Останови моё безумие

Лицо его гладит моё лицо - оно горячее…

Раз, два, три… три, два, раз…

– Ты согрелась?

Не могу ответить: я считаю звёзды.

====== Глава 34 ======

ВЛАД.

Именно так называется счастье, счастье называется Мира…

После моих утренних шалостей, сестрёнка избегала моего взгляда, смущённо отворачиваясь каждый раз, когда ловила на своём лице мои смеющиеся ласкающие глаза. Это было невероятным, но смотря на свою любимую, я и правда, ощущал это лёгкое прикосновение, словно моя радужка неведомым образом протянула нити нервов к её телу и искушает меня этой новой чувственностью. Ощущение полёта не было бы столь пленительным, как ощущать её кожу единственным взглядом и каждый раз сгорать от сверхмощного высоковольтного удара, стремительно расползающегося по всему телу.

Завтрак проходил в напряжении, Мира низко опустила голову и уткнулась в свою тарелку с нелюбимой, но привычной для её детских воспоминаний кашей. Волосы её занавесили румянец на щеках от моих пытливых глаз, и она усиленно делала вид, что не замечает моего присутствия.

– Что случилось?
– всерьёз обеспокоенный переменой её настроения нарушил такое неправильное для нас молчание. Ложка с грохотом отлетела в сторону и Мира покинула стол, решив оставить меня без ответа. Я схватил её сначала за запястье, а потом и совсем встал у неё за спиной, плотно забирая её в кольцо своих рук, прижал к своей груди. Она, маленькая, сразу же прильнула ко мне, откидывая голову назад, я немного расслабился. Но когда заговорил, тревога из голоса никуда не делась:

– Тебе здесь плохо? Тогда давай сегодня же уедем, - старался говорить как можно тише, почти шёпотом. Вчера происходило то же самое, подавленное состояние моей малышки разрывало меня на части, и вроде бы нашёл ему внятное объяснение, но сегодня утром с Мирой случилось что-то другое, и я боялся предположить что именно. Меня выбило из колеи: меньше получаса назад слышать от неё безудержные всхлипы и стоны наслаждения от моих прикосновений и ласк, а теперь она шарахается от меня, как от чумного.

– Не надо, - выдохнула она, устало опуская веки.
– Всё в порядке. Просто… просто… - она снова осеклась на секунду, - не делай так больше.
– Это не было грубо, почти, руки мои обмякли и опустились, а Мира высвободилась из моих объятий… раньше, покинула кухню… раньше, чем я успел впасть в ступор от её слов.

Никто из нас не думал о завтраке, никто из нас и не хотел завтракать: я просто вывалил кучу ненужной каши в мусорное ведро, с горьким желанием отправить по тому же адресу и тарелки. Неожиданно вспомнив кое-что, небрежно бросил грязную посуду в раковину - никто и никогда так тщательно не вымывал фарфор, как делал это я.

Сладкая истома после спокойной ночи и бурного утра теплилась в полыхающей непониманием, почти суровой мужской тупостью душе. Я винил себя во всём, чтобы не произошло с Мирой, даже в её странном отношении и переменчивом настроении. Накручивать себя на тему безвременного охлаждения её чувств или нежданного прозрения её взглядов на наши неправильные отношения не было смысла. Мира серьёзна к жизни. Настолько, что такие резкие изменения за последний час просто не могли бы всколыхнуть уснувшую в нас обоих совесть и вызвать чуждое обоим порицание.

– Прогуляемся?
– послышалось честно неожиданное, но до боли приятное предложение из уст моей капризной леди.

Я убрал последнюю чашку в стенной шкаф и обернулся к Мире, задумчиво вытирая руки о кухонное полотенце.

– Только переоденусь, - снова получилось не громче шёпота, Мира слышала, одобрительно кивнула мне в ответ.

Я обошёл её в дверях и направился в спальню, не хотелось ни о чём думать, но и плыть по течению было бы последней глупостью, чувство, что нам обязательно нужно поговорить никуда не улетучивалось, а наоборот витало над моей головой грозовыми тучами.

– Ты готов?
– бойко спросила Мира, проходя в комнату, почти вслед за мной.

Я только успел снять домашний, немного растянувшийся свитер и с оголённым торсом стоял возле открытого шкафа. Сестра запнулась при виде меня, в голове промелькнуло, что она развернётся и уйдёт, но Мира сделала всё кардинально по-своему: закрыла дверь спальни и подошла вплотную ко мне. Ещё не почувствовав её прикосновений, я вздрогнул от её дыхания в спину, она стояла чуть позади меня и в зеркале почти не отражалась, настолько маленькой и хрупкой была её фигурка. Она вжалась в меня всем телом, каждым своим кусочком плоти и это было неожиданно приятно, этого хватило для прощания с мрачными мыслями шокированного мозга, а телу расслабиться от её мягкой, но скупой ласки. Возможно, измучить её так же, как меня запретом «Не надо Мира» было правильным, но не отказывать ей - себе в удовольствии ощущений оказалось желанней:

– Продолжай, - вырвалось полушёпотом, когда я резко развернувшись, прижал её тело, запечатанное в непозволительный кокон одежды к себе, и коротко поцеловал её приоткрытые, податливые, но не отвечающие мне губы. Если бы подобное происходило ещё полгода назад, я бы прекратил всё, остановил это безумие между нами, но сейчас… но не сейчас.

– Чего же ты хочешь от меня?
– шептали мои губы, настойчиво приникая к алеющим лепесткам, руки крепче сжимали подрагивающие плечи.
– Чего ты хочешь?

– Пойдём, - ответила она почти холодно, почти больно. Я отстранился от неё, спиной ударяясь о дверцу, смолчал и отвернулся.

– Идём, - процедил, выжал из стиснутых челюстей и покинул злосчастную комнату раньше сестры.

Такое привычное рядом с любимой молчание, сейчас жестоко отдаляло нас друг от друга, оно словно ревностно охраняло ту непонятную мне стену между нами, не давало пробиться в её мысли, тусклые и печальные, полные тревог и холода. Несмотря на угнетающую нас обоих пустоту внутри от недоговорённости, Мира цепко удерживала мои пальцы в сплетении со своими, будто не замечала сама, жалась в мой бок и склоняла голову мне на плечо. Я молчал, и это казалось трусостью, потому что что-то непременно гложило и точило мою девочку изнутри, что-то, чем она не хотела делиться со мной.

Природа была какой-то искусственной, за ночь выпал снег, спрятавший голые некрасивые сучья деревьев, коих в этом городе было превеликое множество в сравнении с жадной на зелёный ландшафт столицей. Дороги, в большинстве своём ухабистые, покрывали маленькие и небольшие сугробы, затрудняя неспешную пешую прогулку двух влюблённых, нет, брата и сестры. И всё же белое одеяло, укрывшее землю, громко хрустело под подошвами в нашей с Мирой обоюдной тишине. Изредка проезжавшие мимо автомобили, ничуть не разбавляли это безмолвие неуместным громкоголосьем, редкий прохожий, пристально изучающий знакомое лицо сестры, быстро отворачивался отчего-то не веря собственным глазам и по этой причине не смевший даже испытать удачу на узнавание.

Мы подошли к местному магазинчику, ближайшему к дому: бетонные обычные три ступени - импровизированное крыльцо, стеклянные двери в алюминиевой окантовке, просвечивающие в мутное стекло заполненные товаром витрины и единственная холодильная камера. Двери с грохотом поддаются и открываются перед нами, мы в одну ногу проходим с Мирой в скромное помещение магазина и сразу же оказываемся возле кассы.

Полноватая женщина, серьёзно занятая утренним макияжем, не обращает на нас никакого внимания, даря покупателям хорошее настроение кропотливым трудом над своей внешностью. Пышная причёска, неизвестно какими усилиями приобретшая нынешний вид, обрамляет плохо закрашенные виски, топорщится на лбу и рассыпана по широким плечам. Стул под ней жалобно поскрипывает от периодических поёрзываний местной продавщицы, её локти на столе напряжены, круглые пальцы старательно вычерчивают стрелку в уголке глаза.