Остап Бендер и Воронцовский дворец

— Да, вот я и ломаю голову над этой загадкой, Катрин. Действительно странно, что же его интересует в этом дворцовом фотографе? Опубликовать снимки? Чушь… Газетчик может наснимать сколько угодно новых снимков. И дворца, и портретов Воронцовых всех.

Так они еще долго продолжали обсуждать встречу с Измировым о его интересе к Мацкину. И удивлялись, удивлялись, не находя объяснение этому. А немного позже были вторично удивлены, когда к ним пожаловали гости. Это были бывшая графская горничная в симферопольском загородном доме графа Воронцова и ее супруг греческий негоциант Мишель Канцельсон.

Встреча бывших графских служанок прошла тепло и радушно. Женщины после объятий и поцелуев, так долго не видевших друг друга, засыпали одна другую вопросами: «А помнишь?», «А видела?», «А как Елизавета Андреевна сказала тогда?». И прочее, и другое всякое.

Наконец вспышка встречи женщин приугасла и Екатерина сказала:

— Вадим, гости у нас.

Мужчины не знали до этой встречи друг друга. Они сидели и скромно молчали. И когда Екатерина это сказала, Ксенофонтов с готовностью вскочил и ответил:

— Да-да, я сейчас, извините, я сейчас…

— Нет, отчего же, господа, мы уж вместе, — встал и последовал Канцельсон вслед за хозяином. — Дамы пусть вспоминают былое, а мы за покупками.

До прихода мужчин женщины накрыли стол празднично для ужина. А когда те вернулись, то стол украсили бутылки с вином и с более крепкими напитками, которые предпочитал Ксенофонтов.

Застольный вечер шел на славу. Женщины продолжали вспоминать и важных гостей’, посетивших дворец, и артистов, и музыкантов, и многое другое… Веселые голоса женщин так и звучали у стола: «А помнишь, когда управляющий?» — смеялась одна. «А когда экономка ключ потеряла от кладовой? Ну тогда, когда ты с графиней в Симферополь приезжала? И Елизавете Андреевне во время к чаю меда не могли поднести?». «А когда градоначальник с лошади упал?». И многое, многое, можно было услышать в тот вечер за столом в комнате Ксенофонтовых. Севастопольская гостья поведала о своей службе в Херсонесском музее, а Екатерина — о своей на судне Черноморского пароходства, вспомнили и своих коллег-служанок, слуг и других.

Мужчины же обменивались краткими вопросами, репликами, говорили о ценах, осторожно о новой экономической политике и о застольном разном.

Всё шло как нельзя хорошо, как в дружном семейном кругу. Но тут неожиданно последовал вопрос Анны Кузьминичны, и тут же её Мишеля, повторившего слова:

— Не подскажете ли, господа, где бы я мог найти дворцового фотографа господина Мацкова?

Ксенофонтов чуть было не поперхнулся, так как он только что, опрокинул рюмку водки в рот, а Екатерина, оборвала свой говор на полуслове и настороженно взглянула на Канцельсона, а затем на свою бывшую сослуживицу с явным удивлением.

— Понятия не имею, — наконец, помолчав немного, выговорила хозяйка. — Что я могу о нем сообщить? Абсолютно ничего. Приезжал, фотографировал, уезжал, а где он, что он и как сейчас… где живет…

— А что касается меня, то я и подавно ничего не знаю о нем так как я совершенно незнаком с делами во дворце в то время, поскольку новый человек, господа, — снова наполнил свою рюмку и рюмку гостя Ксенофонтова не проявив такого же такого же внимания к рюмкам дам.

— Да, да, господа, не будем топтать воду в ступе, — сказала Анна Кузьминична стараясь отвлечь внимание хозяев от такого несвоевременного и неожиданного вопроса своего Мишеля.

Визит севастопольцев продлился до позднего часа. Когда гости стали прощаться, Екатерина Владимировна спросила:

— Поздно уже, оставайтесь, как-нибудь разместимся, как говорится: в тесноте, да не в обиде.

— Нет, нет, уважаемая Екатерина Владимировна. Не извольте беспокоиться. У нас номер в «Ореанде»…

И провожая гостей, Екатерина еще спросила:

— Да, господин Канцельсон, если мне посчастливиться встретить дворцового фотографа господина Мацкова, то что спросить у него, чем поинтересоваться?

— О, это было бы очень любезно с вашей стороны, дорогая Екатерина Владимировна, весьма любезно… — подумал немного греческий негоциант. — За сколько я могу купить у него фотоальбом с фотографиями известных ему людей. Я заплачу ему щедро… — скажите ему.

— Скажу, — только и промолвила женщина, широко раскрыв глаза, глядя на Мишеля.

И когда гости ушли по ночной улице, Екатерина и Вадим какое-то время с неменьшим удивлением смотрели друг на друга и Ксенофонтов прошептал:

— Вот что Измирову и этому еврею-грёку нужно от Мацкова? Какой-то фотоальбом…

— С фотографиями известных ему людей… — также шепотом проговорила женщина.

— Какая же кроется тайна в этом альбоме?

— Не представляю, Вадим. Но теперь ясно, что-то есть в этом фотосборнике Мацкова, как назвал его супруг Анны Мишель.

— Или Мацкина, как назвал его этот загадочный Из-миров, — промолвил Ксенофонтов.

Глава 8. Почти детективная история «Фенита ля комедиа»

Понаблюдав издалека за Ксенофонтовыми, пока те не уехали в Ялту, компаньоны решили задержаться в Алупке. Вошли с экскурсионной группой во дворец, прошли по его хорошо им знакомым комнатам и вышли к львиной террасе.

— Как видим, камрады, дворец на месте и всё в нем, как и прежде, — сказал Остап.

— Знать бы, что и ценности графини на месте, командор, — вздохнул Балаганов.

— На месте то на месте, братец, но как их найти, — промолвил Козлевич. — Остап Ибрагимович, я пройду к автомобилю, все ли там… — заспешил он к своему детищу.

Экскурсантов в этот день было много, входили в музей потоком, выходили неспеша очарованные красотой, фотографировались у делающих пятиминутные снимки фотографов и медлили уходить от беломраморных львов.

Бендер и Балаганов обошли корпус дворца и подошли к автомобилю. Но непревзойденного автомеханика здесь не было. Извозчик, похаживая возле своей пролетки, сказал:

— Помчался, граждане, ваш шофер. Увидел кого-то и побежал туда, — указал он в сторону дворцовых ворот.

Остап и Балаганов устремились во двор. На ходу Бендер сказал:

— Неспроста Адам пошел за кем-то, неспроста, Шура.

Балаганов не успел ответить, как навстречу им из толпы экскурсантов вышел Козлевич.

— А я было погнался за вами, Остап Ибрагимович. Понимаете, увидел того… ну этого с заграничного парохода…

— Старшего помощника капитана с «Тринакрии»? — поднял в удивлении Остап брови. — Вы не ошиблись? Где он?

— Сел в автобус с туристами и уехал. Вот я за вами и бегу. Поедем следом, Остап Ибрагимович?

— Едем, камрады, едем, убедимся, — зашагал к заветному «майбаху» Бендер. — Давно уехал?

— Все равно догоним, Остап Ибрагимович, — заверил Адам.

— А разве вы его видели, Адам? — остановился Бендер.

— Да, вы же тогда были не с нами в буфете, Адам Казимирович? — задал вопрос Балаганов.