Осторожно! Маша!
Шрифт:
– Маш, ты во сколько встала?
– Рано.
– Я не просил тебя ничего делать по дому и тем более готовить.
– А я сама захотела. Кто-то же должен заботиться о тебе. Ешь.
Сажусь на диван и начинаю есть Машины кулинарные шедевры. Сам не понимаю, как так все завертелось, что теперь мы завтракаем вместе. Сам закончил, сам же вновь все и начал. Это диагноз, Краснов. Тот самый диагноз сидит в кресле напротив и ест блинчики, облизывая при этом пальцы от сгущенки. Нравится ли мне эта картина? Определенно да. И это ой, как нехорошо. Ну начну я с ней встречаться, скажем так с сегодняшнего
– Тебе не нравится?
– Что?
– Блины. Ты ешь как будто смолу, - обиженно произносит Маша.
– Нет. Очень вкусно, правда. Просто я думаю.
– О чем?
– О нас, Маша.
– Начинается, блин. Не порти мне день своим занудством. Что ты мне сейчас скажешь? Что ты встречаешься с Катей, Леной или другой шалавой местного розлива? Не хочу это слышать. Глотай блины и отвези меня домой. Достал. Как же ты меня достал, - бурча себе под нос, произносит Маша.
Встает с кресла и идет в прихожую. Я тут же следую за ней.
– Поздравляю, Маш. Ты добилась своего.
– Ты о чем?
– Мария Сергеевна, не тупи. Иди сюда.
Беру за руку ничего непонимающую Машу, и подталкиваю к стене. Прижимаюсь к ней всем телом, ощущая, как грохочет ее сердце. Смотрю в ее глаза и припадаю к ее сладким губам. Сначала Маша не отвечает, но и не отталкивает, постепенно приоткрывает губы и уже сама ласкает меня языком. Обхватываю ее за талию и забираюсь рукой под джемпер. Наверное, это и отрезвляет Машу.
– Значит вы, Александр Вадимович, все же пали к моим ногам? –победно выдает раскрасневшаяся Маша.
– Я бы не сказал, что это ноги.
– Подожди еще немножко и не только ноги будешь мне целовать.
– Да уж, с кем я связался. Ты сегодня что делаешь, Машка?
– У меня были грандиозные планы полежать на кровати и поесть вредной еды.
– Ясно, то есть ничего. Тогда буду учить тебя целоваться.
– Во-первых, не называй меня Машка. Во-вторых, так уж и быть.
– Да ладно?
– Отвези меня домой, у меня сейчас собака обмочится. Замывать будешь ты, заодно мне ноги поцелуешь.
– У тебя педикюр сделан?
– Для тебя я даже помою ноги.
– Ну спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Глава 18
Глушу двигатель и поворачиваюсь к Маше, которая совсем не спешит покидать машину.
– Ладно, пойдем вместе выгуляем твою собаку.
– Ну ты и тормоз, я уж думала не предложишь. Только я сначала переоденусь. Каблуки жуть какие неудобные, пойдем со мной.
– Твоих родителей точно нет дома?
– Точно, приедут только завтра вечером.
Выхожу из машины, а сам трушу. Да, вот так позорно боюсь нарваться на Машиных родителей. По сути ситуация абсолютно дебильная, взрослый мужик идет домой к семнадцатилетней девчонке. Ну как к этому могут отнестись нормальные родители? Разве что мордой об стол и дело с концом. Маша ведет меня к дому и тут я понимаю, что все это напоминает мне мою юность, кажется, даже дом с виду похож и беседка такая
же. Только когда Маша открывает дверь и на меня налетает огромный лабрадор, я понимаю, что дом точно не мой, ибо такой лошади я никогда не имел.– Маша, убери от меня пса.
– Это девочка, ее зовут Жуля, - Маша подходит ближе и треплет свою собаку за ухо. Та тут же переключается на свою хозяйку и начинает лизать ей руки, радостно виляя хвостом.
– Ты кажется хотела переодеться, иначе сейчас твоя радость точно здесь сделает лужу.
– Да, ты прав, -Маша тут же скидывает с себя неудобную обувь и надевает кроссовки.
– Пойдем.
Выходим на улицу и идем в сторону парковой зоны. Маша спускает собаку с поводка и берет меня за руку.
– Скажи мне, Саша, а со своими шлюшками Катями, Ленами и прочими лахудрами ты тоже ведешь себя как старый пердун? Ой, прости, старый и занудный пердун?
– Во-первых, еще раз услышу что-то подобное, реально зад отобью, Анастейша Стил отдыхает. Во-вторых, со своими женщинами я вел себя ровно так, как они заслуживали и на что годились, в переводе на русский - я с ними трахался. Много, часто, иногда не очень. А теперь переводим разговор на тебя, - останавливаюсь, поворачиваю Машу к себе и беру за подбородок. – Глупо отрицать тот факт, что ты мне нравишься, но также глупо забывать о том, что тебе всего семнадцать. Этого не изменить, Мария Сергеевна. И чтобы тебе было совсем понятно, у нас не будет секса ровно до тех пор, пока тебе не исполнится восемнадцать. Ясно?
– Возраст сексуального согласия с шестнадцати лет. Будь тебе хоть семьдесят, тебя никто не осудит. Изучи это на досуге. Чего ты так на меня смотришь?
– Ты меня хорошо услышала? Еще раз спрашиваю, ясно?
– Ясно. Это значит два месяца ты будешь с кем-то зажигать, пока не изменится дурацкая цифра в паспорте, супер!
– скидывает мою руку и идет вперед. Тут же догоняю обиженку и беру за руку.
– Мы не до конца все прояснили. Чтобы не было вопросов и упреков в дальнейшем, ты же вроде взрослая, так?
– Допустим.
– Тогда и веди себя по-взрослому. Лена-моя помощница и я никогда с ней не спал, я сам лично попросил ее сыграть роль, чтобы ты ушла и больше не появлялась в моей жизни.
– Ну ты и козел…
– Не перебивай старших. С Катей я расстался и ни с кем не встречаюсь. Я в состоянии прожить без женщины пару месяцев, но в будущее мы заглядывать не будем. Ты будешь слушать меня, потому что я главный и старше, ясно?
– И что приставать даже не будешь? Ну тискать там и все такое?
– У тебя собака только что наделала кучу, иди и убирай, - Маша топает ногой, но все же идет убирать за собакой. С кислой миной подходит ко мне и вручает пакет.
– И зачем мне это?
– Ты же у нас главный, вот и реши куда это деть.
– Выбрось в мусорный бак.
Маша уходит вперед, выбрасывает пакет и возвращается ко мне.
– А почему ты меня не хочешь? Зачем ждать два месяца, я же все равно не девственница.
– Да ладно? Мне проверить?
– Проверяй. Там глядишь и во вкус войдешь, а то, что получается, тебя все равно обвинят в том, что ты со мной спал, а так хоть будет за что получать обвинения.