Осторожно, писатели! [сборник]

«Нет, ну сколько я могу взывать к вашей совести, родители Павла Самохина? А ещё деловые люди! Жду кого-нибудь из вас завтра в школе к 18.00. Классный руководитель (Е. М. Петровская, если забыли)».

«Уважаемая Е. М. Петровская! Извините, что сразу не ответил вам — Павел прятал дневник. Сегодня совершенно случайно нашел его (дневник) в стиральной машине. Беседу провёл, когда нашёл его (Павла) у соседей. Прийти в школу пока не могу, дела. Отец Павла (неразборчиво)».

«Уважаемый отец Павла! Благодарю вас за воспитательные меры, принятые к Павлу. Он больше не шалит на уроках, а только на переменах. Извините, а почему вы искали дневник Павла в стиральной машине? Классный руководитель Елена Марковна».

«Уважаемая Елена Марковна, я рад за Павла. Что касается стиральной машины, то я её использую по назначению. Отец Павла (Игорь Николаевич меня зовут, между прочим)».

«Уважаемый отец Павла Игорь! Насколько я поняла, вы сами занимаетесь стиркой. Но по нашим данным, у Павла есть мама. Она-то чем у вас занята? Елена Марковна (между прочим, мама меня зовет Ленусик)».

«Лена (можно я пока буду вас так называть?), у вас устарелые данные. Мы с женой полгода уже как расстались. Как вам Павел?»

«Игорёк, я рада за вас! Что вы делаете в это воскресенье? Может быть, встретимся, побеседуем об успехах Павла? Ленусик».

«Леночка, у нас с Павлом в это воскресенье генеральная уборка. Но если вы присоединитесь к нам, то мы возражать не будем. Игорёк».

«А почему бы и нет? Ленусик».

«Игорёк, Ленусик! Вы уж, пожалуйста, проводите эту вашу генеральную уборку сами! Меня не теряйте, я буду у бабушки. Да, и попрошу больше не грузить мой дневник своей перепиской, мало, что ли, других способов для общения? Ваш Павел Игоревич».

Евгений Варламов, г. Тула Мешок

Времени было в обрез. Наташка уже раз пять звонила, контролируя мой маршрут, но сгоревшее сцепление еле-еле схватывало, так что моя бедная «семёрка» практически шла пешком. По-хорошему, конечно, надо было бы бросить многострадальную железяку на дороге, но через три часа Новый год, а я в лесу, в пятидесяти километрах от дома. Вот то-то и оно!

Как назло на дороге машин не было. Никаких. Ни встречных, ни попутных. А был ведь шанс полчаса назад остановить попутный джип, и попросить дотянуть мою «семёру» до дома. Да где там! Больно уж я щепетильный. А вдруг не остановятся, вдруг откажут, да и неудобно перед Новым годом людей утруждать. Вот и ползём потихоньку. Зато сами!

Ночь давно уже, фары пока светят, только ничего интересного впереди нет. Укатанная дорога с холмиками намёрзшего льда да деревья по обочинам. Какие деревья, уже не видно, темно очень. Вроде бы сосны должны быть.

Только что-то красное впереди на обочине. Прямо у края дороги. Большое, продолговатое. Остановиться? А вдруг потом сцепление совсем не схватит? Ладно, думаю, сейчас подъеду, видно будет.

Ну подъезжаю. Лежит на обочине мешок. Большой мешок, чуть не матрасовка. Красный. Набит чем-то. Ну, если набит, надо останавливаться. Вдруг чего нужное! Ставлю на нейтралку, торможу аккурат около мешка. Движок не глушу, мало ли чего. Вышел, пнул мешок: ничего. Взял за горловину — нетяжёлый. Но и есть в нём что-то. Огляделся я по сторонам — никого. Открыл заднюю дверку да и втащил мешок на сиденье. Кто его потерял — неизвестно, да только я хозяина искать не буду. Пусть он меня ищет, если найдёт. Не будет терять, раззява!

Сажусь за руль, выжимаю сцепление, включаю передачу, а сам молюсь: «Ну, Господи, помоги!» Ни фига! Ещё раз. Вроде тронулись. Но совсем уже на последнем издыхании. А тут и Наташка опять звонит. Где, мол, ты там, сволочь?

Мы сегодня в гости приглашены, к начальнице Наташкиной, так что в доме шорох стоит. А меня нет. Ну, естественно, супруга в раздражении. Нет, я, конечно, понимаю, только что же я сделаю? Бегом вперёд машины побегу? Или бросить её да пешком пойти? Так всё равно не успею. Да и «ласточку» жалко. Ей хоть и двадцать, да всё равно жалко. Почёт и уважение она давно уже заслужила. Говорю супружнице всё как есть. Что машина сдохла, что я в лесу, где — не знаю, но далеко. И если хочет она меня вскорости живьём увидеть, пусть папашу своего снаряжает на помощь мне. А у папаши её, то есть у моего тестя, на ходу не менее древняя двойка — раритет. Ещё с «чёрными» советскими номерами. Впрочем, даже и подревнее будет. Тесть её покупал в семидесятых годах прошлого века, так что она мне почти ровесница. Но — бегает. Делали тогда качественно, вот в чём дело!

Наташка, конечно в крик, потом в слёзы. Мол, у меня всё не как у людей. Но — пообещала. Вот за что я её уважаю: если пообещала — сделает. А я тем временем еду с крейсерской скоростью «два километра в неделю — только кустики мелькают». Но чувствую — всё. Сцепление догорает, вонь в салоне невыносимая. Приехали.

Поставил я «семёрочку» на ручник, движок не глушу, достал сигаретку, закурил да на подголовник откинулся. Отдыхаю. А что ещё делать? Мельтешить ни к чему. Или попутка будет, или тесть приедет. Больше вариантов нет. Правда, сигарет больше нет. Ещё раз покурю, а потом буду страдать.

Краем глаза углядел мешок за спиной. Обернулся — смотрю. Ну и здоровый мешище! Красный материал, вроде бархата, с ворсом, горловина цветной тесьмой расшита, а по бокам ёлочки вышиты. Тут до меня и дошло: Деда Мороза мешок! Только какой же Дед должен быть — такой мешок таскать? Хоть и нетяжёлый мешок-то, но объёмный, неудобный. Скорее всего, думаю, это рекламный какой-нибудь мешок, вроде как фанерному Деду Морозу приставят к ногам. Только чего же внутрь-то напихали? Надо глянуть. Если ерунда какая, так выбросить, а мешок оставлю. Ценная вещь. И красивая.

Пересаживаюсь на заднее сиденье, начинаю мешок развязывать. Просто на бантик завязано, делать нечего. Развязал, а горловину не могу расширить, не даётся. Только и есть, что рука лезет. Помучился я, помучился, да и сунул руку в мешок. Сунул, а сам думаю: «Эх, хоть бы пачку сигарет найти!» И что вы думаете? Шарю внутри, шарю. И попадает мне в руку прямоугольная коробочка размером с сигаретную пачку. Я её как-то с сомнением помял пальцами, а потом — рраз, и вытащил из мешка! Точно! Сигареты! «Бонд» синий, какие я курю. Открываю коробку трясущимися пальцами, закуриваю. Нормально! Живём! И тут в голову мысль приходит: «Етишкин кот, мешок-то волшебный! Точно, Дедморозовский мешок!»

Для проверки запускаю руку в мешок и думаю про Новый год. Есть! Вынимаю — точняк, бутылка «Зелёной марки», кедровая. Ну, думаю, привет! Снял поясок с горлышка, открыл, понюхал — водка! Глотнул пару основательных глотков — она, без обмана. Лафа! Закурил, расслабился и давай мечтать.

Перво-наперво надо машину новую. Семёрочку Голубую, как ясное небо. Чтобы сверкала вся. И всё у неё новое! И руль, и резина! Аккумулятор запасной. По запчастям там кое-что. Надо это дело продумать. А то кто его знает, может, мешок не бездонный. Потом Наташке шубу. Тоже новую, ненадёванную. Из бобра. Или кого там бабы носят? Ну разберёмся. Детям по велику да и компьютер нужен, Сашка уже всю плешь проел. Ленке сапоги надо зимние, старые-то уже на ладан дышат. Холодно, вишь, на свиданки бегать. И то сказать: невеста! Тут уже всё приданое надо из мешка доставать. Ну, это с Наташкой разберёмся, что да как.

Только вот, думаю, как же машина-то из мешка выедет, если рука с трудом пролазит в горловину? Засовываю руку в мешок, шарю. Какая-то ерунда под руку попадается: то батон вроде колбасы, то сапоги резиновые рыбацкие, то ружьё какое-то. Двигаю руку дальше, и — вот он, бампер! Родной, семёрочный. Уж я-то каждую деталь в своих «жигулях» на ощупь знаю. С закрытыми глазами разберу и соберу всю машину. Так что меня не обманешь! Смотри-ка, и номера стоят! Вроде как три семёрки. Круто! Тяну к себе за бампер, только где там. Точки опоры нет. Не вытягивается. Вытащил я руку из мешка, попутно прихватив тот самый батон колбасы: «Любительская», кило на два потянет. Выпил ещё, закусил, да и решился. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идет к горе!