Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 6

Холод прокатился по позвоночнику. Вот оно. Пазл сложился. Всё, что казалось странным до этого — намёки, молчание других божеств, неестественная тишина в глубине руин — наконец обретало смысл. Остальные божества притихли, затаились как дикие звери, знавшие о том, что вскоре должно будет случиться что-то занимательное.

Я уже собирался что-то сказать, но Сириус шагнул вперёд — не впрямую, а чуть вбок, демонстрируя, что стоит рядом, а не за спиной. Его голос, низкий и хмурый, разрезал напряжение:

— Спрашиваешь, кто мы, — он прищурился, — а сам даже не удосужился представиться.

Глаза божества расширились. Мгновенно в них вспыхнула ярость. Его лицо дёрнулось, мышцы под кожей напряглись, а голос прорвался гортанным рёвом:

— Ты не понимаешь, с кем говоришь, человечишка!

Сириус не отступил. Он держал тот же взгляд, холодный и хищный, как будто сам был готов впиться в глотку. Он приподнял уголки губ, в его лице промелькнуло что-то зловещее, почти довольное:

— Забавно. Я хотел сказать то же самое.

— Сириус… — тихо позвал я, едва сдерживая напряжение, скопившееся в голосе. Он стоял слишком близко. Я чувствовал, как всё нутро моё кричит: отойди. — Он не человек. Золотые глаза в этом мире они бывают только у богов.

Дух нахмурился, но не отвёл взгляда. Не сдвинулся и даже не дрогнул. Я знал его. Он бы стоял до конца, даже если бы конец оказался расплавленным клинком, прошедшим сквозь грудь. И всё же, я чувствовал — он понял. Принял информацию. Просто пока не знал, что с ней делать.

Я невольно нахмурился, но даже не отвел взгляда от того, чью личность пока доподлинно не знал. Я понимал только то, что перед нами стоял бог. Однако какой именно — это угадать было уже труднее.

— Ты точно такой же, как говорили о тебе другие, — божество проговорило спокойно, даже почти устало, и при этом в его голосе звенела та самая тяжёлая нота, от которой хотелось сжаться в ком.

Он сделал шаг в сторону, не прямо, не угрожающе — скорее, обдуманно, будто стремился увидеть меня под иным углом. И в этом движении было что-то глубоко неестественное. Он начал обходить меня, по дуге, против часовой стрелки. Как будто рисовал невидимый круг. Как будто запечатывал.

Я стоял неподвижно, как статуя, вынужденный сохранять внешнюю невозмутимость, в то время как внутри меня кипела паника, — мысли одна за другой вспыхивали и гасли, ни одна из них не превращалась в план. Спасения, по сути, не было. Лишь пустая попытка что-то придумать, пока он медленно, с пугающей уверенностью заходил мне за спину.

— Такой же странный, заносчивый и подозрительный, — добавил он, почти прошипев последнее слово.

Я, изо всех сил натянув на лицо подобие улыбки, попытался говорить мягко, дружелюбно, едва ли не по-детски невинно — в тщетной попытке хотя бы немного разрядить обстановку:

— Я не такой уж и подозрительный, честное слово. Просто обычный человек, самый обычный.

Он не ответил. Молча продолжил обход, и вот уже оказался у меня за спиной. Я не знал, что может означать его молчание, и потому решился — медленно повернул голову, чтобы продемонстрировать, что у меня нет оружия, нет скрытых намерений, что я не хочу ничего, кроме мира.

Однако, прежде чем я успел окончательно повернуться, он, словно разрезав воздух, оказался прямо передо мной. Его появление было слишком неожиданным — как будто пространство, разделявшее нас, просто исчезло. Он возвышался надо мной, как скала. Сильный, неподвижный, со взглядом, в котором сверкала древняя, безучастная злость.

— Обычный человек, — произнёс он тихо, но в его голосе было столько холода, что мне показалось, будто температура воздуха в зале внезапно упала, — не может знать, что глаза всех божеств в мире — золотые.

Дальше всё произошло, как в кошмарном сне, где время растягивается, и каждый звук, каждый вздох отзывается эхом. Плеск воды, похожий на мгновенную бурю, резко ворвался в мои уши, и прежде чем я осознал происходящее, магический импульс, исходящий от Сириуса, с силой швырнул меня назад. Моё тело, беспомощное, отлетело в сторону и рухнуло в груду золота, с глухим звоном развалившись на сверкающих украшениях.

Я ударился затылком о тяжёлую цепь, и мир в глазах чуть не погас. Однако, преодолевая головокружение, я тут же попытался встать, цепляясь пальцами за холодный металл под собой. И в тот момент, когда зрение немного прояснилось, передо мной предстала картина, от которой всё во мне сжалось в ледяной ком.

Сириус, словно пойманный зверь, висел в воздухе, зажатый в кулаке божества. Его ноги беспомощно дёрнулись один раз и обмякли. И прежде, чем я успел что-либо крикнуть или пошевелиться, всё было кончено — бог, с пугающей грацией и без малейшего напряжения, вогнал свою ладонь в его грудную клетку. Не мечом, не магией, просто рукой.

Мгновенно плоть разошлась, как будто ткань реальности поддалась его воле. Сквозь тьму и золото я ясно видел, как его запястье исчезло в теле Сириуса, а окровавленные пальцы вырвались из его спины. Кровь брызнула густыми тёмно-красными каплями, забрызгав щёки божества, его руку, падая тяжело и прерывисто на золотые монеты внизу.

Сириус не закричал. Он даже не шелохнулся. Его лицо застыло, губы приоткрылись, но в глазах уже ничего не оставалось — ни страха, ни боли. Только пустота.

Я не думал и не чувствовал. Всё внутри сжалось до одной единственной мысли:

« Перемотать время. Сейчас. Немедленно».

Инстинкт сработал быстрее, чем логика. Я резко опустил взгляд на груды сокровищ, которыми была усыпана вся платформа подо мной, и среди ярких драгоценных камней, кольчуг и украшений заметил короткий кинжал, инкрустированный кристаллами. Он лежал так, будто его нарочно оставили именно здесь, ожидая того, кто осмелится схватить его в отчаянном броске.

Моё тело двигалось само. Я сжал рукоять, пальцы мгновенно покрылись холодным потом, и лезвие тут же оказалось у моего горла. Металл касался кожи, будто умолял не медлить.

Я поднял глаза. Сириус всё ещё был в воздухе, а бог уже повернулся ко мне. В его взгляде мелькнуло нечто странное — лёгкое, почти человеческое изумление. Возможно, он не ожидал того, что я собирался сделать дальше.

Все произошло мгновенно. Сквозь горло пронеслась жгучая, разрывающая боль, словно по моей плоти прошлись раскалённым проволочным лезвием. Воздух тут же заполнился запахом крови — резким, металлическим, удушающим. Я захлебнулся ею. Тёплая, густая жидкость хлынула по подбородку, по груди, заливая ладони, заполняя всё вокруг. Мир раскачивался, словно подо мной дрожала сама земля. Я четко ощущал отвращение к своей же крови, но не чувствовал страха смерти. Страх был лишь один — не успеть.