Остап Бендер и Воронцовский дворец

— Прекрасно, господин библиотекарь нашей компании. Располагайте, исполнительные детушки, своим временем по своему усмотрению. Пляж, прогулки, завтрак, а я должен просмотреть прессу.

Когда два компаньона собрались идти завтракать в ближайшую столовую, Остап начал просматривать газеты. Но когда те уже выходили, Бендер спросил:

— А вы, детушки, газеты просматривали? Что нашли интересного? — спросил, как учитель экзаменующий своих учеников.

— Да так… всё тоже, Остап Ибрагимович, — пожал плечами Козлевич.

— И я объявления просмотрел, ничего заслуживающего внимания, командор.

— Ну, хорошо, хорошо, голуби, ступайте…

Подчиненные вышли и Остап углубился в чтение газет. Но не так читал, как просматривал их заголовки, улавливая о чем в напечатанном шла речь.

Великий искатель заветных миллионов взял для себя как правило просматривать ежедневно все газеты, продававшиеся в киосках. Если не покупал сам, то посылал своего помощника Балаганова за ними. А иногда и Адам Казимирович закупал всю свежую прессу для своего директора. И вот сейчас Остап просматривал газеты вначале те, которые вышли и продавались за время их отсутствия. Шурша страницами газет, Бендер вдруг воскликнул:

— Да вы только послушайте, голуби!

«Голуби» только что вернулись домой после завтрака в ближайшей столовой. И чинно сидели уже у стола.

— Да вы только послушайте, голуби!? — Читаю: «Воспоминание старого чекиста. Рассказ «Тайна фотоальбома»!» — взглянул на своих друзей предводитель искателей-компаньонов. Балаганов и Козлевич уже стояли по бокам своего вдохновителя-предпринимателя и всматривались в газетные строки, которые так взбудоражили их командора.

Бендер, очерчивая абзацы, говорил:

— Ну, это о гражданской здесь, в Крыму… А вот это… слушайте, детушки, слушайте, и запоминайте.: «30 апреля 1918 года Ялту оккупировали кайзеровские войска. На смену им в ноябре пришли белогвардейцы и англо-французские интервенты. Полгода спустя, 12 апреля 1919 года Красная Армия освободила Ялту. Но Советская власть просуществовала тогда в Крыму всего 75 дней. С 25 июня Ялта вновь оказалась под пятой белогвардейцев… За время Советской власти в Ялте, некий фотограф Мацков собрал несколько сот фотографий с адресами большевиков и советских работников, которые фотографировались у него для документов. Он приготовил этот фотоальбом в подарок контрразведке белых. Об этом чекистам сообщил белогвардейский мичман, которого революционный трибунал приговорил к расстрелу…»…

— Так зачем нам этот фотоальбом, командор?! — воскликнул Балаганов. — С большевиками!?

— Дорогой Остап Ибрагимович! А мы ищем, с ног сбиваемся, мудрим! — тоже громко выразил свое разочарование Козлевич.

Бендер рассмеялся и глядя на своих компаньонов ответил:

— Весь ваш недостаток, камрады, что вы мыслите поверхностно, не вникаете глубже, а вот там и главное кроется всегда. Но ладно, воспитательный час я проведу после, на досуге, а сейчас слушайте дальше, мыслители-недоучки. — И Остап, разгладив перед собой газету продолжил чтение:

«… — Откуда вам известно, ваше благородие? — спросил мичмана председатель ЧК товарищ Чалый.

— Мой брат служил фотолаборантом у владельца фотосалонов, — ответил приговоренный.

— Служил? А где он теперь? — строго уставился на него Чалый.

— Его расстреляли белогвардейцы, он был из ваших подпольщиков, возможно, сам хозяин на него и донес.

— Это вас и побудило сообщить нам о фотоальбоме?

— Да, когда узнал, как они поступили с моим братом.

В это время вбежал взводный и, запыхавшись, доложил:

— Обыскали всю гостиницу «Вилла Елена», товарищ Чалый. Нигде нет этого Мацкова. Скрылся, гад. В номере застали только даму. Видно, сожительница его. Плачет, ничего не знает.

— Кто такая?

— Дивная Клеопатра Модестовна, — заглянув в бумажку взводный. — Как ушел, говорит, вчера вечером так и до сих пор не возвращался.

— Худо дело, худо, — забеспокоился Чалый. — Уведите арестованного…

Мичман низко опустив голову, в сопровождении взводного направился к двери. Но вдруг остановился, обернулся и воскликнул:

— Если вы мне поверите, «Кичкине»! Там сейчас надо искать альбом и фотографа, там!

Чекисты переглянулись и выжидающе смотрели на председателя.

— Дорога каждая минута, — умолял мичман. — Если альбом исчезнет, я потеряю надежду на помилование… — опустил страдальчески голову белый моряк.

— А мы потеряем многих товарищей, — И взводному: — В седло и в «Кичкине»!

Когда взводный выбежал выполнять приказ, Чалый сказал арестованному:

— Опишите всё подробно, что вы еще знаете гражданин Мильх, — и приказал сотруднику выйти с ним в соседнюю комнату.

— Мильх! Командор! — перебил чтеца Балаганов.

— Мильх, тот самый? — подал голос и Козлевич.

— Брат того самого, детушки, брат! — взглянул победоносно на своих подчиненных Остап. — Слушайте дальше, и удивляйтесь, — начал читать снова газету в слух Бендер:

«… Как же это мы так, товарищи? — обвел взглядом тех, кто был в кабинете. — Вы представляете, что станет с нашим оставляемом подпольем, если этот альбом попадет в руки контрразведки белых?!

Присутствующие в кабинете ясно понимали всю трагедию исходящую от этого злополучного фотоальбома и только вздыхали. Послышались предложения, обсуждения, но все они были не реальными.

С моря донесся орудийный выстрел, затем еще.

— Белые, наверное, уже под Ялтой, а тут фотоальбом… — сказал Путилов, старший сотрудник ЧК.

Вошли под охраной арестованный с бумагой в руке.

Чалый прочел и спросил:

— Гражданин Мильх, а почему вы решили, что альбом надо поискать в «Кичкинэ»?

— Там служит моя сестра, возможно, она что скажет…

— А если не скажет, если ей ничего не известно, гражданин Мильх? Как зовут вашу сестру?

— Еленой, Еленой Карловной Мильх… — тихо промолвил тот.

— Вот есть уже и сестра, братцы, — не задержался отметить Козлевич.

— Дальше я пропускаю, как не заслуживающее нашего внимания, камрады… Одним словом, отряд чекистов в «Кичкине» не попал, так как путь туда уже был перерезан белыми. Но дальше прелюбопытное. Когда белые, Деникенцы-Врангелевцы захватили власть снова в Крыму, в Ялту был послан чекист с заданием во что бы то ни стало отыскать злополучный фотоальбом, предупредить подпольщиков, если удастся их найти. Но его арестовывает контрразведка врангелевцев. Пытают, избивают. Ведет допрос поручик Загребельный. Но чекисту удается бежать. Он скрывается в котельной Воронцовского дворца. И вдруг подслушивает разговор своего мучителя-Загребельного, который говорит своей даме: