Осторожно: злая инквизиция!
Шрифт:
Лечебный — ведьме на грудь.
Кольца одно за другим скользили на пальцы, сменяя те, что оказались неподходящими к текущей ситуации.
Артефакты — кучей в чемодан, чемодан — закрыть, от греха подальше и от любопытной ведьмы, которая скоро придет в себя.
Обновить защиты.
Отвод глаз.
Вперед.
Заемная сила из орденского медальона наполнила тело, и я беззвучными скачками, немыслимыми для человека, понесся вниз, ощущая, как во все стороны от меня распространяется сетка сторожевых чар.
Подъезд был пуст, мой молодецкий способ открывания двери еще не успел
Артефакт-газоанализатор показал, что дрянь, свалившая Ксению, выветрилась тоже.
Плетение слетело с пальцев, шлепнулось сияющей в истинном зрении кляксой на пол и начало расползаться по подъезду, собирая и фиксируя данные, а я рванул дальше
Злоумышленник, кто бы это ни был, не мог далеко уйти: слишком мало времени прошло.
Не мог и спрятаться: я не чувствовал в окружающем эфире следов активной магии.
А значит, шанс еще есть, и если постараться, если повезет…
Я выскочил в распахнутую мной дверь, мельком отметив обрезок трубы рядом с нею.
Быстрый поиск на близкую магию ничего не дал, лишь подтвердил то, что и так было понятно: активно поблизости никто не колдовал. Поиск на артефакты. Поиск на агрессивные намерения.
Ничего.
Твою мать, не успел.
Ладно, раз с наскока не удалось — будем по старинке. Последовательно и кропотливо.
Отпустил призванную силу: врага поблизости все равно уже нет, а тонкие настройки поисковых заклинаний могут сбоить.
Вернулся к подъезду и хозяйственно подобрал обрезок трубы, которым дверь заблокировали снаружи, аккуратно обернув носовым платком, чтобы не допустить контакта с собственной рукой.
У меня тут в наличии пострадавшая ведьма имеется, думаю, она не откажется провести классический поиск по вещи!
Стыдливо отметил длинную царапину, которую труба оставила на двери — но уже с моей помощью, а не с помощью преступника, — и вошел в подъезд.
С момента, как на нас со Свердловой напали, прошло всего ничего, а по моим субъективным ощущениям — полночи, несколько часов. Из квартир на нижнем этаже выглянули хозяева и теперь сумрачно переругивались друг с другом: оказывается, мой удар повредил электронный замок, он отказывался запирать дверь, и жильцы хотели знать, кто виноват и что делать, и выясняли это друг у друга.
Отвод глаз все еще держался, и под его прикрытием я собрал паутину чар, рассползшуюся по месту происшествия, прошел по его следу до второго этажа (здесь, к счастью, было пусто), выглянул из окна на козырек подъезда…
В целом все ясно.
Пора возвращаться в квартиру.
У меня там пострадавшая ведьма наверняка уже пришла в себя и тоже желает знать, кто виноват и что делать, и надо успеть вовремя направить эту стихию в нужное русло, пока причудливым вывертом женской логики виноватым не назначили меня.
Ксения
Ты не можешь умереть! У тебя незаконченное дело!
Дурацкая мысль долбилась в виски, как назойливая муха.
Ситуация усугублялась тем, что я не очень представляла, что за дело, где и, вообще, кто это — я?
Во рту было сухо, будто в него набили ватный ком. В черепную коробку,
по ощущениям, набили его же. Руки-ноги не чувствовались, а все, что чувствовалось, — мерзло, в горле першило, а в голове упорно вертелось: «Не вздумай помирать! У тебя незаконченное дело!»И это было важнее, чем вопросы «кто я?» и «где я?».
Незаконченное дело держит ведьму на земле надежнее привязанностей и жизнелюбия…
О! Я — ведьма!
Дальше пошло легче: я не просто ведьма, а еще и Ксения Егоровна Свердлова, я у себя — хоть и не в себе, но это скоро пройдет, а руки и ноги уже постепенно обретают чувствительность, и чем же это тебя приложили, Ксюша?!
Чем бы ни приложили, смертельным оно, к счастью, не было: самочувствие улучшалось на глазах. Озноб отступал, голова легчала, вот только сухость во рту…
Осторожно проверив члены на подвижность (вроде двигаются, вроде не болят), я попробовала сесть, почувствовала, что на груди что-то есть, ухватилась за это рукой и… тут же забыла, что хотела пить.
Какая тварь положила мне на грудь крест?!
Тварь вошла почти сразу и деловито объявила:
— Сонный газ. Какой именно — неизвестно, зато понятно теперь, почему защита его пропустила: непосредственного вреда организму воздействие не несло.
Инквизитор невозмутимо присел передо мной на корточки, ухватив меня за запястье, проверил пульс, посмотрел на зрачки…
— Голова не кружится? Не болит? Попробуй встать.
— Да вроде бы нет, — проворчала я, вовремя сообразив, что крест на меня пристроили потому, что это лечебный артефакт, а не потому, что сочли покойницей, и скандал затевать причин нет.
Встала, прислушалась к своим ощущениям (ощущения были отличные, зрелище инквизитора, сидящего у моих ног, мне очень нравилось) и честно призналась:
— Все нормально, кажется. Чувствую себя в целом хорошо. Только слабость какая-то.
— Отлично.
Максим встал, аккуратно вынул из моей руки деревянный, почерневший от возраста крест и убрал его в чемодан. Чемодан чавкнул замками и мигнул защитными контурами.
Я задумчиво опустилась снова на диван, слушая, как инквизитор делится результатами проведенного расследования:
— Заклинание обнаружило следы присутствия нашего гостя в подъезде в углу, там, где его не видно от лестницы, и на втором этаже возле окна. Думаю, дело было так: преступник зашел в подъезд, поднялся на второй этаж, подготовил окно. Вернулся на улицу, подпер дверь обрезком трубы — я ее, кстати, с собой принес, попробуешь потом поиск навести, хорошо? Потом по козырьку подъезда добрался до открытого окна, влез, спустился вниз, пустил газ, написал тебе и устроил засаду.
Пот-ря-са-ю-ще!
— Преступник снова был один, но на этот раз обошелся без артефактов. Вообще без колдовства — следов магии я на месте происшествия не нашел вообще никаких. Видимо, опасался себя выдать, непонятно только, тебе или мне. Но раз собственная дрянь его не взяла — значит, имел при себе противогаз или респиратор.
Вы посмотрите на него! (Я как раз именно это и делала и, пока Максим аккуратно складывал свои вещи стопкой, вовсю таращилась на подтянутый зад в джинсах, шикарные плечи, обтянутые футболкой, и русый затылок.)