Остатки

«Как раз для брошенной куклы», – с горечью подумал я, заходя в него, как в коробку, которую должны выкинуть с минуты на минуту.

====== Если не для кого жить, то и смысл пропадает ======

Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен… Я был готов любить весь мир – меня никто не понял: и я выучился ненавидеть… (Лермонтов).

Я сел на корточки в дальний угол и, облокотившись на мощную стену, гладкую и холодную, тянущуюся на десятки метров ввысь, поднес очередную сигарету к губам.

Закрыв дверь в комнату с истошными криками эмоций, горько усмехнулся сам себе, выражая неприкрытое презрение к ситуации, в которую сам себя затолкнул.

Я щелкал зажигалкой снова и снова, но она только выплевывала ярко-красные искры. Негромко сматерившись, мне все же удалось, спустя несколько секунд, выдавить огонь. Но даже когда выкурил последующие шесть штук, легче не стало. Все так же ныло в груди. Сердце замедлило ход, противясь.

– Боже, как же хреново, – хрипло сказал я, закуривая снова.

Бог, если ты есть, то где ты? Где мне искать тебя, чтобы спросить? За что ты так? Нравится? Садист долбанный, что ли? Удовольствие получаешь? Почему, если уж верить во весь этот бред со святыми ангелами и проклятыми демонами, видно только блядские происки дьявола? Или ты настолько труслив, что боишься показать себя? А-а-а-а… Или нет? Ты что же, высокомерен? Страхово выявить миру себя? Конечно, легче сидеть там наверху и наблюдать за всем этим дерьмом, с попкорном в руках. А тебе известно, что в тебя уже верят жалкие единицы? В тебе уже разочаровались давно. О тебе никогда ничего не слышно. Что же ты так оплошался? Где так лохануться успел? Когда стал настолько наплевательски относиться ко всему, что сам создал? Неужели не жалко? Почему не борешься? Или считаешь, что мы лишь неудавшийся эксперимент? Решил пустить все на самотек? Типа, создал придурков, но понял, что в конечном итоге, они сами себя поубивают? Эх ты. А может, просто обиделся, что все так пренебрежительно относятся к тому, над чем ты корпел. Вот и плюнул на все. Ну что ж, смотри, во что мы превратились! Жалкие человечки с железяками, утыканными по всему телу! Нравится? Ненавижу. Прямо как Кира меня ненавидит. Ненавижу… А знаешь, что самое интересное? Что тебе даже сдохнуть пожелать нельзя! Тебя ведь даже нет!

Хоть как-то излив душу, задрав голову к сгущающимся тучам и грому вдалеке, я почувствовал, как дыхание сбилось, и мне уже чуточку стало легче. Ведь всегда легче скинуть все на кого-то.

– Мяу, – жалобно послышалось совсем рядом.

– Чего тебе? – зло рявкнул я, смотря на белоснежный дрожащий комочек. Изумрудные глазки с золотыми лучиками смотрели прямо на меня. Урезонить пытается, что ли?

Комок дернулся от моего раздраженного голоса, и развернувшись, собрался уходить. Так жалобно это выглядело. Скукожился весь, поник, головку повесил. Я чуть слезу не пустил. Серьезно.

– Эй, комок, – уже спокойнее позвал я, и котенок тут же оживился, быстренько зашагав лапками обратно – а у тебя глаза такие же, как и у меня.

На это котенок снова вперился в меня взглядом и выдал жалобное мяуканье.

– Ну ладно. Иди сюда, – раскрыл я объятия, и существо в ту же секунду оказалось у меня на коленях, блаженно мурча и прикрывая глазенки. Я уже сполз по стене и, вытянув ноги, удобно уселся. Поэтому котенок оказался в довольно удобной позе.

– Наглости тебе не занимать, – сказал я свернувшемуся клубку, мурлыкающему при каждом вдохе и выдохе. Малыш еще совсем. – Тоже бросили?

Котенок поднял на меня крохотную мордочку и мяукнул. Обнажились маленькие острые клыки и розовый шершавый язычок.

– Не бойся. Теперь я буду с тобой. Все хорошо.

Кажется, поверил, судя по тому, что он словно улыбнулся, а потом устало и мило зевнув, снова свернулся в клубок и, потеревшись мордочкой о мои джинсы, очевидно, собрался заснуть.

– Есть-то хочешь? – спросил я, чуть нагнувшись лицом набок. Как будто котенок живой и говорящий человек и вот-вот должен ответить. Я искал его глаза, в точности схожие с моими. Они были лучше всяких слов. Котенок тут же подскочил и, положив крохотные лапки мне на живот, так как до груди малыш еще не дорос, стал смотреть на меня большими изумрудиками. Длинные усики цвета серебра забавно дергались вместе с розовым бархатным носиком.

– Подожди меня здесь тогда. Заодно и себе сигареты куплю.

Котенок оттолкнулся лапками и, спрыгнув на землю, сел. Красивый малыш.

Я погладил его по головке и пошел на поиски ближайшего магазина. Деньги имелись еще с утра, когда Кайл дал их мне на всякий случай.

Искать долго не пришлось. Магазин находился за несколькими углами. С памятью проблем нет, поэтому дойти обратно не составит проблем.

Так удивительно. Один маленький снежный комочек с глазами, как у меня, заставил тут же про все и всех забыть. Не осталось обиды или слепого отчаяния. Теперь только явное желание заботиться, помочь. Может потому, что он такой же, как и я. Брошенный. Не известно еще, как его жизнь потрепала. Но я возьму его с собой.

Зашел в магазин. На вид обычный, такой же аккуратный и красивый супермаркет, как и весь город.

Я взял пару пачек корма. В наше время он был универсальными, хоть и предназначался для жалких клонов, так ка настоящих животных почт все истребили.

– Шесть пачек любых сигарет. Покрепче. И зажигалку, – равнодушно бросил я продавщице.

По дороге попался еще один занятный магазин. С оружием. Маленький магазинчик буквально втиснут между двумя высотками. Прямоугольная вывеска с выключенными гирляндами по краям была абсолютно пустой. Но блеск оружия я всегда и везде узнаю. С улицы толком ничего не было видно. Там слишком темно.

Посмотрев по сторонам и убедившись, что никого поблизости нет, я вошел. В помещении оказалось довольно светло.

– У вас блайзер есть?– спросил я, разглядывая стойки с отполированным сверкающим стеклом и подсветкой. Оружие было аккуратно сложено в открытых замшевых футлярах. Отделка магазина что надо. Правда, ювелирный больше напоминает. Столько блеска.

– Конечно есть, – ответил мужчина, протирая двустволку. Ствол ее сверкал, как только лучи попадали на его гладкую и холодную сталь.

– У нас есть модель для дальнего и ближнего боя, с маленькой отдачей…

– Мне было все равно. Лишь бы стреляло.

Если с рукопашкой у меня напряг, то с пистолетами я неплохо дружу. Что там Шейл говорил? Я наделал шуму? Если появлюсь на улице один, меня порвут? Посмотрим, кто кого.

Внутри начинала закипать ярость. До этого я впал в отчаяние, но теперь точно знал: мне нужно продержаться до утра, а там уйду. Разрешение-то, в итоге, будет действовать только с завтра.

Купив оружие, я заткнул его за пояс. Быстро вылетев из магазина, рванул к котенку.

– Привет, малыш, – еле дыша, поздоровался я, согнувшись пополам и оперевшись руками на колени, чтоб не упасть.

Ответом послужило радостное «мяу».

– Ешь, – я раскрыл корм и положил перед животным. – Кстати, а мы ведь еще не придумали имя.

Котенок дернул ушками, мило причмокивая.

– Рики. Маленький Рики, – тихо сказал я, гладя крохотную головку.

Вскоре котенок доел и устроился у меня на коленях. Спать.

– Устал? – спросил я, улыбаясь как можно нежнее, проводя рукой по его мягкой шерстке и гибкой спинке.