Оставьте меня на вторых ролях!

– Погодите! – крикнула, прежде чем он вышел.

Мужчина вопросительно глянул на меня.

– Скажите, это вы принимали меня после аварии? – настороженно уточнила, желая подтвердить мою догадку.

– Я, - кивнул он.

– Простите, за то, что наговорила тогда, - выдала ему растерянную улыбку. – Слухи пошли же…

– За что тут обижаться, - понятливо хмыкнул он в ответ.
– Титулом же наградили. Мне прямо лестно – еще никогда мне не признавались в любви с раскроенным черепом, - подмигнул он в ответ на мой смущенный румянец, - Отдыхайте, - и скрылся в коридоре.

А я все так же пораженно смотрела ему в след, все еще пытаясь осознать, что только что произошло. Теофрен Клавреси, маг и герцог в моем воображаемом мире, оказался Сергеем Астаховым, врачом-хирургом в настоящем? Я схожу с ума…

Нет, конечно, куда вероятнее, что, когда я приходила в себя после аварии, то видела доктора. И он произвел на меня столь глубокое впечатление, что я тут же сделала из него героя своего романа… Никогда не верила в любовь с первого взгляда, а теперь даже не знаю, как это назвать-то по-другому… И что с этим делать.

Этот человек, совсем не мой выдуманный Тео и с тем, что он другой, я ничего поделать ничего не смогу. А вот с тем, что не «мой» … зависит от того, каким он окажется на самом деле. И у меня есть как минимум неделя, чтобы попытаться в этом разобраться.

***

Уже к следующему утреннему обходу мне удалось разжиться информацией. Спасибо за это разговорчивыми соседкам, уже пару дней обитавшим в отделении и собравшим от скуки сплетни обо всем вокруг. Итак, Астахов Сергей оказался не просто хирургом, а целым заведующим отделением, женат был исключительно на работе, детей не имел, а вот вредных привычек достаточно. Одной из которых был цинизм в особо-тяжелой форме и вредность, которые и не позволяли одиноким медсестричкам отделения взять высоту под именем Сергей Палыч. Не выдерживали хрупкие девичья сердца язвительных комментариев и недовольного фырчания.

Ой, да было бы там чего бояться. Я, конечно, по цинизму практикующего врача не догоню, зато по язвительности еще позади оставлю. А не обращать внимание на наносное недовольство у меня практически в крови, после жизни с моей шумной и беспокойной семейкой. Так что, если ворчит господин доктор не со зла, а просто по привычке или от усталости, то это и не страшно вовсе. А все остальное из озвученных характеристик меня скорее устраивало, чем нет. Но все же, лучше разбираться с характером доктора самостоятельно.

Идею поразить своего врача идеальной внешностью можно было отметать сразу. Во-первых, это и в выдуманной версии с куда более удачными данными не сработало, во-вторых, мне такой собственно изначально не досталось. Ну и в-третьих, стоило помнить, что я только недавно очнулась от лобового столкновения с маршруткой и выглядела соответствующе.

Слышали все эти шутки про встречу с бывшим не накрашенной, в спортивках, с гулькой на голове и пакетом мусора в руках? Ха, утритесь, я всех вас уделала! У меня тут встреча с будущим, после черепно-мозговой и недели в отключке. Первый раз смотреться в зеркало было страшно, но пришлось. И после этого взгляда, я поняла, что, если доктор соблазнится моим видом, то стоит задуматься о его адекватности.

Грязная, растрепанная голова со светло-русыми волосами, обрезанными по плечо, замотана широкой полоской бинта. Под глазами огромные синяки, словно я после драки. Висок заклеен широким пластырем, на щеке ссадина. Одна рука в гипсе, на другой синячище на предплечье. Ноги тоже расцветают фиолетово-желтыми разводами. Мда… красотка прямо. Ладно, на внешность я никогда не полагалась, будем брать эрудицией.

Кто бы мог предсказать, что виртуозное владение словом, оставит меня в нужный момент…

Впрочем, начиналось все неплохо… Громогласный доктор, которого я увидела очнувшись, явился к моим соседкам почти сразу после завтрака, признал их состояние удовлетворительным и посоветовал готовиться к выписке в ближайшие дни. Те, обрадовавшись, упорхнули делиться новостями с окружающими, и я осталась ждать своего занятого заведующего в одиночестве, что меня вполне устраивало.

Правда, просто сидеть мне довольно быстро наскучило, поэтому я вновь достала планшет и прислонившись к спинке кровати, проворно взялась печатать. И увлекшись, опять прозевала явление моей недофантазии.

– Видимо для надежности, мне стоит попросить вам и вторую руку забинтовать, - недовольно раздалось у меня над головой.

– Тогда я буду пытаться печатать носом, - покаялась, впрочем, спеша свернуть документ и спрятать будущий шедевр под подушку. – Что-то мне подсказывает, что это отразиться на моем здоровье куда хуже, чем то, как я печатаю сейчас.

Сергей Павлович, хмыкнув, уже снова подтягивал стул к моей койке и вытягивал карточку.

– В принципе, нос тоже можно замотать…

– Ага, и дышать жабрами хвоста, - фыркнула в ответ.

– Можете попытаться, - от широты души позволили мне и, закончив шутки, посерьезнели. – Как себя чувствуете? Жалобы есть? – снова стал он суровым доктором и взялся мерить мне пульс.

– Чувствуя себя, как человек, которого неделю назад предательски сбила родная маршрутка, - призналась честно. – А жалобы… есть.

– Какие? – достался мне хмурый взгляд профессионала. Даже стыдно на мгновение стало, за свою болтовню. Но мозг при виде такого знакомого и одновременно чужого лица отключился и Остапа, что называется, понесло.

– Кофе хочется до одурения, - вздохнула печально.

– В коридоре вообще-то есть кофейный автомат, - чуть недовольно заметил в ответ мужчина, что-то расписывая в моей карточке.

– То, что там выдают, это не кофе, - скривилась в ответ. – Даже растворимая бурда имеет отношения к кофе больше, чем то, что в вашем аппарате плещется.

Искренняя правда, между прочим. Меня утром прямо галлюцинации преследовали – чуяла в коридоре невероятно прекрасный аромат свежезаваренной черной прелести. Потому и польстилась на этот автомат. И потом долго плевалась, осознав, что пахло черным золотом явно не отсюда.

– Сочувствую, но ничем помочь не могу, - сурово заявили мне и принялись ощупывать голову, чтобы через мгновение обрадовать новостью. – Пожалуй, повязку можно снять.

Я чуть ли не прыгала на кровати, ожидая пока придет вызванная медсестра и с меня смотают эти километры бинта. Освобожденная голова ощущалась невероятно легкой… и еще более невероятной грязной. Чуть поморщилась, пока обрабатывали шов на лбу у самых волос. И с нетерпением дождавшись пока медсестра с бинтами и инструментами вновь оставит нас наедине, задал волнующий вопрос: