Осторожно! Влюбленная ведьма!

Как только изо рта Алекса вынули кляп, он сплюнул, надеясь избавиться от гадостного привкуса. После чего повторил:

— Пошёл к гарму!

Телемак несколько раз щелкнул языком, что прозвучало, как «Цо-цо-цо-цо-цо!»

— Злить меня, мистер Каролинг, вовсе не ваших интересах…

— Если бы ты хотел убить меня, Телемак, то уже сделала бы это.

— Почему хотел? — насмешливо фыркнули в ответ. — Я и сейчас хочу. Очень хочу. И дружка вашего тоже хочу. Но, на ваше несчастье, мистер Каролинг, я, прежде всего, бизнесмен, а уже потом убийца.

— Хочешь выкуп поиметь? — предположил Алекс.

— И выкуп тоже, — хихикнув, ответил Телемак. Нехорошо так хихикнул. Зловеще, пакостно и крайне самодовольно.

Алекса пробрал легкий озноб, и он непроизвольно сглотнул. Для того, чтобы предугадать на что именно намекает этот бизнесмен, дар предвидения ему был не нужен. Телемак оставил их в живых, потому что собирался распродавать его и Вайлда по частям. И учитывая, стоимость крови, печени и сердца магов на чёрном рынке — планировал очень неплохо на этом заработать.

— Ну ты и тварь! — выплюнул он, стараясь не выдать то, насколько потрясен.

Однако своего собеседника он не провёл.

— Сообразительный, — удовлетворенно усмехнувшись, заключил тот.

Снова скрипнула дверь.

— А вот и доктор, — практически пропел Ильдар Телемак. — Док, пациент весь ваш.

Услышав это Алекс, презрительно хмыкнул и выплюнул изо рта еще немного мерзкого, гнилостного привкуса.

Гиннунгагап тебя побери, Телемак! Мысленно простонал он. Неужели ему всё же придется вывести на поле игрока последней надежды?

Будь у Алекса хоть какая-нибудь, пусть даже самая призрачная надежда на спасение любым другим способом, он никогда бы не прибег к этой скамейке запасных.

Но её не было. И времени на раздумья тоже не было. Действовать нужно было до того, как у него возьмут кровь.

Если, конечно, он не хотел опытным путём установить, насколько правдивым являлось их давнее семейное предание, утверждавшее, что особые свойства его крови делают Алекса тем избранным, кого Повелительница[1] царства Инеистых Йотунов или же, как его ещё называют, царства непочтенных мертвецов, ждала вот уже многие тысячелетия с большим нетерпением. Поскольку именно этот избранный был единственной надеждой Хель на обретение власти во всех девяти мирах.

Не то, чтобы Алекс верил в семейное предание… Однако, в него могла верить Хель, а с ней Алекс не хотел иметь ничего общего. К тому же, ему более чем хватало забот с земными женщинами, верящими в то, что он предназначен им судьбой. А от богини Смерти, понимал он, забот будет куда больше, чем от самой беспокойной из его подружек.

Опять же, вряд ли он сумеет остаться в человеческой ипостаси, когда из него попытаются вырезать печень, поэтому особого выбора у него нет.

И Алекс нехотя позвал своего внутреннего зверя…

До сих пор, кроме самого первого раза, он перекидывался только в научно-исследовательских целях и только в специально оборудованном бункере, в каменный пол которого был вмурован отлитый из серебра Круг Сосредоточения, а стены которого были исчерчены защитными рунами. Круг этот служил мерой предосторожности на тот случай, когда Алекс терял контроль над своим зверем. Справедливости ради, нужно отметить, что чем старше и опытнее становился Алекс, тем подобное всё реже случалось, а за последние два года, так и вовсе ни разу.

Однако иллюзий на счёт того, что звериная его сущность находится полностью под его контролем, Алекс не испытывал. Ибо ему, как никому другому было известно, насколько легко его зверь забывал о запретах, что являлись табу для человеческой личности Алекса. Насколько сильным каждый раз, было его желание поддаться охотничьему азарту, насколько свирепой была его жажда крови… Настолько свирепой, что если Алекс кого-то по-настоящему хотел убить в человеческой ипостаси, то шансов на то, что он сумеет совладать с этим желанием в звериной — просто не было.

И это значило, что Телемак был обречен. Как, впрочем, и Алекс. С той лишь разницей, что Телемак был обречен умереть, а Алекс — стать убийцей. И хотя за всё то, что Телемак натворил, он заслуживал смерти, Алексу от этого легче не становилось. Не хотел он становиться убийцей. Не таким он был человеком. Однако, как уже было упомянуто выше, выбора у него не было.

Чувствуя, как сила заструилась по его венам, Алекс расслабился, позволив тем самым звериной сущности слиться с ним и завладеть его телом. Как и всегда, он вдруг словно бы обрел второе сердце — воинственно-свирепое, ненасытно-алчное, безудержно-неистовое, каждый удар которого изгонял страх, боль и усталость, оставляя взамен лишь неукротимую и стремительную в своей ярости силу. Даже не силу. Могущество! Бесконечное, безжалостное, всесокрушающее.

До ушей Алекса донёсся аккомпанируемый воплями ужаса барабанный бой двух сердец.

— Грррра-а-аау! — услышал Алекс удовлетворенно-торжествующий рык своего зверя и, нисколько не сомневаясь, что никакой повязки на его глазах больше нет, открыл их.

Как быстро, оказывается, может преобразиться окружающая реальность!

Еще мгновение назад чувствовавший себя хозяином положения надменный и насмешливый Телемак, обогнав коротышку в белом халате, с воплем ринулся к тяжелым металлическим дверям.

[1] В скандинавской мифологии те, кто погибли, сражаясь либо в бою, либо за правое дело попадают в Вальхаллу, в царство же Хель попадают все остальные.

Глава 15

Алекс беззвучно усмехнулся, принюхался и облизал клыки. Воздух был наполнен страхом и ужасом! Просто восхитительно! И прежде чем Алекс понял, что произошло, его зверь уже впился клыками в шею Телемака…

Ты может и быстр, голубчик, но я быстрей, довольно проурчал зверь, разрывая горло врага. Брызнула кровь. Горячая. Пахучая. Вкусная. Телемак вскрикнул и завалился на бок. Судя по количеству крови, и потому что корчащаяся от боли и стенающая жертва всё ещё норовила от него уползти, артерия была повреждена, но не разорвана до конца.

Алекс втянул сладковатый одуряющий аромат крови, рот его наполнился слюной.

Врёшь, не уйдёшь! Самодовольно подумал его зверь и одним метким укусом положил конец надеждам Телемака на спасение.

Алекса затрясло от злорадного ликования.

— Теперь ты знаешь, корм для червей, против кого попёр, — прорычал он. — Я — царь и бог! А ты — ничтожество!

Пламя неистового восторга вознесло Алекса к солнцу! Нет, он и был Солнцем! Он был небом и звёздами. Он был законом. Он решал, кому жить, а кому умереть.