а в столовой уже ягоды давно ждут! Ольга Дмитриевна нас же просила принести, – забеспокоилась девушка, – Наверное, и обед уже скоро, давай обратно возвращаться, – Эдвард ответил ей выражением искреннего и абсолютного равнодушия к данному факту, но спорить все равно не стал, забрав полные корзинки и направившись к лодке, все так же и стоявшей на своем месте.

Путь обратно оказался даже тяжелее, чем можно представить сначала, солнце вышло в зенит, и на поверхности реки не было ни одного укрытия от его прямых лучей, пекущих прямо в спину и голову. Непривычного к такой дозе ультрафиолета Эдварда быстро утомило, и можно было выжимать от пота, когда все-таки снова пристали к пристани.

Выбравшись из лодки и привязав к причалу нормальным узлом, он не без облечения вышел с пристани, надеясь, что больше его не заставят таскаться на этот остров, дабы выполнить еще одно дурацкое поручение. Хотя с другой стороны, ничем особенным, кроме безделья и общения с местной прекрасной половиной человечества здесь и не занимался, но именно такой подход его устраивал. Может быть, он тоже имеет право на отпуск… При этой мысли Эдвард остановился и расхохотался, заставив Славю, шедшую рядом, обернуться и одарить его недоумевающим взглядом, явно не понимая причины такого веселья.

– Все в порядке, – махнул рукой, все еще улыбаясь от мысли про «отпуск», каким ему сейчас показался «Совенок». Насколько же надо растерять самоконтроль, чтобы начинать думать подобным образом? В любом случае, он уже слишком близко подошел к этой черте, но и повернуть данный процесс вспять не мог. Здесь просто не было опасностей, которые могли бы напрячь сознание и вернуть мысли в привычное течение, – Старую шутку вспомнил… – такого ответа для девушки достаточно, и она снова беззаботно пошла впереди, и ее походке, как Эдвард заметил, загруженный корзинками с земляникой, могли позавидовать многие придворные девицы.

Только вот до столовой дойти не получилось, уже на подходе к площади их безмятежная парочка была перехвачена пылающей от гнева вожатой, которая, кажется, не знала, куда себя можно деть. И, конечно, не нашла лучшего громоотвода, чем Эдвард, обнаружив его прямо по курсу.

– Добрый день, Ольга Дмитриевна, – прежде, чем вожатая успела рот открыть, поздоровался Эдвард, сбив ее с первоначально взятого темпа, – А мы тут землянику несем в столовую…- две полные корзинки не произвели на нее никакого впечатления, но желанной цели все же достиг, в этот момент вожатая была похожа на вытащенную из воды рыбу, открывшую рот и не в состоянии вздохнуть.

– Ольга Дмитриевна, что-то случилось? – Славя тоже заметила нехарактерное для вожатой настроение и, как настоящая помощница явно желала оказать все возможное содействие, – Мы на острове были, простите, что сразу не вернулись.

– Эдвард! – Ольга Дмитриевна сделала самое суровое лицо на которое только была способна, – Ты сейчас идешь со мной. Славя, отнеси корзинки в столовую, потом приходи на площадь.

– Как прикажете, – Эдвард передал корзинки своей очаровательной спутнице, – Я весь к вашим услугам. Только объясните, пожалуйста, что же случилось? – этот вопрос получилось задать уже тогда, когда спешным шагом направились в сторону памятника неизвестному деятелю местной революции, а точнее, к флагштокам, где сейчас оживленно галдели пионеры, чем-то привлеченные к этому месту. Вожатая не отвечала, но шла быстро, заставляя торопиться и Эдварда, чем-то глубоко рассерженная и недовольная. Причина оставалась неизвестной, пока не обратил внимания не на толпящихся пионеров, а на флаги высоко над ними, вместо уже ставшего привычным красного полотнища, водружаемое на это место каждое утро, там теперь красовалась какая-то черная тряпка, развевающаяся на ветру. А приглядевшись, Эдвард с удивлением узнал в ней флаг, прежде висевший на домике Алисы, тот же самый белый череп с перекрещенными костями, которым так хвалилась Ульяна, и тут уже сам не знал, начинать ему смеяться или плакать. Выглядело все это донельзя забавно, но оскорбление флага, а иначе такую выходку никак не назовешь, являлось очень серьезным, и не проступком, а преступлением, которое нельзя простить просто так. И сложить в данной ситуации все слагаемые хватило ума даже у вожатой.

Вокруг флагштока собрался, кажется, почти весь первый отряд. Тут и Лена, почему-то испуганная, словно больше всех виновата в случившемся, и Мику, что-то без остановки говорившая Шурику, у которого на лице уже проступало выражение тихого отчаяния, и Электроник, задравший голову вверх и пытающийся что-то разглядеть на тряпке над собой, и беззаботная Ульянка, прыгавшая вокруг всех остальных и явно жалевшая, что весь переполох не из-за нее. Не было только Алисы, но Эдвард уже подозревал о причине ее отсутствия среди остальных, не понимая только, зачем же еще надо было и его сюда тащить.